«сбой» незамеченным не прошел.
Погрузившись в раздумья, он автоматически шепнул кодовое слово и выдернул штекер из головы.
Получается, кто-то разработал новую технологию. Принципиально новую. Которую компьютер не понимал, хотя и пропускал через себя. Но понимало сознание, причем с очень неважными для себя последствиями. Еще неизвестно, чем это обернется для его головы в дальнейшем. Во всяком случае, связь мозга с виртуальностью оно оборвало. Прямо — боевой вирус. Виртуальный, но боевой. Голову такое может оторвать и на самом деле.
Но это же просто непостижимо! Как этот код может попасть в сознание, если компьютер его просто пропускает как ошибку?! Как?! Ведь мозг в виртуальности получает только те импульсы, которые доходят до нейроконтакта по кабелю вирт-коннектора. Как эта дрянь могла миновать процессор терминала, к которому был подключен Джордж, но попасть в его сознание? Это было невозможно, физически невозможно.
Пальцы Джорджа забегали по клавиатуре. Настоящей, не виртуальной. Просматривать коды можно и на экране. Хватит с него на сегодня виртуальности, голова и так уже раскалывается. Да и… в реале тоже досталось, подумал он, потирая начинающий расплываться под глазом синяк.
По экрану, словно проворные тараканы, бежали бледно-голубые символы машинных кодов. Вот это уже находка. Это он обязательно раскопает. А там не так уж и
сложно
будет найти того, кто эту абракадабру сюда прислал.
Он снова был на подъеме, даже не чувствовалось, что не спал всю ночь. Он снова был занят любимым делом. Он, повелитель электронного мира…
6. 24 марта. Ленинградская область, побережье Финского залива
Поспать Насте так и не пришлось. Собственно, было негде и не на что. Хуже было то, что и есть нечего, и опять же не на что. В вокзал не пускали менты, в незапертых подъездах ютились местные бомжи, Посматривающие на вошедшую девушку столь недвусмысленно, что Настя осталась довольна, что успела исчезнуть из парадного до того, как бомжи смогли привести свои рассыпающиеся тела в движение. В общем, когда она наконец нашла хоть какое-то пристанище на лавочке в небольшом скверике, уже начинало светать.
Серый безжизненный свет пробивался из-под низких свинцовых туч, которые, казалось, придавливали небо к земле. Тяжелый промозглый воздух северной весны непосильным грузом навалился на Настю. Ей уже не хотелось ничего. Слез уже не было, казалось, за прошедшую ночь они вышли все, и больше она никогда не сможет плакать. К утру, когда было непонятно, где сон, а где явь, а ее одежда пропиталась холодной влагой, она почти утратила веру в себя и свое будущее. Что у нее было раньше? Немного, почти ничего, как ей казалось. Теперь у нее действительно не было ничего. Как страшно это понимать.
Ничего, совсем ничего. Ничего нет, и ничего не может быть. Ей некуда податься, не на что жить. Можно попытаться найти какую-нибудь незамысловатую работу. Можно, это позволит как-то влачить жалкое существование. Только вот долго ли? Сколько времени понадобится тем людям, чтобы найти ее? Тем, из команды бритоголовых, что теперь безжизненными горами мяса лежали на полу в «Медведях», или тем, кто послал кибера-убийцу? Ее им убивать не надо. Пока. До тех пор, пока она не расскажет им все, что знает. Только после этого она станет не нужна. Наверное, даже себе самой. Современные методы получения информации не предусматривали хорошего самочувствия ее источника после обработки. Выхода не было.
Вернее, был, только один. Почти что нереальный — на самом деле утащить тот файл. Знать бы
еще
какой. Если он так им нужен, то, имея его, можно будет и поторговаться. Вот только в Сеть ей нельзя. Доля секунды в виртуальности, и ее местоположение будет известно всем, кому это будет нужно. Тайна идентификационного номера нейроконтакта — миф для дурачков. Ничего сложного нет в том, чтобы его узнать, это сможет сделать даже подкованный в компьютерной грамоте школьник. Имея мощные станции и нормальных программистов, нет никакой проблемы определить точку входа в Сеть конкретного нейроконтакта. И все. Здрасте, Настя. Мы тута. Где файлик?
А нужен старый чип. Почему старый? Усталость брала свое, и Настя периодически отключалась от реальности происходящего. Она почти забыла, зачем приехала сюда. Она искала какой-то чип. Спать хотелось неимоверно. И есть очень хотелось. Съеденная накануне берлога давно ушла в небытие в недрах ее пищеварительных органов, и организм снова требовал восстановить энергию. Чип. Какой же чип она искала? Ее раздумья прервал хриплый голос:
—
Эй, красавица, пойдем прогуляемся?
Настя открыла глаза. Перед ней стоял оборванный, но вместе с тем жизнерадостный бомж. Он страшно смердел. В ответ на запах желудок Насти попытался было зайтись в спазме и выдать содержимое наружу, но за отсутствием содержимого быстро успокоился. Растянутый в дебильной улыбочке рот бомжа периодически подергивался с очевидной ритмичностью. Понятно — жертва левой киберсистемы. Перемыкает беднягу.
—
Ты чипа знаешь? — неожиданно для себя спросила его Настя. В общем-то, не собиралась, вопрос вырвался как-то сам собой. Скорее, среагировала на эти конвульсии бомжевого рта. Что-то это навеяло. И чипа он должен знать. Вернее — Чипа.
—
Чипа-а-а? — протянул бомж.
—
Да, да. Его родимого, — у Насти в голове немного прояснилось, постепенно всплывали воспоминания о раздумьях сегодняшней ночи. Чип — это местный кибергений. Тоже вроде как бомж. Может, они тут все друг друга знают. Тем более что этот тоже чем-то электронным снабжен. И ставили ему это уж точно не в киберсалоне. Вон рот-то как перекосило.
—
А тебе-то он зачем? — бродяга критично окинул ее взглядом с ног до головы. — Ты вроде как на приличную тянешь.
—
Нужен, — коротко ответила Настя. Она не совсем поняла, почему ей не может быть нужен Чип, если она «тянет на приличную».
—
Слушай, — тут бомж вдруг весь подобрался, улыбка сползла с его перекошенного лица, уступив место подозрительному прищуру, — а чего это я тебе за просто так должен рассказывать-то? Не знаю я никаких Чипов. Что у нас тут, чиповый завод, что ли? Отродясь таких не видали. Ты чего платишь?
Бродяга говорил с бешеной скоростью и совершенно без знаков препинания. Затуманенный усталостью и голодом мозг Насти воспринимал сказанное постепенно, но последняя фраза все расставила по своим местам. Настя прикинула, сколько еще денег осталось у нее в кармане. Получалось совсем немного. Сколько точно, ни в коем случае считать было нельзя. Знает она эту публику — им только покажи купюру, так сразу останешься без нее, а то и вообще по голове получить недолго. Видимо, те же мысли пришли и в немытую голову бомжа, подернутую коротким замыканием. Он стал озираться, маленькими шажками приближаясь к лавочке, на которой расположилась Настя.
—
Ты, это, — залопотал он, — давай там, что там у тебя?
Вы читаете Древо войны
