как она упала в колодец прошла почти неделя, у нее на спине еще были видны синяки, сменившие те, что остались после побоев отцом.
— Пусть оседлают Блэк Найт, — распорядился лорд Вернем.
— Будет сделано, милорд, — ответил лакей.
Харита знала, что Блэк Найт самая быстрая лошадь в конюшне. Его купили совсем недавно, и если бы она поехала с мужем, ее лошадь по скорости и выносливости явно уступила бы этой. Больше того, на Кингфишере ехать сейчас было бы невозможно, потому что его хорошенько выгуляли после обеда.
— Хорошо, я останусь дома, — вздохнула она, но глаза ее говорили яснее слов.
— Когда я вернусь, — пообещал лорд Вернем, — я прочитаю вам рассказ про любовь двух слонов.
— Двух слонов? — удивилась Харита.
— Я написал его после того, как мне рассказали одну историю.
— Сами написали рассказ?
Лорд Вернем улыбнулся:
— Я открою вам одну тайну. Я уже давно собираюсь написать книгу о животных.
— Как интересно! — воскликнула Харита. — Мне бы так хотелось, чтобы вы почитали мне эту книгу!
— Я ее пока не закончил. Есть еще много интересных историй о преданности животных, которые непременно нужно записать. Возможно, они помогут людям лучше понять животных. — Он помолчал и добавил: — Признаться, я думал, что мы могли бы сделать это вместе.
— Мне еще никогда не предлагали делать такое интересное дело! — обрадовалась Харита. — Пожалуйста, возвращайтесь поскорее и прочитайте мне про слонов.
— Их звали Ханс и Парки, — сказал лорд Вернем, — и они так любили друг друга, что когда Ханс умер, Парки стала угасать на глазах. Через год она умерла, и никто не сомневался, что она умерла от разбитого сердца.
— Я хочу узнать про них все-все.
— Тогда я буду очень спешить, раз знаю, что вы меня ждете.
С этими словами лорд Вернем поцеловал жене руку. Когда он поднял голову и посмотрел ей в глаза, Харита без слов поняла, что он хочет ей что-то сказать. Она не поняла, что именно, но почувствовала странное волнение. Когда он ушел, Харита осталась на террасе одна с Бобо, спавшим у нее под креслом, и взяла его на руки. Он уже заметно подрос и, хотя его голова и лапы все еще были непропорционально большими, стал очень красив. У него появилась привычка склонять голову набок, когда Харита разговаривала с ним, и внимательно слушать. Ей это казалось просто очаровательным.
— Как было бы хорошо, если бы мы могли с ним поехать, — с сожалением вздохнула она.
Бобо немного подумал, потом попытался отгрызть пуговицы с ее платья. Харита лишила его этого удовольствия, перевернув кверху лапами. Она стала чесать львенку животик, он это очень любил.
— Я тебя порчу, — говорила она. — Ты уже слишком большой, чтобы с тобой так нянчиться. Скоро тебе придется самому о себе заботиться.
И все же Бобо был еще слишком мал и быстро уставал. Скоро он уснул у Хариты на руках, и она машинально поглаживала малыша, глубоко погруженная в собственные мысли.
Она думала о лорде Вернеме, пыталась догадаться, понравится ли ему именинный торт, который она велела испечь для него. Если он столько лет не получал подарков, то и именинных тортов у него тоже наверняка не было!
Она услышала, как на террасу вышел лакей.
— Мистер Теобальд Мур, миледи! — объявил он.
Харита испуганно оглянулась и увидела подходящего к ней отца.
— Добрый день, Харита. Насколько я понимаю, ты одна. Ну что же, прекрасно! У нас есть возможность поговорить.
— Я не ожидала… видеть тебя… папа.
Харита хотела было встать, но он положил ей руку на плечо.
– Не вставай. Я вижу, ты удобно устроилась, несмотря на это существо у тебя на коленях.
— Это львенок, папа.
— Я так и понял. Твой муж говорил, что собирается завести здесь, в аббатстве, зверинец, но я не предполагал, что он будет держать диких зверей прямо в доме.
— Бобо еще совсем маленький, и нам пришлось выкармливать его самим, чтобы он не умер.
— Ты знаешь мое мнение по поводу домашних животных, — холодно произнес Теобальд Мур, — Я вовсе не намерен тратить время на их обсуждение, предпочитаю говорить о тебе, Харита.
— Обо мне?
— У меня есть для тебя интересные новости.
— Какие же?
— Я только что вернулся из Лондона — смотрел, как идет ремонт и восстановление Вернем- Хауса.
Она удивленно посмотрела на отца.
— Там последний лорд Вернем и его сын жили, когда уезжали из аббатства. Он не принадлежал к майорату, и я купил его несколько лет назад, но работа там предстоит немалая.
Харита промолчала, и Теобальд Мур продолжал:
— Я думал о твоем будущем и представлял воспроизведенный Вернем-Хаус, как интересно мы будем проводить с тобой там время.
Харита с недоумением смотрела на него.
— Но я не понимаю, папа… Альварик не любит… Лондон.
— Я могу это понять, — ответил Теобальд Мур. — Он всегда жил за границей и несомненно собирается делать это и дальше.
— Но мне кажется… — неуверенно начала Харита, — что мой муж собирается… жить здесь. Он любит аббатство.
Говоря это, она посмотрела на отца, и ей показалось, что он недоверчиво усмехается.
— Моя дорогая Харита, — ответил он, — ты слишком молода и наивна. Конечно, сейчас твоему мужу нравится здесь, в аббатстве. Кто же откажется потратить такую огромную сумму, чтобы вернуть этому дому былое великолепие — но тебе никогда не приходило в голову: а что же будет, когда работы закончатся? — Он не стал дожидаться ответа и продолжал: — Как только все будет закончено, а у него родится наследник, я совершенно уверен, что мой зять снова отбудет за границу. Путешественник всегда остается путешественником. И Вернем не будет исключением!
— Ты хочешь сказать… что он оставит меня?
— Ну разумеется, не официально. Он, конечно, будет время от времени возвращаться, чтобы дать тебе еще одного ребенка, он должен иметь много сыновей, которые займут его место после его смерти.
— Его дядя сделал ошибку, обзаведясь всего одним, — прищурившись заметил Теобальд Мур. — Не думаю, что твой муж будет так же глуп и второй раз поставит под угрозу наследование титула.
Говоря это, он не смотрел на дочь, иначе заметил бы ужас в больших глазах Хариты.
— Я хочу сказать, — продолжал Теобальд Мур, — что когда это случится, ты займешь свое законное место в обществе. И я буду рядом, чтобы помогать и направлять тебя. Я думаю, в великолепных парадных комнатах Вернем-Хауса мы сможем создать Салон, в котором с удовольствием будут собираться лучшие умы общества.
Как всегда, когда с ней разговаривал отец, Харита почувствовала, что теряет способность думать самостоятельно. Он словно гипнотизировал ее, а то, что он говорил, было настолько ужасно, казалось, это случится вот-вот.
— Я всегда хотел встретиться и побеседовать с некоторыми людьми, — говорил Теобальд Мур, — но у меня не было возможности познакомиться с ними, потому что меня не допускали в их круг. — Б его голосе звучало возбуждение. — Но когда мы с тобой поселимся в Вернем-Хаусе, все изменится.
— Н-но папа… я не хочу в Лондон… и я не верю, что Альварик оставит меня… или аббатство.
Теобальд Мур бросил на дочь взгляд, полный презрения.
