внушительного вида ворота, а слова так и не находились.
Аллея, ведущая к замку, была обсажена высокими пальмами. Когда-то, в старину, такие пальмы использовались плантаторами вместо флюгеров — один взгляд на них позволял определить направление ветра. Предок же Дона, Мрачный Билл, интересовался погодой в гораздо более зловещих целях.
Легенда о Мрачном Билле Лаудри жива на Ямайке и по сей день. Говорили, что он был человеком безжалостным, скрывающимся под маской респектабельности. Днем он представал перед всеми в роли обаятельного хозяина выстроенного на прибрежных скалах замка, богатого и могущественного землевладельца, но по ночам, когда погода была подходящей, устанавливал на берегу фонари, заманивая проходящие мимо корабли к их последнему пристанищу на коварных рифах, чтобы разграбить их груз.
В то время в поместье Лаудри, как и в Годар-хаусе, занимались выращиванием сахарного тростника. Но впоследствии, как уже заметил Дон, падение цен на сахар заставило плантаторов искать другие источники доходов. Что касается Дона, то он выстроил на своей земле отель.
Аврора никогда не была в «Лаудри-отеле», но он считался одним из самых фешенебельных на побережье, славился элитарным спортивным клубом и прекрасным пляжем.
Они миновали поворот и продолжали двигаться прямо. Вскоре, на фоне темнеющего вечернего неба, Аврора уже могла видеть выразительные силуэты башен.
Но когда машина остановилась у парадного входа, она была буквально захвачена врасплох.
Когда Аврора видела его в последний раз, замок был в ужасном запустении. Сейчас же перед ее взором предстало ярко освещенное, высокое, несколько аскетичное на вид, но великолепно отреставрированное здание.
— Дом, родимый дом. — Дон покосился на свою спутницу.— Не можем ли мы отложить все семейные и деловые разговоры на потом? Лично я хочу немного расслабиться и получить удовольствие от вкусного ужина, да еще в компании прекрасной дамы.
— А что, разве ожидается еще кто-нибудь?— ехидно спросила Аврора. От подобных комплиментов ей всегда становилось неловко, она не любила лести и льстецов, особенно тех, с которыми приходилось оставаться наедине.
В тех редких случаях, когда Аврора все таки встречалась с кем-либо, она, осторожности ради, выбирала людные рестораны или общественные заведения. С глазу на глаз с мужчиной ей всегда было не по себе... это заставляло ее вспоминать о том, о чем хотелось забыть.
— Ты же знаешь, что я имел в виду тебя, — тихо произнес он.
— Нет, не знаю. Я отнюдь не польщена твоими отзывами о моей особе и нахожусь здесь не для того, чтобы мне заговаривали зубы. — Ответ прозвучал резко, но она не сделала никаких попыток смягчить его.
Однако это нисколько не обескуражило Дона, на его губах появилась обычная, привлекательная улыбка.
— Ну знаешь ли, ты вечно играешь не по правилам.
— Я не в игры играю, Дон,— холодно заверила она его.— И меня не интересуют романтические прелюдии. Мне надо, чтобы ты ясно понял это перед тем, как я войду в дом вместе с тобой.
— О, ты выразилась вполне ясно, — Не выказывая никакого раздражения, он взялся за ручку дверцы и, открыв ее, вылез из машины.
Пытаясь успокоить беспорядочно мечущиеся мысли, Аврора глубоко вдохнула напоенный запахом моря вечерний воздух. Боязнь остаться наедине с Доном просто смехотворна, сердясь на себя, подумала она. Замок, вероятно, полон прислуги, они не будут там в одиночестве, по крайней мере, со светской точки зрения. Но как бы то ни было, несмотря на теплую погоду, Аврора поежилась.
— Тебе холодно?— спросил он, помогая ей выйти из машины.
Аврора молча покачала головой, но подобная наблюдательность только усилила ее беспокойство. Этот человек не упускал ничего, ни единого взмаха ресниц, ни даже пробежавшего вдоль спины холодка.
Она окинула Дона взглядом. В свете фонарей его стройная фигура смотрелась темным силуэтом. Но стоило ему чуть повернуться, как рваный шрам на безупречной загорелой коже щеки матово высветился белым. На какую-то долю секунды ей почудилось в нем нечто средневековое. Ощущение было настолько сильным, что у нее перехватило дыхание: Дон и созданный в ее воображении образ Мрачного Билла слились воедино.
Громадная резная дверь плавно отворилась и, отступив в сторону, Дон пригласил ее войти в замок.
4
Внутри было прохладнее, чем снаружи, благодаря то ли толщине стен, то ли кондиционерам. Из огромного холла наверх вела широкая лестница. В том месте, где она разделялась на две, красовался гигантский витраж, в свете дня выглядевший, вероятно, просто потрясающе.
Дон отворил одну из расположенных слева дверей и пригласил ее в необыкновенно красивую комнату со стенами, отделанными панелями красного дерева. Середину занимал длинный стол, на котором возвышались серебряные канделябры с зажженными свечами. На одном конце стола стояли два прибора. Неяркое освещение создавало ощущение уюта и умиротворенности.
— Могу ли я предложить тебе выпить перед ужином?— Дон направился к бару, расположенному рядом с камином, в котором уютно потрескивали огромные поленья.
— Апельсиновый сок, пожалуйста.— Аврора не собиралась пить спиртное, чтобы не затуманить рассудок. Последовав за хозяином дома, девушка грациозно опустилась в одно из стоящих возле огня кресел.— Необычное для Ямайки зрелище,— задумчиво сказала она, глядя на колеблющиеся языки пламени.— В нашем камине уже давно обосновалась композиция из цветов.
— Этот обычай сохранился со времен моей матери. Она всегда просила отца разжигать огонь. Ужасно тосковала по своему дому в Англии, по долгим, холодным зимам и горящим в камине дровам, — пояснил Дон.
— Могу поспорить, что после возвращения в Англию ей стало недоставать солнца.
— Да. — Он протянул ей хрустальный бокал на длинной ножке.— Как это ни странно, но ей недоставало и моего отца. — Он вернулся к бару и налил себе виски.
Аврора слышала, что родители Дона расстались, когда он был еще совсем маленьким. Говорили, что его отец был большим любителем женщин. Когда мать Дона узнала о многочисленных интрижках мужа, она уехала на родину, забрав с собой детей. После ее отъезда Хоуп Лаудри быстро довел поместье до полного разорения.
Дон сел в кресло напротив девушки.
— А как ты думаешь, твоему отцу не хватало семьи?
Он пожал плечами.
— Я редко видел Хоупа. Он был не слишком хорошим отцом.
Аврора знала, что Дон навещал отца нечасто. Он долго жил в Англии и вернулся на Ямайку только через год после смерти Хоупа. Около восьми лет тому назад.
— А твоя мать, она еще жива? — полюбопытствовала Аврора.
— Да, живет в Корнуэлле. Иногда навещает меня, но никогда не чувствует себя здесь счастливой. По-видимому, это место навевает па нее слишком грустные воспоминания.
Дверь в дальнем конце комнаты открылась, и вошла молодая женщина.
— Уже можно подавать ужин, сэр?
— Да, благодарю вас Мадж. — Дон встал, проводил Аврору к столу, подчеркнуто вежливо отодвинул ее стул и подождал, пока она усядется.
— Не надо было причинять себе столько хлопот из-за меня, Дон, — сказала Аврора, когда перед ними появилась изысканная закуска из авокадо и креветок.
— Для меня это вовсе не хлопоты, поверь мне,— ответил Дон.— Кроме того, я всегда рад доставить
