заставила всех относиться к себе с уважением. Не смотря на то, хотелось этого кому — то, или нет.
Глядя в бинокль за корму, где скрывались дымы японской эскадры, Михаил решал задачу со многими неизвестными. На борту 'Косатки' осталось всего десять торпед. Восемь в носовом торпедном отсеке и две в кормовом. И надо потратить эти торпеды с максимальной пользой. Не на транспорты с рисом. Еще один — два дня такого 'безобразия' в корейских водах и надо уходить отсюда. Японцы изменят маршруты движения транспортов, и ловить их по всему морю нет смысла. А дежурить возле Чемульпо — можно не успеть на охоту на двух последних 'жирных кабанчиков', маршрут миграции которых ему известен. 'Ниссин' и 'Кассуга' раньше пришли в Йокоссуку 14 февраля. Сейчас, возможно, график движения нарушен, и они придут несколько позже. Маршрут их движения неизвестен, так как по сравнению с прошлым разом он мог быть изменен из — за появления дополнительного раздражающего фактора, то есть 'Косатки'. Но зачем японцам изменять порт назначения? Ведь им и в страшном сне не может присниться, что командир 'Косатки' з н а е т, куда идут 'гарибальдийцы' и когда они там должны появиться. И такая несущественная мелочь, как британские коммерческие флаги на крейсерах и то, что ведут их офицеры резерва британского флота, его нисколько не смущает. По крайней мере, одного из них можно поймать на входе в Токийский залив. А если снова сработает синдром 'Абукира', как в 1914 году при атаке Веддигена, то и обоих. Ведь англичане на крейсерах не знают толком подробностей произошедших в Желтом море событий. Вполне могут посчитать это преувеличением. Их стереотип мышления не отличается оригинальностью. Броненосец — хозяин моря, а Британия — владычица морей. И точка! И если один из кораблей тонет, то другой просто обязан оказать ему помощь, а не разворачиваться и бежать из этого района. Так что, шансы на повторение атаки Ведди… Корфа весьма высоки.
Прошло еще несколько часов, день уже клонился к вечеру, но Желтое море было пустынно. Дымы японской эскадры скрылись и 'Косатка' лежала в дрейфе. Забираться еще дальше на юг пока нет смысла. Так быстро японцы все равно оповестить всех не смогут, поэтому можно рассчитывать еще на один день успешной охоты. И ожидания не обманули. На горизонте снова обнаружен дым. Поднявшись на мостик, Михаил поднял бинокль и убедился, что идет одиночное судно. Скорее всего, небольшое. Дав ход, 'Косатка' пошла на сближение. Вскоре его предположения подтвердились. С юга шел небольшой пароход. То ли у него были проблемы с машиной, то ли он вообще был не ходок, но скорость хода у него явно не превышала шести — семи узлов. Либо он отстал от прошедшего конвоя, либо его вообще не взяли в конвой из — за крайне низкой скорости, чтобы он не тормозил всех. Но это и не важно. Как бы то ни было, он уже никуда не денется.
Со встречного парохода долго не замечали 'Косатку', а когда заметили и попытались сбежать, было уже поздно. Снова поднят флажный сигнал, требующий остановки судна и дан холостой выстрел. Пароход больше не пытается геройствовать и останавливается. По мере приближения Михаил внимательно рассмотрел его в бинокль. Хорошо видны иероглифы на борту в носовой части и японский флаг. Небольшой трамповый сухогруз, порядка полутора тысяч тонн. Орудий на палубе нет, как и людей в военной форме. Капитан с вахтенным помощником стоят на крыле мостика и в бинокли рассматривают приближающуюся субмарину. Остальная команда столпилась на палубе. Никакого подозрительного шевеления на японском пароходе нет. Да и рано еще для появления 'кью — шипов'. Но орудие, на всякий случай, заряжено боевым, и наведено на японца. Матросы с карабинами, готовыми к стрельбе, стоят на мостике 'Косатки' и только ждут команды открыть огонь. Расстояние небольшое и Михаил встречается взглядом с японским капитаном. Надо отдать ему должное, он невозмутимо смотрит в глаза близкой смерти. Но надо делать дело и Михаил берет рупор, вызвав японца на английском, но тот неожиданно ответил на довольно хорошем русском.
— Что Вам угодно, господин капитан? Ведь ваша субмарина давно могла бы отправить нас на дно.
— Мне не нужны ваши жизни, господин капитан. Ни Ваша, ни Вашей команды. Как называется ваше судно, какой груз и порт назначения?
