вокруг стоят, или из чувства долга. Наконец, сидеть осталось только три человека.
Одна из сидящих — женщина лет тридцати очень усталого вида — подняла руку:
— Я одинокая мать. Детей я оставила с няней. Что, если случится что-то непредвиденное и срочное и мне нужно будет уйти?
— Если вы склонны придумывать отговорки, вы никогда не научитесь контролировать собственную жизнь. Уходите сейчас. Нет смысла оставаться и мешать росту других.
— Но что, если…
— Ух ты, а она упорная, — усмехнулся Стэнли Джон. Джени тоже улыбнулась. Из толпы послышалось несколько отрывочных нервных смешков. — Мэм, мы объяснили правила. Мы не собираемся тратить время, обсуждая с вами одно и то же по сто раз.
— Да, давайте дальше! — крикнул кто-то из зала.
— Если вы хотите быть жертвой экстренного случая, который еще даже не произошел, если хотите отказаться от собственного роста, то дверь вон там, — Стэнли Джон мягко улыбнулся женщине. Она откинулась на спинку стула, а потом встала. Его улыбка стала еще шире, он зааплодировал, и постепенно все подхватили его аплодисменты. — Прекрасно.
Во время аплодисментов один из остававшихся сидеть тоже встал — его лицо раскраснелось. Последний из трех отказников — мужчина в дешевом костюме — вышел из зала, покачивая головой и бормоча что-то себе под нос.
Так Джени и Стэнли Джон прошлись по всем правилам. Во время занятий вопросов не задавать. Не курить и не пить. Есть только то, что приготовлено здесь.
— Почему мы не можем выходить в туалет, не спрашивая разрешения? — поинтересовалась усталая женщина.
— Потому что ТД выяснил, что это сильно мешает.
Тим начал быстро обдумывать свой план по вызволению Ли. Особой свободы передвижений у него явно не будет. Он не сможет заговорить с ней у телефонов или перехватить по дороге в туалет.
Оглашение правил продолжилось.
— Пересядьте, если сидите рядом с кем-нибудь, кого вы знаете. В перерывах между занятиями будет играть музыка. Вы должны вернуться на свои места к тому моменту, как она закончится. Вы должны участвовать во всем.
Удушающая жара, взрывы аплодисментов и постоянное вскакивание с мест — все это почти перекрывало привычный антураж церковной мессы — и люди сразу же стали послушными и вялыми. Тех, у кого возникали сомнения, поддразнивали, и с каждым разом все больше людей присоединялось к общей массе.
Тим заметил Шанну на другом конце зала. Молча улыбаясь, с красными пятнами от пунша на губах, она ерзала на стуле, вытянув шею. Еще человек пять ушли за время длинного вступления, причем их уход сопровождался шумом, шипением и сочувственными вздохами. Женщина, сидящая рядом с Тимом, казалось, пребывала в забытье, что-то напевая себе под нос и яростно кивая.
— Ну хорошо! — крикнул Стэнли Джон, когда последнее правило было единогласно принято. — Оглянитесь. Все собравшиеся в этом зале сделали правильный выбор. Вы все выбрали перемены и рост. С этого момента мы все вместе.
Зал разразился аплодисментами. Скейт Дэниелс и еще один лысый громила встали перед зоной Про и сектором упражнений — двумя единственными выходами. Они стояли, как тюремщики, скрестив руки, с отсутствующим выражением на лицах. Теперь толпа была в ловушке, путь отхода, запримеченный Тимом, тоже оказался заблокирован.
Стэнли Джон пробежался по рядам и сосчитал участников. Появились еще люди в синих рубашках поло, которые были призваны контролировать более мелкие группы собравшихся. Тим оглянулся в поисках Ли, но, по-видимому, ее технические навыки нужны были за кулисами.
— Так, — сказал Стэнли Джон, — вот эти двадцать человек пойдут в сектор упражнений.
