Пиджак был сброшен на пол, рядом с шейным платком, и она, быстро расстегнув жилет, освободила его руки. Он остался в одной рубашке и штанах из оленьей кожи.
Шарлотта стала расстегивать рубашку.
Она не должна была бы чувствовать к нему влечения. Но ее влекло к нему. Не потому ли, что он сейчас такой беззащитный? Ей несомненно нечего было опасаться сейчас. Да она никогда его и не боялась. Шарлотта провела пальцами по его обнаженной груди, восхищаясь крепкими мускулами, и по ее телу пробежала дрожь. Он был настоящим мужчиной, с головы до пят.
Раф покачнулся на месте, и она прогнала свои глупые мысли.
— Твои ботинки, Раф, твои ботинки. — Она опустилась на колени перед ним. — Подними ногу. Вот так, хорошо. — Она сняла с его ноги ботинок. — А теперь другую. Отлично.
Шарлотта поднялась, подхватив Рафа, раскачивающегося из стороны в сторону.
— Холодно. Как здесь холодно, — пробормотал он. Глаза его были зарыты. — Будь проклято это забытое Богом место, Фитц. Мы здесь или замерзнем, или зажаримся заживо…
С трудом выдерживая вес его тела, Шарлотта тихо взмолилась: «Иисусе милостивый, пожалуйста, я должна уложить его в постель».
А Рафу приказала:
— Отставить, капитан Дотри! Смирно, солдат! Хорошо. Теперь стоять так, пока я не уберу покрывало.
Ухватив Рафа одной рукой за плечо, чтобы удержать его на ногах, она резко сдернула атласное покрывало и положила на место разбросанные подушки.
— Ну! Теперь помоги мне, Раф! Ты должен помочь мне. Раф, ты слышишь меня?
— Да, Фитц. Слышу. Я не хочу с ней спать, но, по крайней мере, она теплая. Она могла бы постирать мою рубашку… — Раф попытался сглотнуть. — Пить… Тысяча извинений, дорогая. Ты очаровательна, но я слишком устал.
Шарлотта не понимала, о чем он говорит, да это и не слишком заботило ее сейчас. Она просто хотела, чтобы Раф лег, прежде чем свалится на пол, и, возможно, вместе с ней.
— Сядь на кровать, и я принесу тебе пить, обещаю.
Она слегка подтолкнула его, и он подчинился, почти рухнув на край матраца. Господи, ей даже в голову не приходило раньше, что он такой крупный и настолько сильнее ее, даже когда тяжело болен и немного не в себе.
— Хорошо, — сказала она и, положив руки ему на грудь, с силой толкнула его в постель.
Потом она подняла его ноги и, достаточно напрягшись, подвинула их, слишком близко соприкоснувшись с его телом — об этом она вспомнит позже, когда станет подыскивать для себя оправдания, почему не позвала на помощь кого-то из слуг, — и уложила на кровать, прикрыв одеялом.
Почти выбившись из сил, Шарлотта огляделась в полумраке спальни и, наконец, заметила на высоком комоде в гардеробной кувшин и стакан. Дрожащими руками она налила в стакан холодной воды и возвратилась к кровати.
— Вот. — Она протянула ему стакан. — Пей. Раф, открой глаза! Тебе нужно выпить это.
Он попытался оторвать голову от подушки, но тело не слушалось его. Приглушенным голосом, взмолившись еще раз, — что скорее было похоже на проклятие — Шарлотта, вздернув юбки, взобралась на матрац. Встав на колени, она приподняла его голову и осторожно, стараясь не расплескать воду, поднесла стакан к его губам.
Он пил с жадностью, но его зубы так сильно стучали, что Шарлотте пришлось убрать стакан, чтобы не откололся кусок стекла.
— Холодно, Фитц, — прошептал он, и все его тело сотрясла дрожь. — Чертовски холодно. Не могу согреться…
Бессвязная речь Рафа эхом отдавалась в голове Шарлотты, когда она наблюдала, как его лихорадит. Она чувствовала себя такой беспомощной.
Раф лежал сейчас уже под несколькими одеялами. В камине горел огонь, но спальня была большой, и даже в мае в таких больших комнатах особняка ночью было очень холодно.
Бедняга. Он весь пылал, хотя дрожал от холода. И в голове у него все смешалось. Говорит о какой-то женщине. Разговаривает с Фитцем, словно тот рядом. И зубы у него так стучат…
Шарлотта наконец сообразила. Этой женщины нет здесь. И Фитца нет. Но она здесь. Она теплая…
Шарлотта соскользнула с постели, сбросила туфли, глубоко вздохнула и, откинув одеяла, забралась под них, прижавшись к Рафу.
Похоже, он ничего не заметил. Он все еще дрожал, сгорая от лихорадки.
Она не могла ему помочь. И все-таки она уже зашла так далеко, уже на многое отважилась.
Она убрала его руку, лежавшую на груди, и придвинулась ближе, обвив себя его руками и еще крепче прижавшись к нему. Она вдыхала его запах, ощущала все изгибы тела, ее изумлял его жар.
Потом возникла паника, такая внезапная и пугающая, что она едва не выскочила из постели. Но это не Гарольд. Рядом с ней Раф, который нуждается в ней. Который никогда не причинит ей вреда.
Закрыв глаза, она скользнула рукой по его груди, почти обняв его, чтобы он почувствовал тепло, которое она дарит ему, принял его и исцелился. Подняв колено ему на бедро, она полностью окутала его своим телом, словно защищая от невидимого врага.
Его тело двигалось рядом с ней, слегка поворачиваясь, будто он искал больше тепла, он тянулся руками к ней под одеялами. Каким-то образом его рука нашла ее грудь.
Он вздохнул глубоко, шумно и, похоже, наконец расслабился. Дыхание его стало ровнее, не таким резким.
Шарлотта ждала. Казалось, шли дни, годы, века, и ее тело слилось с его телом, его рука все еще лежала у нее на груди. Она ощущала странное чувство — словно внутри у нее трепетало что-то изумительно теплое и доброе. Она ощущала потребность
Это было восхитительно.
— Раф! — окликнула она его наконец. — Раф, с тобой все в порядке?
В ответ она услышала только тихое сопение и еще один вздох, когда он все же убрал руку с ее груди — лишь чтобы обнять ее и прижать теснее. Это был вздох полного удовлетворения.
Так это она? Она принесла ему удовлетворение? Тогда почему она сама не чувствует его? Почему она чувствует, что должно быть нечто гораздо большее? Почему она
Он сказал, что к утру с ним будет все в порядке. Наверняка он знает это.
Но до утра еще так далеко, и ей не нравится, куда мысли заводят ее. А возможно, и нравится, но она знает также, что не должна…
Она попыталась пошевелиться, выскользнуть из его объятий, но он лишь крепче прижал ее к себе в глубоком сне.
Его тело было таким горячим, но она не чувствовала себя неуютно. И она помогала ему. Ей просто нужно остаться с ним подольше, пока не наступит облегчение, а потом она уйдет в свою спальню и постарается забыть все, что здесь произошло.
Да, именно так она и должна сделать. А пока они лежали вместе, щека к щеке, и он искал ее тепла, так тесно прижимаясь к ней всем телом и обнимая ее.
Глава 14
Раф проснулся с головной болью, во рту у него пересохло так, что язык прилип к нёбу. Он лежал на
