два дня занял такое важное место в моей жизни.
В то морозное февральское утро, поднимаясь по стертым ступеням здания суда Ист-Кембриджа, я размышлял о своих слабых местах. Я не видел таблиц тестов Лоулора. Я никогда не встречался с ним. Я не знал, что он за человек или какой из него свидетель. Я никогда и никого не допрашивал перед присяжными. Я проработал адвокатом всего три месяца.
Зал судебных заседаний, где мне предстояло выступать впервые в жизни, переносил вас в Англию 1800-х годов. Высокий потолок, темная мебель красного дерева, старинный стол защиты, резное судейское кресло. Акустика здесь была просто ужасной. Многие любители сенсаций, сидящие на местах для зрителей, едва ли могли что-то расслышать. Тем не менее зал был набит до отказа.
Джон Тобин был болен, его помощник, Клем Маккарти, отвел меня к судье Эдмунду Р. Дьюингу, который дал мне разрешение выступать по делу Эджерли. Окружной прокурор Джон Дж. Дроуни тепло пожал мне руку; похоже, он не принял меня всерьез.
В зале я увидел Джорджа Эджерли. Он сидел в проволочной клетке — варварское изобретение, которое еще несколько лет назад использовалось в штате Массачусетс при рассмотрении всех дел о преступлениях, за которые полагается смертная казнь. Эджерли, как я скоро узнал, обладал развитым чувством юмора, превосходной памятью на детали и скрупулезно-внимательным отношением к своему судебному процессу. Он был автомехаником, зарабатывал 10 000 долларов в год, хозяин считал его умелым и надежным работником. К тому же в своем кругу он пользовался репутацией вполне светского человека.
Одним из самых ярких были показания сестер его жены, описывавших свои путешествия с Джорджем и сообщавших подробности: кто, с кем и в каком отеле останавливался.
Эджерли внимательно посмотрел на меня из своей клетки.
— Думаете, вы сумеете справиться с этим парнем?
— Не знаю, — ответил я, — во всяком случае, попробую.
— Ну, ладно, — сказал он. — Надеюсь, вы свое дело знаете. Он-то в своем не разбирается наверняка, иначе никогда бы не сказал, что я лгу. Я не убивал свою жену.
В тот момент мне оставалось лишь поверить Эджерли на слово. Приходилось допустить, что Августин Лоулор либо ошибся, либо не был достаточно опытным специалистом. Я должен был постараться доказать, что реакции Эджерли если и не устанавливают его невиновность, то уж во всяком случае не доказывают вину.
Судебное заседание началось, и мы с Августином Лоулором оказались лицом к лицу. Лоулору было лет тридцать пять, он производил впечатление культурного, образованного человека, держался очень прямо. В нем не было заметно никаких признаков волнения. Я представился присяжным, объяснил, что Джон Тобин отсутствует по болезни и резюмировал показания Лоулора, данные им в пятницу.
— Мистер Лоулор, — начал я, — правильно ли будет сказать, что так называемый «детектор лжи», или полиграф, не может обнаружить ложь?
Лоулор заколебался, взглянул на Фрэнка Монарски и ответил:
— Да, это так.
Я увидел реакцию присяжных. Монарски, в ходе прямого допроса Лоулора, почти не коснулся устройства полиграфа, и такой ответ поразил присяжных.
Надо было установить, какие книги о полиграфе Лоулор как эксперт считал авторитетными, заслуживающими доверия. В отличие от обычного свидетеля эксперту позволяется высказывать свое мнение и делать заключения. Если он выразит одобрение какой-либо публикации по своей специальности, его стоит подробно расспросить о ней, и, вполне возможно, он скажет что-то, противоречащее этой книге. Вот на этих противоречиях его и можно будет поймать.
О технике проведения полиграф-тестов написано совсем немного. Наиболее авторитетной считается книга Фреда Е. Инбау, профессора юридического факультета Северо-Западного университета, и Джона Е. Рейда, одного из лучших в стране полиграф-экзаменаторов. Я показал эту книгу Лоулору и спросил, читал ли он ее.
— Бо?льшую часть, — ответил он.
— Вы считаете ее заслуживающей доверия?
— Нет, — сказал эксперт обвинения, — не считаю.
— Скажите, мистер Лоулор, есть ли книга, посвященная проведению полиграф-тестов, которую вы считаете авторитетной?
При этом я подошел к столу защиты и положил руку на стопку книг, штук восемь. Лоулор, как я и рассчитывал, решил, что все эти книги — о полиграфе, хотя таких там было совсем немного.
— Нет… нет, я не могу назвать такую книгу.
— Может быть, вы сами написали книгу по этому вопросу?
— Нет.
— Были ли у вас опубликованы об этом статьи?
— Нет. — Он начал проявлять признаки раздражения.
— Вы, конечно, читали такие статьи и знаете, что они периодически публикуются?
— Да, я читал некоторые из них.
— Какие статьи вы считаете авторитетными?
Я открыл портфель и начал вытаскивать журналы.
— Нет, я не помню ни одной статьи, которая показалась бы мне авторитетной в этой области.
Казалось, ничто не могло поколебать Гуса Лоулора. Но у меня оставалось еще другое средство.
— Как я понимаю, мистер Лоулор, вы пользуетесь Килеровским полиграфом?
— Да.
— Он кажется вам надежной машиной?
— Да, пожалуй.
— И вы считаете компанию «Килер» опытным специалистом по выпуску полиграфов и обучению работе на них, не так ли?
— Да.
— Какой моделью вы пользуетесь — 6303?
— Да.
Мне надо было уточнить кое-что еще.
— Кстати, у нее ведь три самописца?
— Да.
— Когда вы покупали аппарат, к нему прилагалось руководство по эксплуатации полиграфа и проведению тестирования, изданное изготовителем?
— Да, руководство прилагалось.
— Хорошо. Теперь, учитывая ваше мнение, что компания «Килер» является опытным специалистом тестирования на полиграфе, можете ли вы сказать, что, по крайней мере, их руководство по эксплуатации можно считать авторитетной публикацией?
Лоулор вздохнул. Деваться ему было некуда.
— Да, — сказал он, — это руководство авторитетно.
— Вы, разумеется, читали его?
— Да.
Я подошел поближе к свидетелю и показал ему стандартное руководство к полиграфу «Килер- 6303».
— Ваш экземпляр такой же, как у меня?
— Да.
— И вы, несомненно, проводите полиграф-тесты так, как рекомендуется в этой книге?
— Да, — ответил он, — я довольно точно следую этим рекомендациям.
По одному вопросу я загнал его в угол.
И тут я применил другой важный прием из используемых при перекрестном допросе — сменил предмет обсуждения. В килеровской инструкции было кое-что интересное для меня, и я собирался воспользоваться этим, застав Гуса Лоулора врасплох.
