случаях, когда Вооруженные Силы РФ в боевых действиях прямого участия не принимали, а решение задач политики, отвечающей национальным интересам России, достигалось путем проведения т.н. «тайных операций», использованием сил пророссийских вооруженных формирований, состоявших из местных жителей и приезжих добровольцев. При этом подобные формирования организовывались, финансировались, вооружались и направлялись при участии тех или иных российских структур, которые также брали на себя решение вопросов создания политического «прикрытия», подготовки военных кадров и откомандирования в регионы боевых действий групп специалистов по применению нелегальных средств вооруженной борьбы. В тоже время в тех случаях, когда Вооруженные Силы были прямо вовлечены в боевые действия, в особенности на территориях, где большинство местного населения было настроено по отношению к России враждебно, как, например, в Чечне, результаты конфликтов были негативными, в первую очередь ввиду засилия агентуры влияния в высших эшелонах исполнительной власти РФ и центральных СМИ, которая эффективно блокировала усилия силовых структур по достижению военной победы.
В целом, специфика нынешней ситуации в стране, когда военные противники России обладают мощными рычагами воздействия на политику ее руководства, состоит в том, что проведение «тайных операций» на территории бывшего СССР остается единственным эффективным способом реализации национальных интересов РФ. Это обусловлено тем, что осуществление «тайной операции», равно как проведение активного мероприятия в СМИ, во многих случаях возможно без санкции тех государственных руководителей, которые находятся под той или иной формой контроля внешних сил. Оно требует решения отдельных должностных лиц, действующих в условиях крайней необходимости.
В то же время очевидно, что подобная практика допустима лишь в условиях нынешней крайне специфической ситуации в стране. При ее изменении, удалении агентуры иностранного влияния из важнейших государственных институтов и СМИ, принятие несанкционированных решений такого плана должно быть исключено.
4. Важным моментом обеспечения военной безопасности страны является совершенствование структуры управления Вооруженные Сил РФ и другими силовыми структурами. В этой связи представляется, что линия на придание министру обороны статуса гражданского лица с вытекающим из нее перераспределением функций и полномочий между Минобороны и Генштабом, является примером некритичного копирования иностранного опыта, не отвечает отечественным традициям и способна привести лишь к дезорганизации управления Вооруженными Силами.
Наоборот, другой аспект планируемой реорганизации управления силовыми структурами, предусматривающий, в частности, подчинение Генштабу ВВ МВД и Погранвойск, выглядит рациональной мерой. Однако при ее реализации следует быть готовым к возникновению межведомственных конфликтов.
Конфликты также возможны при слиянии видов и родов Вооруженных Сил, упразднении главкоматов. Необходимо переосмысление и некоторых принципов распределения функциональных обязанностей между силовыми структурами. Сегодня в этой части доминирует подход, согласно которому:
— вооруженные силы предназначаются для обороны государства и его союзников от внешней агрессии;
— органы внутренних дел и безопасности действуют в интересах поддержания законности и правопорядка внутри страны;
— внешняя разведка осуществляет присущие ее специфике операции, ориентированные во вне государства;
— погранвойска обеспечивают охрану внешних границ государства и охрану границ союзных государств.
В то же время, как показала война в Чечне, на Вооруженные Силы должна быть, в частности, возложена функция обеспечения сохранения территориальной целостности государства. Иначе тенденция превращения МВД во вторую, параллельную армию и далее будет проявляться.
Современные достижения в информатизации вооруженных сил позволили уже в настоящее время создать «информационное» оружие, эффективность которого не уступает обычным средствам поражения. Уже сегодня поражение информационного ресурса государства и его вооруженных сил возможно не только путем применения оружия, но и с помощью средств специального программного воздействия, представляющих особую опасность в силу того, что их использование будет носить обезличенный и неявный характер. Они легко максируются под меры защиты и не связаны с объявлением войны, развязыванием военных действий с применением традиционных средств вооруженной борьбы. Это значительно увеличивает вероятность ведения так называемой «скрытой» войны, в которой характер вооруженной борьбы сторон не является очевидным.
Вероятность ведения «скрытой» войны повышает значение фактора внезапности в борьбе за военное и научно–техническое превосходство. По оценке военных специалистов, результаты целенаправленного вмешательства в автоматизированные системы предупреждения о ракетно–ядерном нападении, управления стратегическими силами и другие информационно–управленческие системы, сопряженные с государственными органами по принятию решений, могут иметь катастрофический характер и быть сопоставимыми по ущербу с последствиями применения ядерного оружия. Поэтому заслуживает особого внимания специфика и оценка информационного ресурса как объекта вооруженной борьбы.
Все большую роль в современной войне будут играть информационно–емкие военно–космические средства разведки, предупреждения о ракетно–ядерном нападении, навигации, связи, наведения высокоточного оружия. Их дальнейшее развитие в плане превращения в эффективные средства вооруженной борьбы в космосе и из космоса и применения по объектам и группировка на поверхности земли и океана может оказать существенное влияние на характер военных действий. В связи с этим вооруженная борьба в будущем все больше будет перемещаться в космическую область, в которой информация играет едва ли не решающую роль.
Массированное применение сторонами разнообразных информационных систем и средств расширило классические области вооруженной борьбы. В настоящее время многие ученые и военные специалисты считают, что объектом вооруженной борьбы может стать циркулирующая в различных военных электронных системах информация. Боевые действия в локальных конфликтах последних лет подтверждают, что завоевание радиоэлектронного превосходства и удержание его в процессе боевых действий играют решающую роль в достижении успеха в современном бою.
Высокая эффективность информационной борьбы стимулирует интенсивный поиск разработки новых радиоэлектронных устройств, аппаратов и приборов, а также поиск новых приемов и способов ведения этой борьбы.
Соревнование в создании средств помехового воздействия на управляемые и самонаводящиеся средства огневого поражения противника и защиты своего подобного орудия от помех противника является непременным условием эффективного применения всех видов боевых средств в «информационной» войне.
Появление разнообразных информационных датчиков, забрасываемых передатчиков помех, дистанционных пилотируемых летательных аппаратов разведки и радиоэлектронной борьбы, а также средств специального программного воздействия позволит осуществлять динамичный маневр средствами информационного воздействия.
Все это вызывает совершенствование стратегических и тактических приемов всех видов ВС и родов войск. Например, существенно меняется тактика танковых подразделений с появлением ПТУР и РУК.
От расположения и возможностей радиоэлектронной разведки и РЭБ противника теперь существенно зависят выбор профиля и маршрута полета, построение боевого порядка, маневр, способы нанесения ударов. Некоторые военные специалисты считают, что воздушный бой — это «приборный» бой, так как бортовые информационные системы позволяют осуществлять бомбометание и пуск ракет с любого ракурса, атаковать с первого захода, одновременно решая несколько боевых задач. Необходимы изменения в тактике войск ПВО.
Новые возможности в развитии информатизации вооруженных сил открыла компьютеризация. Однако информатизация, основанная на широком применении компьютерных связей, уязвима.
