увидела на коленях у Лиззи куклу-младенца в натуральную величину, в комбинезоне, подгузнике и белых носочках.
— Это Джоди, — пояснила Лиззи. — Мне его дали на неделю.
Вид у нее был ошеломленный.
«Ничего странного», — подумала Линн.
— Он вроде робота? — спросила она у Лиззи. Но, решив, что та вряд ли разбирается, спросила иначе: — Он плачет, писает? Его надо кормить?
— Да, уже плакал. И я поменяла ему подгузник. Я учусь за ним ухаживать.
Линн подумала, что от Лиззи и, наверное, даже от Дебби ускользнул истинный смысл акции. Джоди вручали несовершеннолетним девушкам, чтобы дать им прочувствовать за неделю груз материнских забот, бессонницу, показать, какая это ответственность — иметь ребенка. Тогда они дважды подумают, прежде чем заниматься сексом, не предохраняясь.
— Боюсь, тебя ждет несколько бессонных ночей, — сказала Линн. — Кстати, сколько недель, по- твоему, ты беременна? — спросила она как приятельница, а не как строгий представитель закона, и Лиззи, глядя в голубые бездонные глаза Джоди, бесхитростно ответила: — Вроде недель четырнадцать, как говорит мама. У меня уже с февраля не было.
Последняя фраза озадачила Линн, но, примерно догадываясь, что это значит, она спросила:
— Значит, Джерри тут ни при чем?
Невнятный ответ Лиззи заглушил рев Джоди, который заплакал совершенно неожиданно, как самый настоящий младенец. Лиззи ушла на кухню за бутылочкой, вручив робота Линн, и констебль Фэнкорт оказалась в забавной ситуации — с орущей куклой на руках, которая жалобно раскрывала рот, а по пластиковым щекам струились слезы из воды.
Она встала и принялась ходить взад-вперед, как это делала ее мама, нянча младшего брата. Джоди продолжал плакать и размахивать ручонками. Когда его вопли достигли пика, вернулась Лиззи с бутылочкой. Она бережно взяла его на руки, что-то ласково шепнула и вложила в ротик соску. Робот активно засосал, и Лиззи счастливо улыбнулась. Она посмотрела на Линн глазами, полными любви и гордости, так что та почти отшатнулась. Допрашивать ее сейчас равносильно вторжению в некий священный ритуал. Лиззи с куском пластика на руках казалась жрицей, вселенской кормилицей, воплощением святого материнства.
Чувствуя себя крайне неловко, Линн наблюдала за пустеющей бутылочкой, затем за сменой подгузника Джоди. Однако при всей трогательности зрелища — Линн почему-то подумала о пристроившихся за собакой утятах, считающих ее от рождения своей мамой — особых сантиментов эти гигиенические процедуры у нее не вызвали.
— Лиззи, ты собиралась что-то сказать о Джерри, — напомнила она.
— Он меня не трогал, — ответила Лиззи. — И ни слова не сказал. — Тут она поняла, что выдала себя, и прикрыла рот рукой.
— Тебе понравился их дом? — как ни в чем не бывало продолжала спрашивать Линн.
Уложив Джоди в люльку, Лиззи обиженно взглянула на девушку.
— Ты же знаешь, мне нельзя об этом говорить. Они меня найдут и накажут. Просверлят дырки в коленях и сломают пальцы. А мама сказала, если мне будет очень больно, я потеряю ребеночка.
— Так ты и маме об этом рассказала?
— Нет! — закричала Лиззи. — Только сказала, что хочу такой же миленький дом, как там — современный, за городом и чтоб не было соседей.
— Я правильно поняла — Джерри с тобой не разговаривал?
— Ни слова не сказал, — повторила с горечью Лиззи. — Но это так всегда. И он не говорил, только знай себе — «Лиизззии, Лиизззии».
Только Линн собралась спросить, кто «он», как в комнату на крик дочери вбежала Дебби.
— В чем дело? Что вы ей сказали?
— Миссис Краун, все в порядке. Я уже ухожу. Лиззи мне сегодня очень помогла.
