— ворона, познакомь!
— Мама, это Кам Фон. Кам Фон, это моя мать.
— Кам, чем вы занимаетесь?
— Работаю на китайское правительство, чтобы обеспечить максимальную выживаемость новорожденных мальчиков. Мы берем ненужных девочек, сушим и размалываем в порошок, который перемешиваем с латексными красками и получаем антискользящее покрытие для военных вертолетных площадок.
свобода сощурилась и посмотрела на Кама, а потом объявила:
— Наконец-то! В этом психическом морге под названием «Джей-Под» нашелся истинный радикал!
Кам вытащил сигары.
— Присоединитесь?
— С удовольствием! Что угодно, лишь бы помочь Кубе. Кам и свобода отошли к вентиляционной шахте и начали
трепаться, как старые школьные друзья. До меня доносились обрывки фраз, по которым я заключил, что они говорят о гидропонике. То, что они так быстро нашли общий язык, меня удивило — настолько удивило, что я не сразу услышал, как мать ко мне обращается.
— Мам, извини, что ты сказала?
— Какая удивительная женщина! Такая сильная! Такая уверенная! Мужественная и в то же время женственная. И такая энергичная…
В этот момент мне следовало бы увести маму с вечеринки. Но, увы, было поздно. Мама уже влюбилась.
Несколько минут спустя Ковбой пошел за пластмассовыми стаканчиками в комнату для перекусов, а Кам Фон подмешал в «Джей-Колу» четверть фунта чистого кокаина. Порошок бесследно растворился.
— Так и быть, неудачники! Попробуйте, что такое настоящий кокс.
Вернулся Ковбой и разлил всем «Джей-Колу».
Кейтлин встала, чтобы произнести краткую инаугурационную речь, перед своей обнимательной машиной, похожей на помесь тренажера с ткацким станком.
— Я хочу, чтобы вы все знали: эта обнимательная машина предназначена для всех сотрудников компании. Пользуйтесь ею всякий раз, когда возникает потребность. Я покрыла обнимательные подушки махровыми наволочками, которые обещаю стирать два раза в неделю. Помните: вы не больные, которых нужно лечить. Вы уверенные в себе профессионалы, которые живут полнокровной жизнью и не нуждаются в том, чтобы кому-то что-то доказывать.
свобода громко захлопала, остальные подхватили. Кейтлин посмотрела на Джона Доу.
— Джон, хочешь первым попробовать?
— Да, хочу.
— Отлично! Залезай.
Джон присел на стульчик, который был частью сооружения, и потянул за рычаг, приводящий в движение два маленьких матраса. Матрасы с одинаковой силой надавили ему на бока. Джону, похоже, понравилось.
— Да я здесь жить готов!
— Запуск состоялся! — Кейтлин подняла стакан. — За обнимательную машину!
Через секунд пятнадцать кокаиновый напиток подействовал. Откуда-то появился магнитофон, и все начали танцевать — ну ладно, быстро и странно дергаться.
Вошел Стив.
— Программисты танцуют?!
— Знаю, — сказал я.
— Как вы до такого дошли?
— Все под кайфом. Кам высыпал четверть фунта чистого кокса в «Джей-Колу» Марка.
— Что-нибудь осталось?
— Все выпили.
— Черт! Ну, может, хоть производительность улучшится.
— Подозреваю, что у них будет масса идей, но около трех ночи наступит отключка. На следующее утро окажется, что они записали на листочке натуральный логарифм рубрики «Угадай слово» из вчерашней газеты.
— Мне нужно уколоться. Свозишь меня в центр?
Стив потерял свое водительское удостоверение через неделю после того, как мы вернулись из Китая.
— Стив, может, бросишь? Я опять мальчик на побегушках, как с этими сухими завтраками. В универсамах хотя бы парковка безопасная.
— Не отмахивайся от наркотиков, если сам не пробовал.
— Почему нельзя закупиться оптом?
— Итан, если я куплю его оптом, как он сохранит свежесть? Хороший свежий героин — это как свежий салат или свежее мясо. О, Кам идет!
— Привет, ребята!
После возвращения Стив проникся к Каму теплым чувством. Почему? Потому что без него Стив никогда не узнал бы, что такое наркотики, а без наркотиков навечно остался бы в плену своей прежней личности. («Итан, думаешь, мне нравилось семь дней в неделю быть Недом Фландерсом? Нет, черт возьми! Всеми фибрами души я стремился облить напалмом эти доски с фломастерами, но вместо того с улыбкой смотрел на секторные диаграммы и решал, какой процент бюджета отвести на сушеную клюкву в паек для корпоративной поездки в Орландо».)
— Кам, не дашь Стиву героина, чтобы он меня не отрывал?
— Итан, я пообещал твоей матери, что больше не буду вмешиваться в его жизнь.
— Тогда поехали. Раньше выедем — раньше вернемся, — вздохнул я.
В машине у Стива началась ломка. Он затрясся и начал растирать себя руками.
— Стив, ты не мог бы сидеть спокойно? Ты меня пугаешь. И своим эпидермисом обивку мне засыплешь. А я только что все пропылесосил.
— Кам прав, ты типичный представитель среднего класса.
— Это вы с ним так обо мне говорите? Ага.
Я решил сменить тему.
— Куда сегодня?
Стив ездил за героином, как другие в кулинарию. Я огляделся: никогда не видел столько наркоманов одновременно!
— Я и забыл, — сказал Стив. — Сегодня среда, день выдачи пособий по безработице.
Мы долго блуждали по лабиринту исписанных граффити кирпичных стен, среди грязных мусорных баков и полудохлых голубей на скользком от зеленого лишайника, выщербленном тротуаре. Под колесами лопались пластиковые бутылочки от отбеливателя.
Наконец мы увидели группку из трех человек, по внешности которых было ясно: у них есть работа и постоянный адрес. Они весело покупали наркотики у женщины-хиппи с лицом, похожим на сморщенное яблоко.
Стив сказал:
— Здесь.
Не знал бы, не поверил, как нормально выглядят некоторые героинщики. (У меня обеденный перерыв! Надо успеть вернуться и обновить «Нортон Антивирус».) Оказалось, что нашу продавщицу зовут Тиной. Она раздавала с каждым пакетиком бесплатные лотерейные билеты, и Стив похвалил ее за инициативу.
— Вам пора подняться по пищевой цепочке. Перейти на опт.
— Правда?
— Определенно.
— Я уже об этом думала. Но мне нужны просто деньги на наркотики для себя, ну, иногда купить пару пончиков или новую ночнушку, не прожженную сигаретами.
