— Ты убила нашего ребенка, — прошипел Макс.
Нож был длинный, очень острый. Сжав рукоятку, Дэйна опустила его острием вниз.
— А теперь скажи. Что осталось, скажи?! В моей жизни ничего нет. Даже тебя. Даже этого проклятого ребенка, которого мы не хотели, а теперь ты его убила.
— Я разозлилась на него, когда он велел мне сделать аборт. Как будто для него это вещь, которую можно выбросить. Как будто я — вещь.
Кэрри отпустила ее руки. Дэйна знала, что вряд ли она сделает с ней что-то в прямом эфире. Но ничто уже не имело значения. Они были в своем собственном аду — одна прячется от правды, другая ищет ее.
— Макс, успокойся, — взмолилась Дэйна.
— Не смей говорить мне, чтобы я успокоился. — Странно, но, произнося эти слова, Макс был предельно спокоен.
Дэйна перевела дух. Сейчас она все расскажет, они сядут рядом, все обсудят, а потом обнимутся и забудут это ужасное дождливое утро. Черт, да они могут пойти в хижину и заняться кроссвордами, что-нибудь съесть.
— У меня в руке был нож, — выпалила Дэйна.
Студии дружно охнула.
— Что? Откуда? — спросила Кэрри.
Все должно было закончиться хорошо. Уоррен и его дружки должны были убраться оттуда и пойти искать приключений в другом месте. Макс должен был положить руку ей на живот, прижаться к ней и прошептать, как сильно он ее любит. Вот о чем она мечтала, когда лежала на больничной койке в ожидании врача. Анестезиолог пытался подбодрить ее шутками, медсестры болтали. Свет бил в глаза…
— Я не сделала аборт. Не смогла себя заставить.
Дэйна вскочила, не в состоянии больше сидеть на месте. Сделала несколько шагов.
— Но я так и не сказала об этом Максу. — Она повернулась к Кэрри: — Он умер, думая, что я убила нашего ребенка.
В глазах Кэрри появилось что-то странное. Гнев, радость? Дэйна не понимала. Она хочет ударить ее или обнять?
— Так ты беременна?
Кэрри приблизилась к Дэйне осторожно, с опаской, словно правда резала не хуже ножа.
— Но почему нож оказался у тебя в руках?
Дэйна зажмурилась, закрыла лицо руками.
Нож был длинный, кухонный. Она никогда не видела таких острых. Именно им Макс угрожал тем парням в парке. Понятно, почему с ним Макс чувствовал себя в безопасности.
Потом ее снова толкнули, так неожиданно, что сперва она не поняла, что происходит.
— Макс, нет! Что ты делаешь?
Дэйна сделала глубокий вдох.
Ей было наплевать на камеры, зрителей, свет.
— Это я убила Макса, — спокойно сказала она.
Тишина.
Ни звука ни снаружи, ни внутри ее головы.
Все исчезло, как будто никогда не существовало.
Кэрри застыла. Рука протянута, будто в попытке схватить кого-то.
Потом раздался крик.
Нет!..
Одно слово, как пуля. Кэрри медленно подошла к Дэйне.
— Это я убила Макса, — бесцветно повторила Дэйна. — Мне так жаль. — Она слышала слова, но не могла поверить, что это она их произносит. — Мне очень, очень жаль.
— Тебе… жаль!
Кэрри оглянулась. Лиа говорила в рацию. Дэннис что-то шептал своей напарнице. На сцену вынырнули два охранника, взяли Дэйну под руки, усадили на стул, встали по обе стороны.
Дэйну трясло. Так холодно.
— Это я убила Макса, — еще раз повторила она, дабы убедиться, что все ее услышали. И положила ладони на живот, точно пытаясь защитить своего ребенка от того, что с ней будет дальше.
Кэрри стояла посреди студии, уронив руки, глядя в пол. Она не могла ни говорить, ни плакать.
Дэйна ждала. Она готова, она все расскажет полиции. Расскажет, как он бросился на нее, чтобы отобрать нож. Как все это время она их обманывала. Ее отпечатки есть на ноже. У нее есть мотив — они же ссорились из-за аборта. Ничего не изменишь.
Она готова к наказанию. Макс поверил, что она сделала аборт. Значит, это она во всем виновата.
Она не успела понять, что произошло, а он уже выхватил у нее нож.
— Макс, не надо!
Он отпрянул.
Парни заулюлюкали, заорали, что пора домой к мамочке, что опять в штаны наложил.
Дэйна шагнула к нему. Она должна отобрать у него нож.
Макс стоял, слегка наклонившись вперед, расставив ноги. Он закричал. Она не могла разобрать ни слова. Он кричал и кричал, обратив лицо к небу. По лицу его текли слезы.
Дэйна тоже посмотрела вверх, словно там, в небесах, прятались ответы на все их вопросы. Время будто застыло.
А потом понеслось с удвоенной скоростью. Макс резко опустил голову и вонзил нож себе в живот.
Взгляд его был прикован к Дэйне.
Вся его несчастная жизнь сконцентрировалась в этой кровоточащей ране.
Вновь и вновь Макс втыкал в себя нож. Он согнулся пополам, обе руки сжимали рукоятку. Ладони, одежда, ноги, земля — в одну секунду все окрасилось кровью.
— Черт! — заорал кто-то.
— Смываемся, — крикнул Уоррен.
Дэйна смотрела им вслед, надеясь, что они побежали за помощью, что все обойдется.
Но они просто неслись прочь. Их кроссовки сверкали на бегу. Вокруг не было ни души.
Макс упал на колени. Как в замедленной съемке. Дэйна попыталась закричать, но звук застрял в горле. Она стояла и смотрела, как Макс, красивый, умный, несчастный Макс оседает на землю. Голова глухо стукнулась об асфальт.
Дэйна упала рядом.
— Не умирай… Пожалуйста, не умирай!
Она прижимала руки к животу Макса, но не могла остановить кровь. Ран было так много.
— Помогите! — закричала Дэйна, озираясь.
Школьный двор был безлюден. Она вытащила свой мобильный и вызвала «скорую».
— Я не могу жить без тебя, — рыдая, повторяла она, тщетно пытаясь остановить кровь. — Я не буду жить без тебя.
Это все ее вина. Если бы она не обманула его, не заставила поверить, что сделала аборт, чтобы наказать его, этого бы не случилось.
Что же она наделала?!
