302. По пути купили бутылку «Катти Сарк».
Тед счистил целлофан со стаканов, закурил и налил обоим, пока Виктория раздевалась. Трусики и лифчик у нее были розовые, и тело розовое, белое и прекрасное. Поразительно: иногда получается вот такая женщина, а у всех остальных — ну, у большинства остальных — нет ничего или почти ничего. С ума сойти. Виктория была прекрасной, сводящей с ума мечтой.
Она разделась. Подошла и подсела на кровать к Теду. Положила ногу на ногу. Груди у нее были очень тугие, и, похоже, она уже возбудилась. Тед не верил своей удаче. Потом Виктория хихикнула.
— Что такое? — спросил он.
— Вы думаете о жене?
— Э-э, нет — я думал о другом.
— А надо — о жене…
— Черт, — сказал Тед, — вы же сами предложили поебаться!
— Вы б так не выражались, а?..
— Отказываетесь?
— Да нет. Слушайте, у вас сигаретка есть?
— Конечно…
Тед вытащил, протянул, дал прикурить.
— Тела красивее вашего я не видел в жизни, — сказал он.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась она.
— Так вы что — отказываетесь? — спросил Тед.
— Конечно нет, — ответила она. — Снимайте одежду.
Тед начал раздеваться, понимая, что он стар, жирен и уродлив, но ему все же повезло: сегодня у него лучший день на скачках во многих отношениях. Он кинул одежду на спинку стула и подсел к Виктории.
Налил еще обоим.
— Знаете, — сказал он, — в вас есть класс, но и во мне тоже есть класс. Только мы его по-разному показываем. Я поднялся на строительстве, и мне до сих пор везет с лошадьми. Не у всех такой инстинкт есть.
Виктория выпила половину «Катти Сарк» и улыбнулась ему:
— Ох вы мой большой, толстый Будда! Тед залпом допил.
— Послушайте, если вам не хочется, давайте не будем. Ну его.
— Давайте-ка посмотрим, что у нашего Будды есть…
Виктория протянула руку и сунула ему между ног. Сгребла и держала.
— О, о… Я что-то чувствую… — сказала она.
— Еще бы… И что?
Ее голова нырнула. Сначала она его целовала. Потом Тед понял, что она открыла рот, почувствовал язык.
— Пизда! — сказал он.
Виктория подняла голову и посмотрела на него:
— Прошу вас, я терпеть не могу непристойных выражений.
— Ладно, Вики, ладно. Непристойностей не будет.
— В постель, Будда!
Тед залез, и ее тело вытянулось рядом. Кожа у нее была прохладна, рот приоткрыт, и Тед целовал ее и совал ей в губы язык. Ему так нравилось — свежо, по-весеннему свежо, молодо, ново, хорошо. Какой же это восторг. Да он ее просто разорвет! Тед поиграл с нею внизу — а распалялась она долго. Затем понял, что открывается, и сунул внутрь палец. Попалась, сучка. Тед вытащил палец и потер ей клитор. «Хочешь ласки — получишь ласку!» — подумал он.
Зубами она впилась ему в нижнюю губу — больно до ужаса. Тед оторвался от нее, слизнул кровь — прокусила. Приподнялся и жестко шлепнул Викторию по щеке, затем тылом ладони — по другой. Нащупал ее внизу, скользнул внутрь и вогнал глубже, а рта не отрывал от ее губ. Пахал мстительно, то и дело отстраняясь и глядя на нее. Пытался сэкономить, продержаться подольше, а потом увидел, как облако этих рыжеватых светлых волос разметалось по подушке в лунном свете.
Тед потел и стонал, как старшеклассник. Вот оно. Нирвана. Вот где надо быть. Виктория молчала. Стоны Теда утихли, и через минуту он с нее скатился.
Он пялился во тьму.
Забыл ей сиськи пососать, подумал он. Потом раздался ее голос.
— Знаете что? — спросила она.
— Что?
— Вы мне лошадь напоминаете.
— В смысле?
— Все заканчивается через восемнадцать секунд.
— У нас еще будет забег, детка, — сказал он…
Она ушла в ванную. Тед вытерся простыней — старый профи. Виктория, конечно, отчасти гадюка. Но с нею можно справиться. У него есть кое-что за душой. У скольких мужчин в таком возрасте имеется собственный дом и 150 кусков в банке? В нем все же есть класс, и она как пить дать это знает.
Виктория вышла из ванной — по-прежнему прохладная, нетронутая, ни дать ни взять девственница. Тед зажег ночник у кровати. Сел и налил еще два. Она со стаканом тоже присела на кровать, а он выполз из-под простыни и сел рядом.
— Виктория, — сказал он. — Я могу сделать тебе хорошо.
— По-своему, наверное, можешь, Будда.
— И в постели буду получше.
— Еще бы.
— Слушай, ты б меня видела в молодости. Я был крут, но хорош. Во мне это до сих пор осталось.
Она ему улыбнулась:
— Да ладно, Будда, все не так плохо. У тебя жена, тебе вообще много чего перепадает.
— Кроме одного, — сказал он, допив и глядя на нее. — Единственного, чего я хочу на самом деле…
— Смотри, губа! Кровь идет!
Тед посмотрел в стакан. В жидкости расползались капли крови, текло по подбородку. Тед вытер его рукой.
— Я в душ, детка, сейчас вернусь.
Он зашел в ванную, отодвинул дверцу душа и пустил воду, пробуя рукой. Вроде нормально — шагнул под душ, и вода потекла по нему. Струйку крови утягивало в слив вместе с водой. Вот дикая кошка. Ей только нужна рука дрессировщика.
С Мари-то все в порядке — она добрая, хотя вообще-то скучная. Растеряла напор юности. Она тут не виновата. Может, он придумает, как ему остаться с Мари, а Викторию держать на стороне. Виктория возвращала ему юность. А ему, блядь, такое обновление не повредит. И доброй ебли такой побольше. Конечно, все бабы чокнутые, выжимают чуть ли не досуха. Не соображают, что добиваться чего-то не почет, а необходимость.
— Давай быстрее, Будда! — услышал он из комнаты. — Не оставляй меня тут одну!
— Я скоро, детка! — крикнул он из-под душа. Хорошенько намылился, смывая все. Потом вышел, вытерся, открыл дверь ванной и шагнул в комнату.
Номер мотеля был пуст. Она ушла.
Примечательно расстояние между обычными предметами и между событиями. Тед мгновенно увидел стены, ковер, кровать, два стула, кофейный столик, комод и пепельницу с окурками. Расстояние между всеми этими вещами было огромно. От тогда до теперь — много световых лет.
В безотчетном порыве он подбежал ко встроенному шкафу и раздернул дверцы. Внутри только вешалки.
И тут Тед понял, что его одежда пропала. И белье, и рубашка, и брюки, и ключи от машины, и бумажник с наличкой, и ботинки, и носки — все.