— 'Ниигата — Мару', груз — рис, порт назначения — Чемульпо.
— Какой ход вы в состоянии держать?
— Не более шести — семи узлов, уголь очень плохой.
— Разворачивайтесь и следуйте к берегу. До него восемь миль. Поблизости от берега останавливаете судно, покидаете его на шлюпках и высаживаетесь на берег. После этого вы свободны.
— Вы шутите, господин капитан? Хотите сказать, что Вы нас отпускаете?
— Да. Мне не нужны ни пленные, ни бессмысленные жертвы. Мне нужно только ваше судно и груз. Когда ваши шлюпки отойдут на безопасное расстояние, я отправлю его на дно. И передайте это всем. 'Косатка' не причинит вреда тем, кто не будет оказывать сопротивления. Но при первом же выстреле я открою ответный огонь, и будут бессмысленные жертвы. Пленные мне также не нужны в любом случае. Надеюсь на Ваше красноречие, господин капитан, и на благоразумие всех японских моряков. Это в наших общих интересах. А сейчас не теряйте время. Через пару часов стемнеет, а на берег лучше высаживаться при дневном свете.
'Косатка' дала ход и начала удаляться от парохода. Японский капитан перевел разговор помощнику, а потом крикнул несколько фраз тем, кто стоял на палубе. Там тут же поднялась суматоха. Через минуту 'Ниигата — Мару' дал ход и развернулся носом в сторону берега. 'Косатка' шла следом в полумиле. Михаил внимательно осмотрел горизонт, но больше никого не заметил. Поэтому, пока есть возможность, надо стараться воевать в белых перчатках и всеми силами разрушать образ жестокого гунна, усиленно создаваемого англичанами.
Дальше все прошло без эксцессов. 'Ниигата — Мару', усиленно дымя, выжимал свои семь узлов, двигаясь по направлению к корейскому берегу. Японцы торопились, опасаясь, чтобы эти странные русские не передумали. На горизонте за все время так больше никто и не появился. Когда до берега осталось меньше мили, пароход остановился, и японцы начали спускать шлюпки. 'Косатка' лежала в дрейфе неподалеку. Михаил внимательно рассматривал пароход в бинокль. Вот шлюпки отвалили от борта и ходко понеслись к берегу. Японцы налегали на весла, стремясь побыстрее уйти от обреченного судна. 'Ниигата — Мару' стоял без движения, слегка покачиваясь на волне. И только после того, как шлюпки отошли на безопасное расстояние, последовала команда открыть огонь.
Грянул выстрел и снаряд угодил в корпус в районе машинного отделения. Пароход вздрогнул, но пока еще продолжал стоять прямо. Второй снаряд взорвался в районе ватерлинии перед надстройкой. Судно начало крениться. Третий, четвертый и пятый снаряды увеличили крен, кромсая борт и увеличивая число рваных пробоин. Старые фугасные снаряды прекрасно подходили для этих целей. Видя, что судно тонет, Михаил дал команду прекратить огонь. 'Ниигата — Мару' медленно погружался, все больше оседая в воду. Вот палуба в носовой части уже скрылась под поверхностью моря, и пароход стал приподнимать корму. Над водой поднимался дым и пар — вода залила топки. Но взрыва котлов не было, японцы не забыли сбросить давление, стравив пар. Пароход уходил под воду все глубже и глубже, и вот наконец над поверхностью остались только верхушки мачт, но вскоре исчезли и они. На поверхности сначала образовалась воронка, а потом начал вырываться воздух и всплывать различный мусор. Все было кончено. Стальная хищница заполучила очередную жертву. После этого дала ход и снова неторопливо направилась в открытое море. Больше здесь ей нечего делать. Японский экипаж наблюдал за всем этим, уже выбравшись на берег. Если бы им сказали о чем — то подобном вчера, то они подняли бы рассказчика на смех.
Окинув взглядом удаляющийся берег, Михаил остался доволен. Начинало темнеть, и солнце уже было невысоко над горизонтом. Первый день налета на 'курятник' закончился с очень хорошим результатом. Четыре японских парохода и один старый броненосец, на который, правда, пришлось истратить дефицитную торпеду. Завтра можно будет еще похулиганить в этом районе, а потом надо уходить. Край солнечного диска, между тем, уже коснулся горизонта. Небо было частично затянуто облаками и вскоре окончательно стемнело. 'Косатка' продолжала удаляться малым ходом от берега. Отойдя на пять миль, Михаил решил лечь
