тяжелом или неприятном. Однако все произошло настолько быстро, что Агния не рискнула бы довериться своим глазам. Может, ей и показалось…
– Нет, не было, – заверила Ядвига. – Почему ты спрашиваешь?
«Потому что нашла игрушку там, где на снимке мне померещился – или вправду был – отрубленный палец…»
– Да так… Просто моему другу показалось, что он видел здесь ребенка.
– Это полосатому другу, что ли? – хитро прищурилась женщина. – Или блондинистому? Вокруг тебя много друзей вьется!
– Откуда вы знаете? – смущенно спросила Агния.
– Смотреть умею. У кухни нашей вообще удачное расположение, оттуда все видно. С блондинистым ты поосторожнее, он не первый раз у нас, и в каждый свой приезд, коршун эдакий, охотится на молоденьких девочек! Или не очень молоденьких, уж как повезет… Что же до полосатого, который с тобой приехал, так ему и вовсе надо опасаться так открыто разгуливать! Я его, конечно, не выдам, потому что вижу – мальчик спокойный и хороший. А вообще, кто-то другой может его увидеть, и тогда полосатого твоего точно выгонят! Несмотря на все ваши деньги.
– Учтем. Спасибо вам.
Понятно же было с самого начала, что Андрей попадется кому-то на глаза! Но ему же хочется крутого из себя изображать, шляться по территории с наглостью бродячего кота. Ничего, Жин-Жин еще об этом узнает!
Поблагодарив Ядвигу, в первую очередь за молчание, Агния продолжила прогулку, но долго бродить у нее не получилось. Дождь почти не усилился, зато воздух стал каким-то промерзшим и тяжелым от накопившейся в нем влаги. Прошлось ей возвращаться, потому что воспаление легких – далеко не лучшее лекарство от хандры.
Ее встретил полутемный холл. Ассистенты, дежурившие там обычно, где-то затаились. Агнию это не волновало – первый же корпус, не третий! Так что она просто направилась к себе, но на лестнице замедлила шаг, услышав чьи-то голоса.
Беседовали, судя по всему, сидевшие в креслах в общем холле. И если услышать голос Антуана в этом корпусе было, в общем-то, предсказуемым явлением, то застать здесь Петра Маковецкого девушка никак не ожидала – как минимум потому, что психологам не полагалось шастать по жилым этажам.
Впрочем, он, принимая во внимание тему их разговора, оказался тут как раз по профессиональному вопросу.
– …Из тоски не вылезаю, – изливал душу Антуан. Судя по выразительности его интонаций, актер наслаждался собственной игрой, и все же под слоем наносного пафоса чувствовались истинные эмоции. – Единственная женщина, с которой я хочу быть, не обращает на меня внимания. Она думает, я играю, но я предельно серьезен!
«Ну надо же, – изумилась Агния. – Зацепила-таки его Юленька! И он же еще не знает, что она беременна!»
– Говорить с ней бесполезно, – продолжил мужчина. – Только пытаюсь – она сразу мужа своего вспоминает. Дался он ей!
– И что вы чувствуете по этому поводу? – привычно поинтересовался Петр.
Все-таки он абсолютно бесполезен. Можно ведь задать более персональный вопрос: почему вы полезли к замужней, зачем вам это надо, почему вы говорите с придыханием? А психолог придерживается нейтральных, стандартных вариантов, что бы ни пришлось ему услышать в ответ! И – чтобы не выслушивать этот ответ совсем, не вдумываясь в него.
– Отчаяние я чувствую, вот что! Я бы реально хотел с ней быть, на этот раз – навсегда. То есть не обязательно, чтобы навсегда, но – надолго. Она красивая, милая, веселая… Я как раз это и искал!
«Хорошо хоть, не сказал, что она умная… Нет, Юлька не то чтобы очень умная, просто вряд ли он ум искал в женщине!»
– А что она чувствует по этому поводу?
Это уже прогресс – психолог правильно выбрал род подлежащего: женский.
