— Мама! — Фиалковые глаза Николь удивленно раскрылись. — Но ведь ты сказала, что нам нужен кто-то респектабельный. Сейчас она снова ищет себе очередного мужа и наверняка положит глаз на любого, кто обратит внимание на меня или на Лидию. Это будет катастрофа.
— Думаю, ты права, — с некоторой иронией произнесла Шарлотта. — Но ведь можно посмотреть на все иначе. Раф — герцог и теперь обязан обзавестись собственной детской комнатой, как это сделали герцог Уоррингтон и Эммелина. Дай ему год, и он найдет себе прекрасную герцогиню, которая не замедлит вывезти нас обеих в свет. Ведь любая женщина, имеющая хоть каплю рассудка, должна побеспокоиться, чтобы вы с Лидией уехали из Ашерст-Холл — и, думаю, прежде всего это касается тебя.
Шарлотта ощутила, как у нее внезапно заныло в груди, но постаралась не обращать на это внимания.
Николь взяла лист бумаги, разорвала его пополам и стала мерить шагами комнату.
— Герцогиня. Рафу нужна герцогиня. Да, разумеется. И Лидия не настолько готова к своему выезду, как мне хотелось бы, — продолжила она, явно говоря это самой себе. — Я выйду замуж, а она останется в старых девах, как несчастная Шарлотта. Хорошая сестра не допустит этого, Лидия не должна пропасть без меня…
Шарлотта пристально глядела на нее, скрестив руки на груди и постукивая по полу носком башмака.
— Между прочим, я все слышу, Николь.
— Что? — улыбнулась ей Николь. — Извини, Шарлотта. Погоди минуту. А как в отношении тебя? Почему бы тебе не выйти замуж за Рафа? Он не уродлив и очень богат. И похоже, ты ему нравишься. А так как ты уже знаешь Лидию и меня и признаешь, что, по крайней мере, раньше он тебе нравился, мы не будем… ну, мы не будем мешать тебе, как могли бы помешать кому-нибудь чужому.
Шарлотта опустила взгляд.
— Ты не можешь планировать чью-то жизнь подобным образом, Николь. Раф женится, когда захочет.
— Почему? Люди женятся по многим причинам. Тетя Эммелина рассказывала нам, что твой папа выбрал…
— Я передумала, Николь, — быстро прервала ее Шарлотта, моргая, чтобы сдержать подступившие слезы. — Иди расскажи ему. Расскажи Рафу, что ты сделала, сними грех с души, даже если мне придется затем признаться ему, что я солгала, что Эммелины не было здесь все эти полгода или больше, что я на самом деле не жила здесь, как ваша компаньонка, что вы полностью одурачили меня. Расскажи ему все это.
У Николь вытянулось лицо.
— Я чем-то расстроила тебя? Извини, Шарлотта. Я грубая и эгоистичная и всегда думаю только о себе. Я просто имею в виду, что вы с Рафом подошли бы друг другу, ведь вы так хорошо знаете друг друга. И это было бы так просто, ведь мы уже друзья… и ты сказала ему, что живешь здесь с нами. Ты сказала это там, внизу, разве не так?
У Шарлотты перехватило дыхание.
— О господи, я и вправду это сказала? Как я могла забыть об этой лжи?
Николь погрозила пальцем Шарлотте:
— Ты думаешь, было легко сочинять всякие истории, запоминая все маленькие выдумки? Я считаю умение лгать талантом, которого ты явно лишена. Итак, что теперь, Шарлотта? Попросим Грейсона послать кого-то подобрать тебе одежду? Через час обед, и ты вряд ли можешь спуститься вниз в этом жалком платье.
— Что не так с моим платьем? — Шарлотта оглядела свое простое серое платье, которое носила уже несколько сезонов.
— Ну, дорогая, если ты не понимаешь этого, то я соглашусь с тобой. Тебе нельзя поручить выбор нового гардероба для нас с Лидией, когда мы будем в Лондоне.
