С ним только телохранитель его был, тощий и лысый, и ещё один мужчина, молодой, с папкой в руках.
Хозяин посмотрел на меня - я в наручниках на полу лежу - и говорит негромко так: «Вставай, пошли».
Вышли во двор, он впереди, за ним - я, следом все остальные. А посредине двора ещё одна башня строится, кирпич положен, но ни окон, ни дверей.
Зашли вовнутрь. Там стол такой, для рабочих, деревянный, и пара стульев.
Хозяин и тот, что с папкой, сели за стол.
«Коля, давай».
Лысый подвел меня к узкой нише в стене, с трубами, затолкнул туда, а наручниками за арматуру зацепил. Стою, думаю, бить будут сейчас.
Ошиблась.
Коля вышел, а минут через пять вернулся. Смотрю: тащит по земле ванну с раствором. Я сначала-то не поняла, что он делать собирается, а он сел себе преспокойно и начал нишу вместе со мной кирпичами закладывать. Я стою, реву в голос, а эти двое за столом сидят, о чем-то тихонько разговаривают, даже в мою сторону не смотрят.
Когда Коля заложил почти до половины, хозяин встал, подошел ко мне и говорит: «Что, сука, Конрада испугалась? А он, между прочим, добрый, на человека никогда не нападает. Ему одиноко было, а ты… Рассказывай, откуда в доме взялась. Если правду скажешь, то просто сдохнешь в кладке кирпичной, а нет - я тебе туда какую-нибудь из «невест» Конрада для компании закину. Обокрасть меня вздумала, крыса… Клади, Коля, не отвлекайся».
- Постой, зачем ты мне всё это… - Андрей видел, что рассказ дается ей не легко.
- Конечно, я рассказала им всё, - продолжала Ольга, не слыша его слов. - И про Володю, и про деньги… Представляешь, я стою, реву, а этот тип по комнате ходит, курит, иногда с кем-то по телефону говорит… А Коля кладёт.
Скоро я уже не могла ничего видеть. Только кирпичи… Темно-красные, с запахом таким…
И тут слышу, второй говорит:
«Валька, слушай, а продай её мне?»
«Кого?»
«Как – кого? Красавицу нашу».
«Эту крысу? Ты что, сдурел? Зачем?»
«Затем. Пригодится в хозяйстве. А тебе лишь бы придушить кого-то, прямо как змеи свои стал…»
«Борь, ты знаешь, я для тебя всё сделаю, но ты, по-моему, последнее время совсем поехал головой. Тебе что, своих куриц мало?»
Тут Коля уже почти заканчивает и спрашивает:
«Ну, так это, кто хочет кирпич последний положить?»
Молодой говорит: «Так, Коля. Вот тебе две «штуки» за суету, и давай, разбирай свой «дизайн-проект», пока не засохло».
«Не понял».
«Дурак ты, Борька!» – продюсер, слышу, уже не такой злой. – «Она тебя обворует, да потом ещё и ментам сдаст».
«Не сдаст».
«Ну, хорошо хорошо, убивать не будем. Но тогда, может, просто к Горидзе в клуб её продадим? Раз уж ты такой жалостливый…»
«Валя, нет! Я её забираю, и не спорь. Давай, Никола, начинай обратный процесс, чего сидишь…»
«Тьфу ты! Ну, пойдем тогда хоть в бильярд покатаем…»
Так я стала пятой женой в гареме медиа-магната Бориса Берника.
-«Внедрись и предай». Так, кажется, шоу называлось, с которого он начинал?
- Нет. Это уже - второе, а начинал он с «Женщин нет». Я иногда смотрела, но не знала, что его тоже Берник делал.
- Что-то не помню такого… Про зэков что ли?
- Да нет, про сетевых маньяков. Он, так-то, талантливый продюсер, темы «по запаху» находит…
- И как жилось у «таланта»?
- А ты знаешь, неплохо. Я бы даже сказала, очень хорошо мне жилось.
- В гареме?
- Я жила в «Блице». Это - поместье Берника.
Конечно, поначалу, когда меня только туда привезли, я думала - всё, или сбегу, или смерть.
Представляешь, там домище в три этажа, парк с фонтаном, лебеди в озере. А у меня - две комнаты наверху и запрет особняк одной покидать.
