Таким образом, прошлые формы могут переходить в разные экономические сдвиги Государственной жизни, ибо оно одно, Государство и Религия, какие бы ни были у них разницы между их предками. В таком же отношении стоит и все Искусство. Зависимость его от Религии и Государства одна — Государству и Религии нужны художники, ибо всегда у них есть Боги, которых нужно и писать, и <высекать> в камне. А у Богов есть свое учение, которое необходимо иллюстрировать и показать преимущество Бога одного Государства перед другим.
С двух точек зрения Госуд<арство> и Религия смотрели на Искусство, но точки зрения на них Искусства не было, беспред<метный> Супрематизм устанавливает ее.
39. Исторический путь Искусства мне доказал, что сущность Искусства была порабощена последними и что только в двадцатом веке сущности его удалось выйти к беспредметному и таким образом освободиться от последних.
В данный момент на этой точке нового реализма Искусства стоит Супрематизм как самоидея истинной формы человечества в достижении им действительного и истинного пути, который не приведет его ни к каким благам, как только сущности беспредметного действия, — оно будет бытием. Разделится тогда человек на две культуры производства, на практическую-целеполезную, утилитарную — и беспредметную. Сознание его будет переходить к практическому как необходимости своей вечной нужды, меняя форму через беспредметность. Практическим харчевым будет себя бичевать и изнурять во имя свободы. Производство как беспредметность не может быть таким, ибо оно беспредметно, в нем истинное бытие, нет ни нужды, ни пользы, смысл цели пользы истины в нем. Ничего из человеческой культуры не достигло, может быть, этой странной культуры, но Искусство достигло, и в этом, что оно достигло полной беспредметности — классично его достижение (теперь оно первое место с точки зрения его <слв. нрзбр.> установки). Все другие технические и Религиозные движения — та же нужда и необходимость своего обеспечения. Но последние обеспечения должны сгореть в Супрематическом реализме белого мира69.
40. Вся техническая харчевая культура нужды и необходимости подчинила каждого человека, <заставила его> участвовать в труде и через труд удовлетворить нужду. Хочет побороть эту необходимость человек, <но> вынужден трудиться и добывать себе пищу. В этом случае он равен животному, все животные заняты тем же.
Но не все люди занимаются Искусством, тоже и животные <так!>. Исключения заняты последним; часть исключений увлекает общество, в другом случае сами <исключения> находятся в услужении последнего.
Ни общество, ни Государство, ни Религия не занимаются Искусством. Наоборот, они поработили его для своих нужд и необходимости, чем и сделали Искусство как бы производным своей идеи. Сделали его чисто животным, ибо идея последних — животное совершенство как техника харчевых удобств. Когда же самоидея Искусства станет сознанием каждого, тогда каждый выйдет за пределы животного. Признак такого Искусства — беспредметность, которая вышла в Супрематическую систему.
Белый Супрематический мир мыслит в себе чистого человека, или все человечество занято строительством этой системы Супрематического Искусства. Каждый таковой человек будет называться белым как чистый смысл. Супрематизм как система не будет средством, выявляющим идею и идеологию ни Государства, ни Религии, но их духовного, ибо она будет первенствующей идеей белого человечества.
Сознание белого человечества беспредметно, ему уже не нужно будет говорить обещания, быть его проводником в какие-то Идеалистические или предметные блага; не будет перед ним никаких делений, ни эстетичного, ни мистичного, ни разных физических или нефизических различий. В нем будет единство ощущения, единство реального, оно будет классично в своем ощущении мира как возбуждения.
Все различия и вся сутолока цветного возбуждения, а также черного поглотится белым. Возникнет большой спор между цветными возбуждениями, но исследования движений по центрам развития человека докажет, что все его усилия идут к белому.
41. Супрематическое сознание по отношению к миру проявлений или всей природе является возбуждением, и потому все состояния, называемые материалами, вовсе не существуют. То, что называется материалом, не существует во всех проявлениях, не существует потому, что каждый организм или кристалл суть силы движения возбуждений, и лишь <тогда они> обращаются в материал, когда сознание общежития воплощает их в новую стройность. Но и в этом случае <они> должны восприниматься как известное состояние силы или плотности, произошедшей от движения.
В новом сознании плотности могут меняться, т. е. состояние их движения будет либо большим, либо меньшим — плотность разных состояний. В техническом их построении следовало бы привести все <так> называемые материалы в одну таблицу сил разных движений. Последняя таблица установила правильное осознание в человеке сил, но не материалов, оперирование с силами, но не материалами (<материалы> как нечто мертвое статическое). Последние силовые термины были ближе техническому сознанию, которое в конце концов оперирует <с ними> и переводит все материалы на силы.
Приведенные в известное построение материалы техники перестают быть материалами — остаются силами. Таким образом, сложенный автомобиль есть не сложение материалов, а сложение сил, итог которых и определяется лошадиной силой. Но вернее было сложить все сложенные силы или сложить сумму всех движений сил и получить сумму силы или движения машины. Всякое техническое построение и состоит из собрания известной суммы движений того, что называем материалами, и потому всякая машина — определенная сумма, но не название, как в общежитии принято определять силы названиями вещей.
Новая техника должна уничтожить вещи и все названия, оставить лишь суммы движений, — <это> будет вернее и ближе к действительности, нежели <когда> определяют технические построения сил несуразными именами.
42. Технический мир проявляет себя через разность отношений плотностей Или движений. Супрематизм же по отношению к последнему разнится тем, что его сооружение не предметно, не составляется из разностей отношений, в его сооружении нет разниц сил, а одно70 состояние. В нем существует предел, в котором воплотились все разные отношения в единое сознание формы. Материалы исчезли в движении, цвет тоже — всё пришло к белому как классичной экономии или высокому геометризму сознания.
Таким образом, Супрематизм есть единоформие, т. е. <тем,> в чем предполагаю единство. Всё пришло к единому белому. Все спектры всего стали в одном сознании, в одном возбуждении и движении. В белом наступает момент, когда сознание человека во всех своих движениях через использование всех средств или сил в природе придет к белому; <это> форма, которая установилась в Супрематизме в виде белого квадрата.
Какой же момент представляет собой белый Супрематизм, что это — предел достижения всего разнотонного цветного разновесного в одну силу, в одно состояние как абсолютное или же это только достижение единства, достижение единоформия для окончательного достижения предела как абсолюта, в котором сознание достигнет двух вопросов, движения и недвижения; ведь всё зависит только от сознания — принять ту или иную реальность в себе, ибо вне нет реальности.
Сознание является одним из первых моментов различия единого, и, таким образом, все движение — результат сознания как формы. Исходит же оно из единого, из белого71, проходит целую полосу движения как культуры и воплощается опять в белое как предел, но белый Супрематический предел еще не означает окончательного предела, это только белый путь движения белой системы.
Таким образом, в белой системе Супрематизма достигается только форма единства. К какому пределу оно придет — остается закрытым; но возможно предположить, что белый квадрат будет началом и заключением, т. е. полюсы движения белого будут иметь по обоим концам кубы белые.
Последнее могло означать символы шести совершенств, исходящи<х> из одной стороны куба как квадрата, распыляющихся в пути, творя беспредметность, и уходящи<х> в куб или стенку квадрата куба.
43. В первой части своей записки я установил, что Культура человека или вообще Культура заключается в действии распределения веса. Под весом я разумею и проявление всякой мысли. Культура — движение веса через центры сознания; отсюда можно мыслить, что всякая Культура, эпоха начинается из суммы остатка рассуждения прошлого веса; на долю каждого развития или новой поступи Культуры падает
