Мой милый звездочет

на кухне.

Герцог почувствовал, что очень проголодался. Такого с ним не было, пожалуй, с дней его славной молодости, когда он служил в армии.

Поэтому он отдал должное вкусно приготовленному мясу, тушеным почкам и пирогу с дичью, а также превосходному окороку домашнего копчения.

Однако насчет качества вина у него все же возникли определенные сомнения, поэтому он выпил то, что хозяин рекомендовал ему, как «домашний сидр».

Закончив сытный обед сыром и хлебом, несомненно испеченным не далее как сегодня утром, он подумал с улыбкой о том, что Фредди, безусловно, прав, предпочитая более простую еду тем роскошным блюдам, которые ежедневно подавались к его столу.

Герцог решил, что выиграть пари будет не так уж и сложно, что в таком путешествии инкогнито есть и свои приятные стороны. Вот только пока он не встретил за день «простых» людей, общение с которыми, по словам его друга, было так ему необходимо и важно «для его души».

Едва ли он мог найти удовольствие или нечто полезное в беседе с теми двумя слугами, что сидели за соседним столом. А что касается хозяина гостиницы, то его словарный запас, как успел убедиться герцог, был крайне ограничен.

«Чем скорее закончится это путешествие, тем лучше, — подумал он. — Надо пораньше лечь спать с тем, чтобы завтра встать на рассвете. Фредди, конечно, потеряет своего Каналетто, что ж, для него это станет хорошим уроком».

Сразу после обеда герцог зашел в конюшню взять свои вещи и посмотреть, хорошо ли устроен Самсон.

Огромный жеребец при приближении хозяина повел ушами и потерся носом о его плечо. Герцог ласково потрепал его по шее.

— Если уж нам пришлось отправиться в эту глупую поездку, — сказал он коню, — то мы можем, по крайней мере, сделать это в кратчайшие сроки, а затем вернемся домой в Лондон с комфортом. Что ты по этому поводу думаешь?

Конь внимательно выслушал хозяина, а затем с шумом фыркнул.

— Я совершенно с тобой согласен, — засмеялся герцог, — Вся эта затея — одно сплошное сумасшествие от начала до конца.

И, потрепав еще раз коня по шее, герцог перекинул через плечо саквояжи с вещами и вернулся в гостиную.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Герцог широко распахнул окно спальни и долго стоял, вглядываясь в ночное бархатное небо, усыпанное звездами. Он думал о себе, о своей жизни в последние годы и еще… о словах Фредди в эту их последнюю встречу.

Как ни странно, он не чувствовал усталости, и ему захотелось спуститься вниз и немного прогуляться перед сном. Однако вспомнил о путниках, которые остановились здесь, и решил не рисковать, чтобы не натолкнуться на кого-нибудь из своих знакомых.

Комнату освещали всего две свечи, однако их света вполне хватило герцогу, чтобы прочитать местную газетенку, которую он нашел внизу в обеденном зале перед тем, как подняться к себе.

В ней в основном рассказывалось о победителях на недавних местных скачках и ни слова не говорилось о политике. Перевернув листок и не обнаружив там также ничего интересного, герцог с досадой отшвырнул его и принялся раздеваться.

Он уже сбросил свой редингот и сел на кровать, собираясь снимать сапоги, как вдруг услышал голоса. Они прозвучали так неожиданно громко, что герцог на мгновение застыл. Ему показалось, что разговаривали прямо тут, в его спальне.

Однако спустя минуту он понял, что говорившие находились в соседней с ним комнате, той самой, что примыкала к его спальне и была заперта дверью с болтами.

— Я хочу, чтобы ты усвоила это раз и навсегда, Вэла. — Голос женщины звучал резко и неприятно. — Когда ты приедешь завтра, то сделаешь все, чтобы сэр Мортимер остался тобой доволен.