— Вот как? Значит, чудеса еще не перевелись. Да, кстати, думаю, вы будете рады узнать, что старый педик убрался отсюда. Вы ведь еще не в курсе? — Дебби самодовольно улыбнулась. — Просто удивительно, как полиция умудряется не знать того, о чем знают все? Сбежал он, прошлой ночью. Люди вам подтвердят. У него был чемодан, такой, на колесиках, и он мчался, словно черти за ним гнались. И скатертью дорога! Никто здесь не станет уговаривать его остаться. Только не спрашивайте меня, куда он отправился, — словно Линн собиралась ее спросить. — Я не знаю. Пусть хоть под поезд бросается. Мертвый он как-то безопаснее. Но меня поражает, что на суд повели не преступника, которого давно надо было вздернуть, а невиновных Джона, Бренду и Миро Как-бишь-его.
Когда Вексфорд узнал об этом разговоре, то сказал:
— Очень хорошо, что они уверены, будто его нет в городе. Нам спокойнее. Конечно, рано или поздно они узнают, что ошибались. Но пока он сидит дома, — а я сомневаюсь, что он станет выходить, — это нам на руку.
— А я думал, что ты согласен с Саутби, — заметил Бёрден.
— В каком-то смысле да. Но я знаю, что толпа везде одинакова — и в больших городах, и в глубинке. Кстати, не пора ли нам снова поискать бунгало?
Они уже не сомневались, что это бунгало. Девушки не могли солгать одинаково. Лиззи назвала дом «современным», значит, никакой черепицы там нет. Как сказала Линн, если для Смита «современное» — это все, что построено при его жизни, то для Лиззи — все, чему не больше десяти лет. И дом стоял отдельно, то есть рядом нет соседей. Лиззи тоже предложили проехаться по окрестностям и поискать дом, но она отказалась. Сказала, что ей нехорошо и она боится — вдруг у нее случится этот ужасный выкидыш. Мама однажды потеряла ребеночка, когда ехала на грузовике по ухабистой дороге.
По какой-то окольной дороге они проехали до самого Майфлита, потом свернули на юг и направились в сторону Флэгфорда, Пиквэла и Сэйла. Им встретились три бунгало, одно из которых сразу забраковали. Никто, даже Лиззи Кромвель, не назвал бы переоборудованный железнодорожный вагон «миленьким» и «современным».
Другое дело — дом на окраине Пиквэла. По местным законам новые здания разрешалось строить только на месте старых. Возможно, внутри этого бунгало и сохранилось что-то от прежнего дома, но снаружи его покрывала новая штукатурка цвета слоновой кости, белая краска и черная облицовка. Других зданий в поле зрения не оказалось. Сад довольно пустынный, гравиевых дорожек больше, чем лужаек, деревья и кусты низкорослые.
Бёрден позвонил в дверь, и вскоре к ним вышла молодая пара. Увидев их, Вексфорд каким-то образом сразу понял, что дом не тот. Они предъявили хозяевам свои удостоверения, те их внимательно изучили. О Вики и Джерри они не знали, и вряд ли солгали, если только не были искусными притворщиками. А машина у них черный «БМВ», «можете проверить в гараже», что Вексфорд с Бёрденом и сделали.
Когда они направились в сторону Сэйла, Бёрден снова заявил, что все это напрасная трата времени. Ведь с Рэчел и Лиззи ничего плохого не случилось и такое впечатление, что девушки сами не хотят продолжения расследования.
— По-твоему, беспокоиться не о чем, — Вексфорд отвернулся от окна машины, за которым проплывали поля и холмы. — А закон был нарушен, более того, нарушен дважды, и очень серьезно. Двух девушек похитили, продержали три дня в каком-то доме. Деньги налогоплательщиков уходят на два расследования. А ты говоришь, что ничего не случилось.
Бёрден хотел было возразить, однако не решился в присутствии Дональдсона. Этот молчаливый водитель мог оказаться очень внимательным слушателем. И Бёрден сказал:
— Если продолжать расследование, то мы потратим еще больше денег налогоплательщиков. Ради чего? Что за…
— Посмотри! — перебил его Вексфорд. — Вот он!
Дональдсон притормозил у обочины. Этот дом они уже видели, но не приняли во внимание, так как не было черепицы. Бунгало под названием «Солнечный склон» действительно стояло на склоне, засаженном альпийскими растениями и низким можжевельником. И склон действительно был бы солнечным, не будь небо затянуто тучами. Правда, перед его фасадом посредине газона росло не хвойное, а лиственное дерево.
