пытаясь ни о чем не думать до тех пор, пока он не соберется прервать тягостное молчание. Ее немного отвлекла окружающая красота и умиротворяющий полумрак стоявших поодаль деревьев. С темного кораллового моря подул освежающий пассат, встревожив кокосовые пальмы и наполнив воздух экзотическими ароматами садов, полных цветов. Зашелестели ветви казаурин. На пурпурном небе выделялись очаровательные силуэты тамариндов, а ближе — в окружении трех манговых деревьев — маленькая беседка, сверкающая в лунном свете. По ее стенам спускались каскады бугенвиллей, смешиваясь со сладко пахнущими соцветиями олеандров. Сама ночь была невероятно светлой. Прозрачно-чистый и сильный лунный свет заливал тропинки, ведущие из укромных уголков сада к серебристым пескам окруженного пальмами побережья.
Голос — вкрадчивый и в то же время опасный — вывел Кэрри из этого тропического рая. И она опять очутилась в гораздо менее приятной реальности, рядом с грозным собеседником.
— Теперь, когда мы оба высказали свое мнение друг о друге, нам, кажется, больше не о чем разговаривать. — С этими словами Уэйн поднялся и наклонился к Кэрри.
Его высокая худощавая фигура была так близко, что она уловила легкий, едва слышный запах его одеколона, напоминающий о диком вереске и широких, открытых полях, продуваемых чистыми, свежими ветрами. Уэйн откинул голову. Их глаза встретились. Его взгляд был страшен — твердый как кремень, с холодным выражением надменности и презрения. Кэрри заметила, что его нижняя губа была полной и чувственной; она тут же вспомнила намек Мика на то, что между Уэйном и Ровеной существуют близкие отношения, и ей не потребовалось особых усилий, чтобы признать: эти отношения существуют на самом деле. Мужчина необычайной мужской притягательности, так сказал о нем Мик, и Кэрри теперь была согласна с этим заключением.
— Вы хоть приблизительно представляете, когда вы уедете с острова? — наконец поинтересовался Уэйн, и Кэрри вздернула подбородок.
— Я уеду тогда, когда мне будет нужно, мистер Харви, — и ни секундой раньше.
Его глаза угрожающе блеснули, и Кэрри подумала, осмеливался ли раньше кто-нибудь возражать этому мужчине… а если да, то как они за это расплачивались?
— Вы можете оставаться сколько хотите, — сказал он ледяным тоном. — Но только попробуйте встретиться с моей племянницей — вы поняли?
Кэрри молча проглотила нарастающую ярость. Как бы ей хотелось сказать ему правду — что они с Авриль уже встречались, и по просьбе самой Авриль. Но разумеется, она не решилась; не посмела она и спорить с ним, так как могла проговориться и пробудить в нем подозрения. А этого она должна была избежать во что бы то ни стало. Поэтому все, что ответила Кэрри, было:
— Я прекрасно поняла вас, мистер Харви, — надеясь, что своими покорными словами она введет его в заблуждение.
Так как лето являлось концом сезона на Барбадосе, то у Кэрри было не слишком много работы, и Чарльз предоставил ей дополнительный выходной. Это означало, что теперь они могли чаще видеться с Авриль. Но в их следующую встречу, когда Кэрри с облегчением выяснила, что Авриль ничего не знает о ее стычке с Уэйном в «Сэм Лорд Касл», обе девушки решили, что это будет слишком рискованно. И все же такая вынужденная осторожность вызвала негодование Кэрри. Какое право имеет Уэйн разлучать их? Он сразу невзлюбил Кэрри, и теперь, казалось, ничто не могло изменить его мнение о ней. И в подобной ситуации для Кэрри не оставалось никакой надежды быть принятой в их доме в качестве члена семьи.
Несколько дней после обеда в «Сэм Лорд Касл» Чарльз держался довольно холодно с Кэрри, и та стала бояться, что он собирается уволить ее. Было очевидно, что он одновременно и ревнует ее, и сгорает от любопытства. Если его любопытство Кэрри еще и могла понять, так как не предоставила ему никаких комментариев относительно странного поведения Уэйна, решившего прогуляться по лунному саду с незнакомой девушкой, то ревность не могла объяснить никак — ведь она никоим образом не давала Чарльзу повода думать, будто питает к нему какие-то чувства, кроме тех, которые испытывает подчиненная к своему работодателю. И тем не менее, она еще несколько раз выходила с ним в свет по разным случаям, как-то они снова натолкнулись на Уэйна, который был вдвоем с секретаршей.