— Я все еще не понимаю, почему ты считаешь, что твой брат согласится взять тебя с собой в Лондон?
— Не понимаешь? Мы сейчас откажемся от сезона, так как я способна прислушаться к голосу разума. Но мы
— Лучше бы меня переехало почтовой каретой!
— Вот именно! Найдем компромисс, Шарлотта. Ты можешь сопровождать нас как друг и почти член семьи.
— Ты играешь с огнем, Николь, — предупредила ее Шарлотта, устав от ее затей. — Я все еще могу рассказать Рафу правду, и вы с Лидией никогда не покинете эту спальню, не говоря уже о Лондоне.
Николь крепко обняла ее.
— Пожалуйста, прости меня, я так виновата! Мы не должны ссориться, если не хотим, чтобы нас разоблачили.
— К сожалению, ты права. И это означает, что нам придется подкупить Грейсона, чтобы он послал кого-то в коттедж «Роза» вместе со мной за моими вещами и мы могли бы притвориться, будто я жила здесь с тобой эти последние недели. Сколько у тебя карманных денег?
— У меня? Я потратила все в деревне за последнюю неделю. Разве ты не видела мою новую мантилью? Но Лидия хранит свои денежки, словно скряга. У нее не меньше восьми фунтов в ридикюле, который она прячет на дне ящика своего комода. Было десять, но я купила не только мантилью. Миссис Хэлбрук заверила меня, что эти прелестные желтые лайковые домашние туфли привезли прямо из Лондона, я просто
— Ты берешь деньги взаймы у своей сестры? Или просто берешь их?
— О, только не нужно стыдить меня, — улыбнулась Николь. — Я все верну в следующем квартале, и она даже не узнает. Все равно она тратит деньги только на книги.
— Ты невыносима.
— Я знаю. — Николь опустила голову. — Лидия дала бы мне эти два фунта, но почему-то гораздо приятней было незаметно проскользнуть в ее комнату и… ну, я больше никогда не поступлю так с моей дорогой сестрой, обещаю. Думаю, мне досталось все дурное, а Лидии — все доброе. Если я собираюсь дебютировать в Мейфэре[4], мне следует постараться исправиться.
— Да, следует, — согласилась Шарлотта, не слишком на это надеясь. — Начни прямо завтра, с утра пораньше. А теперь принеси мне эти восемь фунтов, и я поговорю с Грейсоном.
Спустя пять минут Шарлотта вышла в коридор с восемью фунтами в кармане и остановилась, прислонившись к закрытой двери. В своем ли она уме? Только глупец мог бы счесть, что этот фарс сойдет ей с рук.
В сущности, на ее стороне было лишь одно: презрительная уверенность Грейсона, что Раф — неприемлемый герцог. А если она найдет правильный подход к дворецкому, сумеет убедить его, что ему поневоле пришлось служить новому хозяину? Да, тогда Грейсон может пойти навстречу.
Она чувствовала себя ужасно из-за того, что не рассказала Рафу правду о том, что вытворяли его сестры.
Но в каких целях? Сейчас Раф, похоже, действительно потерял почву под ногами, но она была уверена, что со временем он полностью освоится. Нет никаких причин расстраивать его: в конце концов, с близнецами все прекрасно, их репутация сохранена, и дом не сгорел из-за всех их проделок.
Кроме того, если рассказать обо всем Рафу, то об этом узнает и Эммелина, чего Шарлотта совершенно не хотела бы: ведь она только что вышла замуж и сейчас ожидает ребенка.
— Ну, убедила себя? — тихо пробормотала Шарлотта.
Она решила, что убедила, и главной причиной была мысль, что Раф не должен узнать правду не только потому, что она будет выглядеть лгуньей, но и оттого, что сочтет ее самой бестолковой женщиной на свете, не углядевшей ложь Николь и Лидии. Собираясь отыскать Грейсона, она направилась к
