— Нет, вы только посмотрите! — воскликнула она, увидев, что Оуэн уже настроился приступить к делу.
Прелюдию Карен провела исключительно быстро: она спешила. Наверное, желание появилось у нее еще по пути сюда. Или она сняла трусики у его двери, подчиняясь внезапному порыву? Ее поколение дало себе волю — после двух веков воздержания.
— Почему тебе этого хочется? — спросил Оуэн во время их короткой передышки.
Карен лежала под ним на диване, закинув ноги ему на плечи. Она не боялась показаться бесстыжей.
— Мужчины в твоем возрасте вечно заводят пустые разговоры. Как дети! «Почему?», «Что потом?» А потом ничего! Есть только сейчас. Бум, бэм, спасибо, мэм.
— Ты удивительная.
— Вовсе нет, мистер Маккензи. Я не удивительная. Я трезвомыслящая и собой не полная страхолюдина, но и все. И если начистоту, для тебя я просто очередная дурочка, с кем можно развлечься.
— А что я для тебя?
Карен молчала. Оуэн почти физически ощущал, как летят секунды. В любой момент могла позвонить Филлис. Или Эд. Он обещал тому пересмотреть программу страховой компании. Страховщики хотели знать, как сохранить достигнутый уровень доходности в условиях падения спроса на их услуги.
— Ты? Ты обалденный старый мужик. Мне когда-то понравился твой «Диджит-Айз». Я стала забавляться этой программой, когда начинаю скучать по тебе и хочу тебя видеть.
— Значит, скучаешь. И хочешь видеть?
— Конечно. И это просто биология. Тупая биология, требующая производства потомства. Но мне детей не надо. Пока. Сейчас я хочу почувствовать тебя в себе.
Разговаривать так друг с другом они могли только в крошечном, отделенном от остального мира пространстве — отделенном толстыми стенами так же, как его мозг отделен от мира черепом; они занимали его так же, как занимает наши головы беспрестанное копошение мыслей.
— И как часто ты этого хочешь? И когда придешь снова? Мне нужно знать, чтобы быть на месте.
С Ванессой он всегда планировал встречи. Как-никак у него четверо детей, требующих внимания.
— Ну вот, опять ненужные разговоры. Приду, когда захочу и когда смогу. Не забывай, я должна работать. Деньги мне платят здесь за работу. Кроме того, приходится быть осторожной. Люди догадываются, что ты не прочь… ну, в общем…
— Неужели догадываются?
— А как же! Ты и сам об этом догадываешься. Не очень-то ты удивился, когда я задрала юбку.
Она была права — они вместе спланировали происходящее.
Прошло несколько недель, прежде чем Карен снова пришла к нему. Пришла робкой, жалкой просительницей: она сгорала от вожделения. Он чувствовал это и не был в восторге оттого, что получил над ней такую власть. «Я на минутку», — сказала она, но он заставил ее снять блузку, чтобы позабавиться ее острыми грудками — так же, как она ради забавы набирала на клавиатуре его «Диджит-Айз». Сравнительно невинное занятие закончилось сексом. С годами Оуэн научился завлекать женщин в постель без клятв и высокопарных слов. Временами даже Ванесса переставала ему нравиться, хотя он и толкал ее на откровения, чтобы услышать, что она скажет о знакомых женщинах из их окружения.
— Знаешь, мне нравится Фэй, несмотря на ее вздорный характер. Но она не умеет одеваться, носит до смешного длинные юбки, чтобы скрыть кривые ноги.
— Я не замечал, что у нее кривые ноги.
Ванесса засмеялась низким грудным смехом.
— Еще бы, ты смотрел только на то, что между ними.
— Я все еще чувствую себя виноватым перед ней, попортил ей жизнь.
— И напрасно. Фэй как бабочка. А бабочки сколько живут? День? Два? Когда муж у тебя алкоголик, ты поневоле становишься жертвой. Потом она сделалась твоей жертвой. Нет, Фэй просто рождена быть жертвой.