Как же правильно она все-таки поступила, что сменила врача! Если сравнивать его с Жанной Валерьевной, то это просто… гусиная задница и алмаз получается!
Агния не собиралась стоять тут и дальше, холодно ведь ей, да и неудобно. Поэтому она беззвучно вернулась к началу лестницы, а потом с нарочитым топотом и оханьем стала подниматься. Голоса, как и следовало ожидать, тут же смолкли.
Поднявшись на свой этаж, Агния увидела обоих мужчин. Антуан был непривычно серьезен и – что было совсем уж шокирующим – прилично одет. Никаких маечек цвета фуксии и стразов: строгая черная рубашка и серые джинсы. Да, это определенно траур!
А Петр выглядел каким-то потасканным. Агния подозревала, что ему лет тридцать – тридцать пять, а сейчас он смотрелся на все сорок. Костюм мятый, галстук не в тон к рубашке, волосы взлохмачены, под глазами – темные круги. Такая депрессивная панда получается… Он что, не спал несколько ночей подряд? О судьбах мира думал?
Агнии всегда казалось, что люди такого типа должны жить в цветочных горшках. Почему она так считала – она и сама не знала.
– Агния! – Психолог поднялся ей навстречу, нацепив на лицо кривую улыбку. – Давно тебя не видел! Почему ты не ходишь на групповые занятия?
– Потому что я теперь занимаюсь с Жанной Валерьевной. Вас разве не предупредили?
– Предупредили, – Петр сообщил об этом без малейшего расстройства в голосе. – Но групповые занятия – это другое.
– Я знаю. Мне это не нужно.
– Ты уверена?
С чего это он вообще ей «тыкает»?..
– Абсолютно. Разрешите пройти.
Вот и пришло время для ее «коронного» номера. Проходя мимо, Агния осторожно отодвинула мужчину со своего пути. Еще позавчера она на подобный жест в жизни бы не решилась! А теперь – получилось. При этом девушка не почувствовала прежнего страха: только нечто похожее на слабую неприязнь. Ничего, Жанна Валерьевна сказала, что это – уже почти норма, не обязательно ведь к каждому встречному с объятиями кидаться.
Петр понял намек и больше с расспросами к ней не приставал, позволив девушке удалиться в свою комнату.
Что ж, это маленькая, но все же победа. И над собой, и над этим мятым увальнем.
Погода и полное отсутствие каких-либо занятий навевали на Агнию скуку. Попробовав для приличия почитать, Агния долго не продержалась и очень скоро задремала. Сон ее мог бы затянуться, если бы не осторожные удары по стеклу, мягко намекнувшие девушке, что расслабляться еще рано.
Поначалу Агния не отреагировала на этот странный звук, цепляясь за окружавшее ее уютное облако сонной безмятежности. Но целенаправленный и профессионально ориентированный «дятел» все не уходил. Пришлось ей лениво открыть один глаз, а потом, уже под влиянием шока, распахнуть и второй.
На узком подоконнике, совершенно не озадачиваясь высотой второго этажа, обустроился Андрей. Причем не завис в панике, а именно обустроился.
Агния бросилась к окну; упреки в его адрес отошли на второй план. Не хватало еще, чтобы этот татуированный голубь-переросток свалился! Жин-Жин ей тогда объектив ее же фотоаппарата засунет в… Ой, лучше и не думать об этом!
К счастью, окна открывались внутрь, поэтому перемещение Андрея с подоконника в комнату прошло нормально. Вот тогда-то Агния и решила отомстить ему за свои сгоревшие нервные клетки:
– Ты идиот?! Карлсон долбанный! Ты же разбиться мог в лепешку!
– В лепешку – не мог, – спокойно возразил Андрей. – Тут высота такая, что, в худшем случае, я кость бы сломал, да и то при совсем уж корявом приземлении.
– Остатки мозгов ты бы себе выбил! Как ты вообще туда попал?!
– С дерева прыгнул. Недалеко растет.
