Чертыхаясь и расшвыривая плетеные кресла и хлипкие столики, я ринулся к двери.
- Что случилось? Ты плачешь? Нервы не выдержали?
Я насилу мог выговорить:
- Нет. Поругался.
- Давай, идем. Может, мне сесть за руль?
- Нет. Я смогу.
Начали мы с больницы, где ее разрезали. Холодный воздух взбодрил Мими, и она сказала, что пойдет сама. Мы проводили ее к отделению «Скорой помощи», а сами сели в машину, надеясь, что она не вернется. Но вскоре через усеянное золотистыми крупинками переднее стекло я увидел ее в дверях и бросился к ней, чтобы подхватить.
- Я же говорила…
- Почему они тебя не положили?
- Там был тот мужик. Когда я обратилась к нему, он сказал: «Для таких, как вы, у нас мест нет. Почему вы не хотели рожать? Вот теперь отправляйтесь и вызывайте гробовщика!»
- Chinga su madre[178].
Падилла помог мне отвести ее к машине.
- У меня есть знакомый лаборант в больнице в Норт- Сайде, если он еще там, я ему позвоню.
Я остановил машину у табачной лавки, и он пошел звонить.
- Можно попробовать, - сообщил он, вернувшись. - Только придется соврать, что она сама это сделала. Женщины этим сплошь и рядом занимаются. Он сказал мне, кого спросить. Конечно, если этот второй сегодня дежурит. Атак, говорит, он парень хороший. - И потом, уже тише, добавил: - Надо будет высадить ее там и отчалить. Она вот-вот сознание потеряет. Поставим их перед фактом. Не вытолкнут же они ее на улицу.
- Нет, бросать ее там мы не будем.
- Да почему же? Ведь стоит им тебя увидеть, и они скинут ее тебе обратно на руки. Они выбирают, с кем им возиться, а с кем - нет. Но давай действовать с умом. Я войду первым и разузнаю насчет доктора.
Однако вошли мы все разом. Ждать, оставаясь с ней в машине, я не мог. Я был преисполнен решимости так или иначе заставить их принять ее, если они не хотят, чтобы я начал крушить мебель и буйствовать. Втроем мы очутились в пустом приемном покое. Я ухватил за отворот униформы выросшего на нашем пути санитара. Тот вывернулся из моих рук и вильнул в сторону, а Падилла возмущенно бросил:
- Что ты делаешь! Побойся Бога! Так только все испортишь! Сядьте здесь, а я пока узнаю, дежурит ли мой приятель.
Мими сникла, прислонившись ко мне, и я почувствовал щекой, какая она горячая. Сидеть без опоры она теперь не могла, и я ее поддерживал, пока не привезли каталку.
Падилла исчез, и отвечать на вопросы, точно задержанному преступнику, пришлось мне. Появился и дежурный полицейский. Он вошел вместе с санитаром из боковой двери, на которой была изображена чашка кофе. Полицейский был в форме и даже при дубинке.
- Расскажите, что произошло, - сказал доктор в приемном покое.
- Вместо того чтобы меня допрашивать, почему бы вам не заняться больной?
- Вы ударили санитара? - спросил полицейский. - Он кинулся на вас?
- Кинулся, но не ударил.
Тут коп заметил мой смокинг, и подбородок его вытянулся, выглянув из жирных складок шеи.
- Что с этой женщиной? Вы ее муж? На ее руке нет кольца. Может, вы родственник или просто друг?
- Ну а Мими? Она что, без сознания? Ответить не может?
- Нет, она в сознании. А отвечать не хочет.
Вернулся Падилла. Впереди него поспешал доктор.
- Несите ее сюда, - сказал он, - осмотрим ее, насколько это возможно.
Мэнни бросил на меня победный взгляд.
Растолкав уже собравшуюся вокруг нас омерзительную толпу любопытных, только и ждущих случая поглазеть на чужое горе, мы последовали за доктором.
По дороге Мэнни излагал нашу версию:
- Она сама это сделала. Она простая работница и не может позволить себе ребенка.
- Каким образом она это сделала?
- Каким-то подходящим инструментом, я думаю. Женщины разбираются в этом куда лучше. Их учит жизнь.
- Да, я сталкивался с подобными лихорадками. Как и с лживыми объяснениями, что крайне неприятно, но если женщина остается в живых, мы обычно не ищем того, кто произвел аборт. К чему дискредитировать профессию?
- А на первый взгляд как она вам?
- Большая кровопотеря. Это все, что я могу пока сказать. Кто этот второй парнишка, который так волнуется?
- Ее друг.
- Вот ударь он санитара по-настоящему, встретил бы Новый год в кутузке. А почему он так вырядился?
- Да, а как же твое свидание-то? - спохватился Падилла. Лицо его испуганно вытянулось, рука невольно метнулась ко рту. Бесшумные стрелки электрических часов в сверкающей чистотой комнате, куда мы вошли, показывали девятый час.
- Сначала я должен выяснить, что с Мими.
- Поезжай. Так будет лучше. А я останусь. У меня же нет свидания. И Новый год я, так или иначе, встречаю дома. Доктор не считает, что все так уж плохо. Куда вы с ней собрались?
- На бал в «Эджуотере».
- Да, состояние объясняется главным образом большой кровопотерей, а также инфекцией, внесенной, как я думаю, в ходе операции на брюшной полости, - сказал доктор, вернувшись. - Где ей это сделали?
- Она сама вам все расскажет, если захочет, - сказал я. - Я просто не знаю.
- А что вы вообще знаете? Например, кто оплатит ее пребывание здесь?
- Деньги есть, - вмешался Падилла. - Разве вы не видите, какая на ней хорошая одежда! - Он повернулся ко мне, крайне обеспокоенный: - Так ты уходишь или нет? Знаете, этот парень помолвлен с дочкой миллионера и под Новый год заставляет ее ждать!
- Выпишите мне пропуск, пожалуйста, чтобы попозже я мог вернуться и побыть с Мими, - попросил я доктора. Он недоуменно перевел взгляд на Падиллу, а я продолжил: - Ей- богу, док, давайте без проволочек, выпишите мне эту бумажку! Ну что такого страшного, если я вернусь? Да я бы вам рассказал всю эту злосчастную историю, только нет времени!
- Выпишите, чего вам стоит, вас же не убудет! - вступился за меня Падилла.
- Моя подпись на входе не котируется, - сказал доктор. - Но до утра я дежурю, поэтому просто зайдете и спросите меня. Моя фамилия Каслмен.
- Возможно, это будет не слишком поздно, - сказал я.
Я не сомневался, что сплетня, пущенная Келли Вайнтрау-
бом, уже достигла ушей дядюшки Чарли Магнуса. Но при этом полагал, что ни он, ни его жена еще не говорили с Люси. Не в предновогодний же вечер ей это сообщать, когда она собирается на бал! А вот позже они мне хорошо дадут по заднице. Но почему все-таки она попросила меня приехать на час раньше? Ведь до десяти бал не начнется. Я позвонил ей еще раз.
- Ждешь меня?
- Конечно, жду. Где ты находишься?
- Недалеко от тебя.
- А чем ты занят?
- Да вот пришлось задержаться в одном месте… Я уже еду!
- Поскорее, пожалуйста!