На следующий день у Кэрри был свободный вечер, они с Чарльзом сидели на лужайке, загорая после купания в море, и тот попросил ее регулярно сопровождать его во время выходов в свет. Каковы были его истинные намерения, он не сказал, а Кэрри так и не смогла догадаться. Впрочем, ей это было безразлично, она не собиралась вступать ни в какие отношения здесь на острове, о чем честно предупредила Чарльза.
— Впрочем, — добавила она, — я не знаю, как долго мне придется здесь пробыть.
Чарльз нахмурился:
— Разве ты не прекрасно устроена?
— На какое-то время — да. Но Англия — это мой дом, и наступит день, когда я захочу вернуться.
Сейчас она не могла уехать. Частично из-за Авриль, но также из-за денег, которые она высылала миссис Джонсон. Позже, когда Мишель станет чуть старше, Кэрри собиралась вернуться в Англию и снять квартиру для них двоих, чтобы у Мишель была своя жизнь, в которой найдется место друзьям, а может, и симпатичному бойфренду.
— Ты захочешь вернуться? — Чарльз скептически посмотрел на нее. — После того как ты вкусила этот рай под солнцем? Я не думаю, что это случится, Кэрри. Я уверен, ты останешься здесь — абсолютно уверен.
— Я здесь только временно. — Кэрри упрямо покачала головой. — У меня дома сестра, и как только она станет постарше и сможет жить со мной, я устрою дом для нас двоих.
— Сестра… станет постарше? Что ты имеешь в виду?
Кэрри заколебалась, сожалея о своей оговорке, после которой требовалось обо всем рассказать. И тем не менее, она все объяснила, разумеется не упоминая о другой сестре, живущей здесь на острове. Что бы подумал Чарльз, гадала она, если б узнал, что Кэрри приходится родной сестрой прекрасной воспитаннице Уэйна Харви?
— Да, вам двоим чертовски не повезло, — проговорил Чарльз, хмурясь над тем, что услышал. — Потерять родителей в таком возрасте, а затем быть отданными в разные семьи… Для тебя это было, наверное, ужасно, ведь ты была уже большой, все понимала и знала, что такое жить одной семьей.
— Да, это было ужасно, — кивнула она и добавила: — Но со временем все проходит, и что касается меня — мои родители ни в чем мне не отказывали в рамках своих средств, разумеется. Я беспокоюсь о Мишель. Она, как я уже сказала, имеет право на собственную жизнь.
Чарльз помолчал.
— Я понимаю твое беспокойство и желание забрать Мишель. Но с другой стороны, мне кажется неправильным забирать ее у этих людей, ведь они так бедны. Я имею в виду, что она смогла бы работать и компенсировать им таким образом их затраты на нее.
— Я уже все обдумала. Я сама оплачу им все расходы.
Кэрри не стала говорить Чарльзу, что она уже высылает им деньги, но рассказала об этом Авриль в их следующую встречу, так как та сама начала расспрашивать о Мишель, причем, как всегда, с горестным выражением лица, говорившим лучше всех слов.
— Ты умираешь от желания увидеть Мишель, не так ли, Авриль? — спросила Кэрри, внимательно вглядываясь в сестру.
Девушка повернулась к ней, ее глаза были печальными.
— Я хочу слишком многого, — вздохнула она. — Ведь у меня есть ты — родная сестра, — и даже сейчас я не удовлетворена.
— Наверно, — ответила Кэрри, нахмурясь, — я не должна была рассказывать тебе о Мишель.
— Разумеется, должна! — Тоскливое выражение вновь появилось на лице Авриль. — Когда-нибудь мы встретимся и подружимся. Если бы только дядя Уэйн смягчился! О да, Кэрри, он мог бы, хотя ты и не веришь. Сейчас он настроен против тебя, но, в конце концов, он примирится с этим. Я уверена, что это произойдет.
Потянувшись за чайником, Кэрри налила им обеим чаю.
— Он настроен против меня, ты сказала? — Кэрри припомнила ощущение, которое овладело ею в тот