Натянув куртку, Тим прошел за перегородку вместе с другими. Его соседка сказала, что ее зовут Джоанна, и пожала ему руку — ее ладонь была влажной от пота. В их группе оказался грубый парень в джинсовой куртке, а еще с ними была симпатичная девушка в водолазке с эмблемой студенческой организации, которая напомнила Тиму соседку Ли по комнате. Парень с зачесанными назад волосами в темно-синей форменной футболке какой-то команды по плаванию сидел, скрестив руки на груди.
Стэнли Джон появился в центре круга, в руках у него был пластиковый контейнер:
— Давайте положим сюда наши часы. И сотовые телефоны.
«Картье» Уилла за 30 000 долларов скрылись в общей куче.
И вот они сидели в кружке, как детсадники в ожидании сказки, и надписывали таблички с именами, которые их попросили не снимать. В руках у Стэнли Джона как по волшебству появилась пачка анкет:
— Это поможет нам следить за вашим прогрессом. Часть вашей работы будет состоять в том, чтобы контролировать друг друга и сообщать мне, когда вы почувствуете, что кто-то сбивается с Программы.
Бен прилепил бумажку с именем на свою джинсовую куртку:
— Большой брат смотрит на тебя.
За эту шутку он был наказан неодобрительным молчанием.
Стэнли Джон склонился над своим листком, уперев язык в щеку так, что на щеке снаружи появился бугорок. Он писал и говорил медленно, растягивая слова:
— Вот моя Программа: я доверяюсь руководящему началу, которое поведет меня к силе. А вот мое старое программирование: я боюсь злиться. — Он поднял голову и улыбнулся. — Мы хотим оставаться в Программе и отвергнуть наше старое программирование. Понятно? Давайте, ребята. Теперь вы.
Все заполнили свои формы и стали один за другим зачитывать то, что написали. Варианты сильно напоминали пример, который им дал Стэнли Джон. Джоанна, покраснев, тихо прочитала:
— Моя программа: я чувствую удовлетворение, участвуя в собственном росте. Мое старое программирование: мне бывает трудно открыто выражать свое мнение.
Рэй, парнишка в темно-синей футболке, признался, что иногда злоупотребляет желанием держать все и всех под контролем. Старое программирование Бена заключалось в дурном характере. Том Альтман с тяжелым сердцем признался, что часто пытался решить проблемы при помощи денег. Студентка Шелли сказала с видимой гордостью, что пользуется внешностью, чтобы ощутить свою значимость.
— Самая частая тема, упоминаемая в ваших анкетах, — это неспособность выразить себя. Особенно выразить свое раздражение. Для того чтобы снять зажатость, мы используем атавистический крик. — Стэнли Джон встал, остальные последовали его примеру. Он показал на Джоанну: — Давай, крикни как можно громче.
Она нервно оглянулась:
— Что? Я? А нельзя, чтобы кто-нибудь другой был первым?
— Твоя Программа не состоит в том, что ты чувствуешь удовлетворение, участвуя в собственном росте. Но разве ты участвуешь в своем росте, отказываясь выполнять задание? Как вы думаете, ребята?
Раздалось несколько голосов:
— Она сбивается с Программы.
— По-моему, она боится выражать свое мнение, себя, как она и написала.
Джоанна покраснела, открыла рот и слегка вскрикнула.
— И это ты называешь криком? — Стэнли Джон навис над ней скалой и стал кричать: — Избавься от своего старого программирования! Давай крикни как следует! Покажи, как ты можешь выражать свое мнение!
Джоанна дрожала. Воздух вокруг них сотрясался от криков.
— Посмотри на себя! Ты же взрослая женщина! А не можешь даже раскрыть рот и издать звук! Ты слабая! Никчемная!
Этот трюк мог бы даже показаться обидным, если бы не был настолько элементарен.
Джоанна попробовала крикнуть, но из ее горла вырвалось только какое-то хриплое сипение.
— Мы все еще сидим и ждем, пока Джоанна крикнет, чтобы мы все могли двигаться дальше, к нашему росту. Все ждут Джоанну. Именно так у тебя обычно все и происходит? Все ждут…
