сообщил ей лишь координаты для навигатора.
— Ах, Фиона. — Он вздохнул, как ей показалось, безнадежно. — Это сложно.
— Все в жизни сложно. — На секунду она позволила себе вообразить, что имеет в виду их отношения.
— А в математике нет.
Она решила на всякий случай промолчать.
— Ты ведь не была замужем, Фиона?
Она изо всех сил сжала руль. Неужели он знает о Дэниеле? Броуди прежде не интересовался ее личной жизнью, вопросы на эту тему ограничивались дежурными «Что делаешь на Рождество?» или «Как провела выходные?», а сама Фиона не рассказывала о своей неудачной помолвке. Она считала, что если мужчина слишком много знает о женщине, то его интерес рано или поздно, но увянет. А этого она не хотела.
— Нет, — ровным голосом ответила она. — Должно быть, я не создана для семейной жизни. — И зачем она это сказала? Дура.
Степень близости их отношений нисколько не соответствовала той роли, что она играла в его жизни. Боже мой, да она сотни раз бывала в его спальне, разбирала его личные вещи, выбирала для него нижнее белье, чистила его холодильник, сортировала почту. Она наблюдала за тем, как он стареет. В ее должностной инструкции все это не значилось, но Фиона ни разу не пожалела, что на нее свалилась столь неблагодарная работа.
Броуди снова вздохнул.
— Если когда-нибудь у тебя возникнет соблазн, не поддавайся ему.
Фиона, не отрываясь, смотрела на дорогу. И до конца поездки не произнесла ни слова. Броуди ведь любил тишину.
И лишь когда машина свернула с шоссе на узкую проселочную дорогу, петлявшую между симпатичными деревеньками, а затем на усыпанную желтыми листьями подъездную аллею, ведущую к воротам, украшенным золоченой надписью «Школа Дэннингем», — лишь тогда Фиона поняла, что поездка связана с Максом.
Суббота, 25 апреля 2009 года
Они нашли ее случайно. Сначала показалось, что маленький комок под деревом — единственным деревом во всей округе — еще один ребенок дошкольного возраста. Но когда ребенок привстал, стало ясно, что перед ними почти взрослая девушка. Кэрри спросила, не знает ли она, где живет Дэйна Рэй.
— Вы прикалываетесь, что ли? — Говорила девушка враждебно, явно привыкла давать отпор всем и каждому. Глаза у нее были сильно накрашены, но от слез косметика размазалась. Из носа текло.
— Нет, — ответила Кэрри мягче, чем собиралась. — Она нужна нам. Она вроде бы живет где-то здесь.
Девочка пристально посмотрела на Кэрри, и в глазах промелькнуло узнавание. Затем она смерила взглядом Броуди и махнула рукой куда-то за спину:
— Она живет там.
— Спасибо, — поблагодарила Кэрри.
— Но ее нет дома. А зачем она вам?
Худенькая, в черной кожаной куртке и узких джинсах. Черные волосы на концах посечены от краски, у корней — светлые и мягкие, как у ребенка. Кэрри подумала, что эта дурочка желает выглядеть на восемнадцать или девятнадцать, но на самом деле ей лет пятнадцать. Как Максу.
Заговорил Броуди. Его неожиданно громкий голос заставил девочку вздрогнуть.
— Нам нужно поговорить с ней.
Рука Кэрри потянулась к Броуди — чтобы направить его или чтобы найти у него поддержку, она и сама толком не знала.
— Хотим задать ей несколько вопросов. — Кэрри чувствовала, что вот-вот расплачется. Все было как во сне.
— Каких вопросов? — Девчонка трясущимися руками вынула из кармана пачку сигарет и закурила.
— Неважно. — Кэрри едва хватало сил говорить. — Спасибо.
— Подождите. — Девочка обогнала их и преградила дорогу. — Вы не та женщина с телевидения?
Кэрри кивнула. Хотя она уже и не знала, кто она сейчас.
— Я вас
— Да. — Кэрри слабо улыбнулась. — Меня многие видели.
— Нет. Я вас видела. — Она глубоко затянулась, выпустила дым. — Вчера у школы, когда там все перекрыли после…
— Нам надо идти. — Кэрри потянула Броуди за руку, но тот не сдвинулся с места.
— Я там проходила, а вы приехали на машине. Вы… вы выглядели печальной. — Недокуренная сигарета полетела в сторону. — Вы собираетесь снять шоу о том… что там произошло?
Кэрри помолчала, затем повторила:
— Что там произошло?
— Макс. Убийство.
Его имя повисло в воздухе, Макс словно был рядом, между ними.
— Ты его знала? — Эту девочку и ее сына что-то связывало, и Кэрри вдруг почувствовала резкую боль, точно ее саму ударили ножом в сердце.
Кроме них и одинокого старика, поникшего за угловым столиком, в кафе никого не было. Кэрри и Броуди заказали кофе, а девочка — колу, хотя пить никто не хотел.
— Это я Дэйна, — сказала девушка.
Кэрри уже и сама догадалась.
Официантка, принявшая заказ, приветствовала Броуди как старого знакомого. В другое время Кэрри наверняка бы удивилась, но сейчас все ее внимание было сосредоточено на Дэйне.
— Пусто, — заметила Дэйна, оглядевшись. — Обычно по субботам с утра здесь тьма подростков. А сейчас как будто все умерли.
— Черт. — Глубокий голос Броуди прокатился по гулкому помещению. За их спинами шипела кофе- машина.
— Ты знаешь, кто я? — спросила Кэрри. — Кто мы!
— Вы та ведущая с телевидения.
Дэйна сидела рядом с одной из самых известных женщин страны и при этом просто смотрела на Кэрри и хранила неловкое молчание, как будто та была ее тетей или учительницей, с которой она случайно столкнулась в магазине.
— Я мать Макса, Дэйна. А это его отец.
Лицо у девочки вытянулось от удивления. Интересно, она вообще знала, что Макс — сын знаменитости? Неужели… неужели Макс
— Вы… вы мать Макса?
— Да. — Кэрри протянула руку через стол, и Дэйна робко ее пожала. Желтые от никотина пальцы с обкусанными ногтями — и холеные белые руки с французским маникюром.
— Но…
— Я знаю. — Они смотрели друг на друга, не отрываясь.
— Я… но он сказал… — Дэйна запнулась. — Это так ужасно. Как будто жизнь просто задули, как свечу.
Кэрри содрогнулась от боли, которую причинили ей эти простые слова. Она кивнула и закрыла
