наиболее приоритетной сферой военных действий. Причем дальнейшее освоение космоса непосредственно связывается с созданием национальной системы ПРО США.
Несмотря на то, что тем самым подрываются сами основы двустороннего и многостороннего договорного процесса по сокращению стратегических ядерных вооружений.
В области развития неядерных вооружений наивысший приоритет отдается разработке систем, средств и способов защиты государственных, военных и коммерческих информационных систем, ставших в современных условиях ключевыми компонентами экономики и инфраструктуры США.
Основные приоритеты в области создания перспективных средств поражения отдаются оружию направленной и электромагнитной энергии, кибер–оружию, малозаметным непилотируемым боевым платформам, предназначенным для ведения всепогодной разведки и скрытного применения различных видов высокоточного (преимущественно дальнобойного) оружия.
Одновременно осуществляются мероприятия по дальнейшему повышению возможностей войск (сил) общего назначения ВС США по ведению информационных, специальных и воздушно–морских десантных операций в удаленных регионах мира, а также операций в условиях крупных городов.
Аналогичные тенденции развития ВВТ характерны и для других военных держав, что позволит им уже в ближайшем будущем существенно нарастить боевой потенциал своих ВС, в том числе по обнаружению, идентификации, сопровождению и одновременному поражению гораздо большего количества целей на поле боя и в глубине обороны противника.
Таким образом, главная особенность нового этапа революции в военном деле заключается в резком повышении эффективности традиционных и появлении принципиально новых видов неядерных вооружений, в том числе на новых физических принципах. В результате их роль в общей системе межгосударственных отношений, как показали те же балканские события, по своей значимости начала приближаться к роли ядерного оружия.
Основные задачи и проблемы военно–технической политики России
Россия по своему геополитическому и геостратегическому положению является крупнейшей евроазиатской державой, что исторически обязывает ее иметь достаточную военную мощь для защиты национальных интересов.
Главную роль в обеспечении военной безопасности России играют ее Вооруженные Силы, призванные обеспечить сдерживание в интересах предотвращения ядерной и обычной крупномасштабной или региональной войны, а также выполнение союзнических обязательств российского государства.
Для выполнения указанных задач ВС России должны быть способны:
— гарантированно обеспечить нанесение заданного ущерба ядерным оружием любому государству– агрессору либо коалиции государств в любых условиях обстановки;
— обеспечить боевым составом мирного времени: надежную защиту страны от воздушно–космического нападения и решение совместно с другими войсками задач по отражению агрессии в локальной войне;
— развертывание группировки войск (сил) для решения задач в региональной войне;
— осуществление Россией миротворческой деятельности как самостоятельно, так и в составе международных организаций.
В настоящее время в результате почти десятилетней «паузы» в техническом оснащении ВС России, несмотря на их высокую обеспеченность ВВТ, по совокупной доле современных образцов оружия и техники заметно уступают армиям передовых стран мира.
В том числе в области систем и средств информационного обеспечения жизнедеятельности и, главное, боевого применения войск (сил). Последнее обстоятельство, в частности, крайне осложняет условия применения высокоточного оружия, ставшего основным средством поражения важнейших объектов на поле боя и в тылу противника. К тому же и по степени насыщения войск (сил) таким оружием Россия заметно отстает от Запада.
Имеющееся превосходство Запада по степени информатизации и насыщения войск (сил) высокоточным оружием имеет достаточно определенные временные рамки. Они обусловлены в первую очередь сроками технического и, что в настоящее время приобретает особое значение, морального устаревания ВВТ, а также возможностями модернизации образцов с целью приближения их ТТХ к уровню современных требований.
В годы «холодной войны» создание качественно новых образцов и систем ВВТ, радикально меняющих сам характер вооруженной борьбы, осуществлялось примерно каждые 5–10 лет (достаточно вспомнить хотя бы появление основных систем ракетно–ядерного оружия, в том числе с разводящимися головными частями, крылатых ракет, самолетов–невидимок F–117 и В–2). При этом средние темпы перевооружения ведущих армий мира на ВВТ нового поколения составляли до 4–5% в год. А само это ВВТ, как правило, не только существенно (на 30–50% и более) превосходило по аналогичным показателям образцы и системы предшествующего поколения, но и обладало по сравнению с ними качественно новыми свойствами. В результате менее чем за десятилетие ВВТ нового поколения становилось не просто основой боевого потенциала ВС.
Оно давало войскам (силам) возможность не только более успешно решать традиционные задачи, но и обеспечивало выполнение ими принципиально новых боевых задач.
Подобная картина наблюдалась и после окончания «холодной войны»: США и НАТО постарались максимально использовать в этих целях и договорные сокращения обычных ВС и вооружений «от Атлантики до Урала», и самороспуск Варшавского Договора, и распад СССР. Причем в тот период США, например, считали, что по отношению к России им достаточно иметь общий технологический разрыв в 5 лет. Почему и не предполагали ограничивать экспорт в Россию технологий гражданского и двойного применения с этим и большим сроком «давности». Тем более что на освоение этих технологий также требовалось дополнительное время, измеряемое годами.
В настоящее время возможности российского государства по интенсификации наращивания объемов военного производства и темпов перевооружения войск (сил) ограничиваются не только по финансово– экономическим причинам. Немаловажное значение имеют и внешнеполитические факторы: резкое форсирование Россией этого процесса может быть воспринято другими странами как ее милитаризация.
Однако следует учитывать, что мир находится еще только на начальной стадии очередной революции в военном деле, поэтому основные виды имеющихся у России стратегических и обычных вооружений еще рано списывать со счетов. Другое дело, что при их модернизации и разработке новых образцов необходимо использовать самые новейшие технологии, чтобы эти вооружения были достаточно эффективными еще в течение, как минимум, одного–полутора десятилетий.
Необходимый для решения этой задачи задел у России имеется. Сохранена также и ее военно– техническая и военно–промышленная независимость в области разработки и производства не только стратегических, но и основных видов обычных вооружений. О последнем свидетельствуют, в частности, поставки российского ВВТ в другие страны, а также международные и отечественные оружейные выставки, на которых были представлены некоторые из наших новейших разработок. Осуществляются и другие формы военно–технического сотрудничества с различными странами, включая модернизацию ранних и разработку новых образцов и систем оружия на кооперационной основе с зарубежными государствами. Так что в области разработки и производства целого ряда основных видов обычных вооружений, разрешенных к экспорту, Россия еще вполне конкурентоспособна.
Теперь об оружии на новых физических принципах (НФП), появление которого, особенно на стратегическом и оперативном уровне, означает очередной качественный скачок в изменении содержания и развитии форм и способов вооруженной борьбы.
Кроме того, сочетание стратегических систем ядерного оружия и оружия на НФП коренным образом меняет даже само представление о возможности установления устойчивого паритета между отдельными военными державами и военно–политическими союзами в области этих вооружений, особенно в условиях многополярного мира.
Создание оружия на НФП под силу только при наличии соответствующего научно–технологического и экономического потенциалов. Поэтому государства, овладевшие технологиями создания такого оружия, постараются не только исключить саму возможность его попадания к различным экстремистским режимам и организациям, но и ограничить доступ к нему других стран (как это делается, например, в настоящее время