— А что ты думаешь об Алиссе?
— Спроси сначала об этом у себя.
— Не знаю, что можно сказать о ней.
— Никто не знает, у нее все скрыто.
— Одно очевидно: она привлекательная женщина.
— Все зависит от того, как твой желудок переваривает жир.
Он ущипнул ее за бок. Лицо Ванессы исказила гримаса боли, в глазах зажегся недобрый огонек.
Они были у нее дома — тот редкий случай, когда оба рискнули устроить свидание здесь. Свой красный «стингрей» Оуэн поставил в двухместный гараж Слейдов, и пока не закрылась тяжелая, снабженная электронным замком дверь, машина представлялась ему громадной кровоточащей тушей.
Дом Слейдов, особняк в неоколониальном стиле пятидесятых годов, был расположен на одной из улиц, проложенных в Миддл-Фоллс после войны. Генри усердно плотничал и садовничал на участке, Ванесса выполняла повседневную работу по дому. Оуэна раздражало, что у Слейдов такой устойчивый брак, основанный на каком-то молчаливом соглашении, устойчивый до нелепости. Неужели Генри настолько слеп, что не видит, какая потаскуха у него жена? Неужели Ванессу не злит дурацкое самодовольство ее мужа? Нет, об образцовости их союза говорили оправленные в серебристые рамки фотографии сына супругов, Виктора, зеленая лента — приз Клуба садовников и кресло со скамеечкой для ног, какие он видел в богатых домах Уиллоу.
— Никогда не считал Алиссу толстой.
— А ты присмотрись. Она никак не сбросит предродовую полноту, хотя ее дочери уже четыре года.
Четырехлетняя Нина, естественно, давно ходила и говорила. Она была хорошенькой, но не улыбчивой. В ней уже ощущалась женственность. Люди говорили, она похожа на Йена: такие же нахмуренные брови, такой же проницательный взгляд исподлобья. Пока Нина не подросла, он любил катать ее в коляске, катать быстро, чуть не бегом. Лицо его с козлиной бородкой багровело, на худых ногах проступали жилы. Отцовство и связанные с ним дополнительные физические нагрузки помогали ему бороться с приближающимся пятидесятилетием.
— Ты, кажется, ревнуешь. А у тебя с Алиссой ничего не было?
— Мы подолгу делились друг с другом, сидя за белым вином, и пили его в таких количествах, что это сказывалось на наших талиях. Ты главного не понимаешь, Оуэн. Эротическое удовольствие достигается разными способами, не только когда трахаются. Нам было приятно вдвоем.
— Поэтому женщины и ложатся с мужчинами, чтобы было приятно?
— Отчасти поэтому.
— А что происходит, когда женщина с женщиной? Расскажи поподробнее. Они языком работают или пристегивают искусственный пенис?
— Не помню, дорогой, не помню. Считай, ничего такого и не было… Ну что, еще разок, или уже уходишь? — Полной талией и матовой кожей Ванесса напоминала ему алебастровую Венеру.
— Ты хотела, чтобы я позвал для нас Триси Оглторп, не забыла?
— Это ты хотел быть с двумя женщинами.
— Нет, с двумя женщинами я не справлюсь. В своих фантазиях я знаешь что вижу?
Ванесса молчала.
— Вижу женщину с двумя мужчинами. Не уверен, что мужчина сладит с двумя женщинами, но женщина запросто выдержит двух мужиков.
— И ты хочешь быть той женщиной?
— Зачем ты так?
— Не сердись, дорогой, не надо. Быть долго мужчиной надоедает.
— Самоуверенная мерзавка, вот ты кто. С тобой не соскучишься.
— И вообще кто может сказать, где кончается одна разновидность секса и начинается другая? Зародышами мы все одного пола, женского. Затем счастливцы получают какую-то там хромосому и