— Но я уже говорила вам, мэм, — отвечал кто-то более тихим, мелодичным голосом, — я не выйду замуж за сэра Мортимера, и я собираюсь прямо сказать ему об этом.

— Нет, ты выйдешь за него! Уж будь уверена, я найду способ заставить тебя покориться, а не я, так он сумеет смирить твой нрав сразу, как только ты станешь его женой. На твоем месте я бы не слишком обольщалась на этот счет. Отведав плетки, ты едва ли захочешь еще показывать свой характер.

После этих слов послышался тихий, но решительный возглас протеста. Заговорила та, кого ее спутница назвала Вэлой, ее голос звенел от возмущения:

— Да как вы смеете говорить мне это! Как смеете так бесчеловечно поступать со мной?! Если бы папа был жив, он бы ужаснулся тому, как вы ведете себя! Он бы не позволил вам так со мной обращаться!

— Но твой отец мертв, милочка, — отвечала ей женщина почти грубо, — и вбей себе наконец в голову, что теперь я распоряжаюсь твоей судьбой, так как я твоя мачеха и единственный опекун. И ты выйдешь замуж за того, кого я тебе выберу в мужья. Ясно?

На мгновение в комнате повисла тишина. Затем Вэла тихо произнесла:

— Я долго не могла понять, почему вы так настаиваете на том, чтобы я вышла за сэра Мортимера, но теперь я, кажется, поняла. Я почти уверена, он вам заплатил! Вы уже истратили все папины деньги и теперь хотите продать меня!

— Я должна была бы хорошенько наказать тебя за неслыханную дерзость, — отвечала ей мачеха. — Сэр Мортимер высоко тебя ценит, один только бог знает почему, и в тот день, когда ты станешь его женой, я получу чек на десять тысяч фунтов стерлингов! С моей точки зрения, это не такая уж плохая сделка, ты столько едва ли стоишь!

— Так вы действительно хотите продать меня, словно я какая-нибудь вещь? — с горечью воскликнула потрясенная Вэла. — Что ж, в таком случае вы будете жестоко разочарованы! Возможно, сэр Мортимер и богат, но он самый отвратительный и гнусный старикашка на свете! Я скорее умру, чем выйду за него замуж!

— Тогда умирай! — с безжалостной легкостью отвечала мачеха. — Но только после того, как он наденет тебе на палец обручальное кольцо!

Наступила тишина, потом Вэла решительно и громко заявила:

— Этого никогда не будет! И вы можете делать со мной все, что хотите, но так и знайте, я ни за что и никогда не выйду замуж за этого ужасного, развратного негодяя.

— Ну, если он такой развратный, — в голосе мачехи послышалась явная издевка, — то тебе просто крупно повезло, что он еще предложил тебе выйти за него замуж. Такие деньги он мог бы вполне заплатить за то, чтобы ты стала всего лишь его любовницей.

Думаю, он все же не так плох, как ты о нем думаешь.

На это у бедняжки Вэлы не нашлось что ответить, она только изумленно ахнула. Через мгновение ее мачеха вновь заговорила:

— Я уже как-то обещала выдрать тебя хлыстом, и, поверь, я не шутила! Так вот, обещаю тебе выполнить угрозу, если осмелишься устроить подобную сцену, когда мы приедем в Хэвингтон-холл. А уж там-то ты отведаешь хлыста в полную меру. И даже не пытайся сбежать от меня до того, как мы туда приедем. Слуги следят за тобой!

Она замолчала, видимо, ожидая ответа, но, не дождавшись, заговорила сама:

— Я не так уж глупа! И я прекрасно понимаю, зачем ты приказала груму отвести твою лошадь на выгул, а не в стойло. Поэтому я просто запру тебя здесь, в твоей комнате. И если ты не собираешься переломать себе ноги, выпрыгивая из окна, то лучше тебе дождаться, когда я завтра утром приду за тобой.

— Утром или ночью, завтра или послезавтра, я никогда не стану женой сэра Мортимера!