присяжным. Если подсудимый будет осужден, мы не будем заносить вердикт присяжных в протокол. Мы обсудим вопрос о невменяемости, заново рассмотрим дело, и, выслушав ваши дальнейшие аргументы, присяжные вынесут вердикт только относительно вины либо невменяемости.
Мое выступление было коротким. Я подчеркнул слабые места в обвинении и множество оснований для сомнения. Джек тоже был краток; без признания обвиняемого у него имелось немного доказательств.
Напутствование судьи было кратким, ясным и точным; не стоило и пытаться найти в нем какие-то ошибки для будущей апелляции.
Вердикт был готов через несколько часов.
— Виновен, — объявил старшина присяжных, — виновен в оскорблении действием.
Поднимать вопрос о невменяемости не было необходимости. К тому же Джимми уже отбыл в тюрьме срок больший, чем предусматривался за это преступление.
Через день я увидел Мюррея в местном ресторане. На следующее утро он должен был вынести приговор. Судья сказал, что выслушал очень мало свидетельств психиатров.
— Я побаиваюсь отпускать парнишку, если он все еще опасен, — объяснил он. — Суд будет благодарен за вашу помощь в этом деле.
Мысль об освобождении Джимми вызывала у меня, да и у самого Джимми, такие же чувства. Перед вынесением приговора я предложил такое решение проблемы:
— Совершенно очевидно, — начал я, — что подсудимый в ожидании суда уже провел в тюрьме больше времени (четыре с половиной года), чем предусматривается при наказании за оскорбление действием — три года. Однако защита не имеет ни малейшего желания видеть его на свободе, если он еще не готов к этому или если он может представлять опасность для окружающих. Мой подзащитный с этим согласен. Поэтому я приобщаю к делу письменные заключения о его психическом состоянии на данный момент и предлагаю послать его для дальнейшего обследования в государственную психиатрическую клинику. — Я добавил, что Джимми поддерживает это предложение.
Судья Мюррей прочел заключения и согласился. Он направил Джимми на обследование на тридцать пять дней. По истечении этого срока из больницы сообщили, что состояние пациента сравнительно хорошее. Джимми был отпущен на свободу и с тех пор не имел больше неприятностей.
Эпилог
Стану ли я защищать виновного? Строго говоря, Джимми Мартин был виновен — если и не в убийстве, то в чем-то более серьезном, чем оскорбление действием. Однако с юридической точки зрения его можно считать невиновным — имелось множество свидетельств того, что в тот день он был не в состоянии отвечать за свои поступки, Правильное ли решение вынес суд? Это вопрос личный и субъективный, каждый может ответить себе на него сам. Но вопрос о том, нужно ли защищать подсудимого всеми доступными способами, отнюдь не личный и не субъективный. Это вопрос соблюдения законности и профессиональной этики. И любой адвокат, достойный этого звания, ответит вам так же.
Оправдание Сэма Шеппарда
Доктор Сэм
Если убийство Стэнфорда Уайта было «преступлением начала века», то убийство очаровательной беременной Мэрилин Риз Шеппард, которую нашли мертвой утром 4 июля 1954 года, было «преступлением пятидесятых». Более десяти лет спустя дело Шеппарда послужило основой для популярного телеспектакля «Беглец». Основная разница, однако, была в том, что доктор Ричард Кимбл, герой «Беглеца», оставался на свободе; доктор Сэмюэль Шеппард провел 10 лет в тюрьме, и никакой суд не мог вернуть ему эти годы.
Всеобщее внимание было привлечено не только убийством, но и последовавшим за ним судом. Особое мнение, изложенное по этому делу Джеймсом Финли Беллом, вполне можно было бы назвать классическим описанием судебного процесса. В то время Белл был судьей в верховном суде штата Огайо, утвердившем обвинительный приговор Сэму в 1956 году.
Загадочное убийство, светское общество, секс и неожиданный ход событий — все смешалось в этом деле и настолько захватило воображение публики, что даже трудно вспомнить что-либо подобное. Во время предварительного следствия, последующих юридических схваток и девятинедельного суда, издатели, озабоченные увеличением тиража своих газет и журналов, старались удовлетворить ненасытный интерес падкой на все необычное американской публики. Репортерам, представлявшим местные газеты и ведущие информационные агентства, отвели в зале суда специальные места. Для радио- и тележурналистов в здании суда были оборудованы отдельные помещения. В этой обстановке «римских каникул» средств массовой информации и проходил суд над Сэмом Шеппардом, где решалась его судьба.
Я встретился с Шеппардом 18 ноября 1961 года. Прошел ровно год, как я начал свою адвокатскую практику. Мы сидели в комнате для посетителей в тюрьме Мэрион, штат Огайо. Шеппард, высокий, интересный мужчина, с коротко остриженными седыми волосами и выправкой командира полка, уже более семи лет провел в тюрьме за преступление, которого не совершал. С нашего первого рукопожатия я поверил в его невиновность. Потребовалось более пяти лет, чтобы вернуть ему то, чего он добивался больше всего, — свободу и честное имя.
История этого преступления и ошибочного наказания была такая же типично американская, как сам Сэмюэль Шеппард. Сын хирурга-остеопатолога, он вырос на тихой, зеленой улице в Кливленд-Хейтсе, штат Огайо. В старших классах его выбрали президентом класса, к тому же он был отличником и спортсменом. Сэм учился в университете Вестерн-Резерв и Остеопатической школе для терапевтов и хирургов в Лос- Анджелесе, специализировался по нейрохирургии в Окружной больнице Лос-Анджелеса. В 1951 году он вернулся домой и стал преуспевающим врачом. К тридцати годам, в 1954 году, он зарабатывал 30 000 долларов в год. У него была своя практика, кроме того, он работал с отцом и двумя старшими братьями в Шеппардовской клинике в Фервью-парке. Сэм также заведовал нейрохирургическим отделением больницы Бей-Вью, которую его отец, доктор Ричард А. Шеппард, основал в Бей-Виллидже в 1948 году.
Атмосфера социального и материального благополучия, окружавшая Шеппарда, усилила неприязнь публики, так явно ощущавшуюся во время его ареста и суда. Он родился «с серебряной ложечкой во рту», и жизнь его всегда баловала. Женившись на подруге юности, Сэм имел семилетнего сына, большой дом на поросшем лесом участке с маленьким песчаным пляжем на озере Эри; у него был «линкольн-континенталь» и «ягуар»; пополам с другом и соседом Спенсером Хоуком, мэром Бей-Виллиджа, они приобрели 14-футовый катер с подвесным мотором.
К лету 1954 года Сэм и Мэрилин были женаты уже девять лет. Внешне их брак выглядел вполне благополучным. Молодые Шеппарды были в прекрасных отношениях с родителями Сэма, его братьями и их семьями. Примерно за месяц до убийства родители Сэма устроили замечательно удавшийся семейный пикник, на котором Мерилин объявила, что снова беременна.
Сэм любил свою работу, увлекался спортом. Среди его близких друзей был Отто Грэм, квотербек «Кливленд Браунс». Сэм и Мэрилин увлекались водными лыжами, играли в теннис и в гольф. Мэрилин активно занималась благотворительной деятельностью, была членом Женского клуба Бей-Виллиджа; Сэм исполнял в городке обязанности судебно-медицинского эксперта. Они часто встречались со Спенсером Хоуком и его женой Эстер, Доном и Нэнси Эхерн, молодой парой, жившей неподалеку, устраивали ужины, танцы, одним словом, вели светский образ жизни.
Однако не все в их жизни шло так гладко, были и сложности. Мэрилин родила сына, Чипа, но роды
