- НИКАКИХ ОТГОВОРОК! ТЫ ПРИЗНАЁШЬ СВОЮ ВИНУ?
- Признаю, Великая.
Ещё бы он не признал! Приученный повиноваться силе, лич ощущал себя пятилетним ребёнком в руках взрослой (и сильно разозлённой на его шалости) тёти. Я-дракон не просто распоряжалась большей энергией – я ещё и распоряжалась ею искуснее. Взбреди мне в череп превратить обоих личей в костную муку, они не смогли бы воспротивиться. Здесь и сейчас если не право, то возможность карать и миловать принадлежала мне.
Коротким движением передней лапы – слишком быстрым, чтобы Секурвен успел мне помешать – я вырвала из его руки змеиный посох.
- А ТЕПЕРЬ САДИСЬ ВМЕСТЕ СО СВОИМ МОЛЧАЛИВЫМ СПУТНИКОМ НА ТВАРЬ, КОТОРАЯ ОШИБОЧНО СЧИТАЕТСЯ НАСТОЯЩИМ КОСТЯНЫМ ДРАКОНОМ. САДИСЬ И УБИРАЙСЯ, ПОКА Я ГОТОВА ОТПУСТИТЬ ВАС. ДА, ПЕРЕДАЙ ОРФУСУ, УМОСТИВШЕМУ НА ЗДЕШНЕМ ТРОНЕ КОСТЯНОЙ ЗАД, ПРИВЕТ ИЗ МЕСТ, ГДЕ ЕГО С ТРОНА УСПЕШНО СКОВЫРНУЛИ. ВСЁ, РАЗГОВОР ОКОНЧЕН. ПОШЛИ ПРОЧЬ!
- Клянусь глоткой Эрготра Пожирателя! Где этот гадский труп?
- Улетел.
- Ага. То есть ты показала ему большую и страшную козу. Но тогда где коза?
- Мой дракон-то? В башне около Шинтордана.
- Так. Рассказывай по порядку, дорогая жена.
- Да почти нечего рассказывать. Я… вышла из себя, воплотилась в дракона, наорала на Секурвена за самоуправство и послала его к Орфусу, отобрав в порядке компенсации посох.
- Посох – это хорошо. – Устэр потёр виски, кривя губы разом и от боли, и от сдерживаемого смеха. – Посох – это правильно. Послать к Орфусу – тоже милое дело. Но где этот самый посох?
- В башне около Шинтордана. Когда ты соберёшься с силами и подтвердишь магистра второй ступени, я тебе его отдам.
- Ничего себе подарочек…
- Да и стимул в учёбе неплохой.
Усмирив первый, наиболее свирепый приступ головной боли, муж повернулся ко мне уже без всякого следа улыбки.
- Эйрас, – сказал он, – ты опять темнишь. Мне казалось, что мы шагаем в опасную неизвестность, а ты, оказывается, безо всяких там Порталов ходишь по мирам, как по заднему двору.
- Стоп!
Устэр послушно и мрачно замолк.
- Спорить не буду, у меня в рукаве была припрятана пара золотых фишек. Но это не отменяет двух фактов. Первый факт: ты пошёл за мной, не имея никаких фишек в запасе. Отговорку насчёт 'Лурраст вытянет' нельзя считать чем-то большим, чем отговоркой. Ты не надеялся вернуться своими силами. И это я, уж поверь, оценила.
- А второй факт?
- Ты спас мне жизнь. В самом первом мире, ценой временной слепоты – помнишь?
- Ещё бы не помнить. Вот только у тебя со смертью отношения особые. Вряд ли я ошибусь, если посчитаю это 'спасение' отговоркой.
- Не сказала бы. Даже если бы моя смерть снова оказалась не вполне настоящей, Пылающие Круги – не то место, где я охотно появлюсь вновь.
- Круги?
- После того, как один мелкий клоп размазал меня по стене пещеры Льда Предателей, меня зашвырнуло именно туда. У Пылающих Кругов есть название попроще: ад.
- О.
- Это ещё не 'о!', это – кроме шуток – счастливый исход. Потому что даже тебе известны как минимум два способа, убивающие навсегда, без возможности возрождения. И та жуть в первом из миров могла оказаться несущей конечную смерть.
Я не пыталась ни обманывать, ни юлить. Я говорила то, что думала.
Ощутив мою искренность, Устэр повеселел.
- Выходит, иногда от меня тоже бывает польза.
- Типичная недооценка. Не 'иногда', а гораздо чаще. Просто я редко воздаю тебе должное, потому что стесняюсь говорить об этом вслух… любимый.
…наши объятия стоили того, чтобы в кои-то веки преодолеть проклятую стеснительность. Вонючие тела длинношеих, валяющиеся вокруг, мёртвый лес, мрачная тень Орфуса, накрывшая округу – всё стало неважно, всё забылось и отошло на задний план.
Когда думаешь 'люблю', зная наверняка, что твою мысль прочтут – это одно. Когда говоришь о том же вслух – совсем, совсем другое. Как раз тот случай, когда самая изощрённая телепатия уступает самым простым словам без боя…
В следующем мире были лютый мороз, непроглядный мрак и совершенно сумасшедший ветер, с огромной скоростью несущий не снежинки, а, казалось, мелкие ледяные осколки. Этот ветер вышибал дух и слёзы, сразу замораживая их на онемевших щеках, уносил тепло, убивал.
Устэру потребовалось три долгих удара сердца, чтобы взнуздать ветер и обратить его силу против него самого, создавая полусферу безветрия диаметром в несколько шагов. И ещё три удара сердца ушло на создание теплового экрана. Воздух и огонь, подвластные стихии, позволяли быстро и без особых затрат сделать то, что для Эйрас было бы гораздо сложнее.
- Вот это погодка!
- Да, неприятно. Дома куда уютнее.
- Послушай, ты долго сможешь держать защиту от вьюги?
- А сколько нужно?
- Не знаю точно. Час, два, целый день…
-
- Ну, или, с учётом местных условий, ночь. Если только эта ночь – не полярная. Так долго мы здесь не пробудем.
- Зачем нам вообще останавливаться?
- Послать отчёт и посоветоваться. Условия благоприятствуют. Первый тихий мир без разумной жизни в поле магического зрения…
-
- Всё в природе относительно. Не могла же я попросить тебя подежурить, пока я буду лежать в трансе, когда вокруг шастают зомби и личи?
- Гм…
- Вернёмся к началу. Как долго будут держаться твои щиты?
- Да сколько нужно. При нужде я вполне могу закрепить их ритуалом.
- Отлично. Тогда я пошла.
- Иди. И возвращайся поскорей.
Устэр расстелил прямо на снегу одеяло, и Эйрас, улёгшись на него лицом вверх, быстро утратила зримые признаки жизни. Опять сверхглубокий транс.
Сиди и жди.
'Я редко воздаю тебе должное'. 'Ты не надеялся вернуться своими силами'. Но… ведь этот мир и в самом деле вполне тих. Если тут есть хоть какая-то жизнь, в такую погоду она должна зарываться в снег поглубже и не отсвечивать. Так может, рискнуть – и…?
Обратившись к беснующимся за границей безветрия стихиям, Устэр изменил характеристики щитов.
