— Неужели?
— Угу. Если я попрошу, он мне, наверное, даже одолжит свою машину. Он у меня по одной половице ходит.
Алекс поднял бровь:
— Какой-то он недостаточно мужественный.
— Нормальный, — веселилась Кэти. — Вначале он вел себя безрассудно, осыпал подарками, а потом я привыкла.
— Да у тебя золотое сердце!
— Разумеется, — сказала она. — Таких, как я, практически одна на миллион.
Он засмеялся:
— Похоже, ты выбираешься из своего панциря. Иногда я уже вижу тебя настоящую.
Несколько шагов Кэти шла молча.
— Ты хорошо знаешь меня настоящую, — сказала она, остановившись и повернувшись к Алексу. — Лучше, чем кто-то другой.
— Знаю, — согласился он, притянув ее к себе. — Мне даже кажется, что наша встреча была где-то там предначертана.
Хотя в магазине, как всегда, было людно, Алекс взял отпуск, первый за долгое время. Почти все дни он проводил с Кэти и детьми, наслаждаясь давно забытым летним ничегонеделанием. Он удил рыбу с Джошем и строил кукольные домики с Кристен; он водил Кэти на джазовый фестиваль в Миртл-бич. Когда появились светляки, они ловили их десятками и сажали в банку, а вечером зачарованно смотрели на призрачное сияние, пока Алекс не открывал крышку.
Они катались на велосипедах и ходили в кино, а если у Кэти вечер был свободен, Алекс разжигал мангал. Дети ужинали и купались в реке до самой темноты, а когда они принимали душ и ложились, Алекс с Кэти сидели на причале за магазином, болтая ногами над водой и глядя, как луна медленно плывет по небу. Они потягивали вино и говорили о пустяках, но для Алекса не было ничего драгоценнее этих тихих минут вдвоем.
Кристен очень любила проводить время с Кэти. Когда они гуляли вчетвером, девочка часто брала Кэти за руку; упав на игровой площадке, она тоже бежала к Кэти. На сердце у Алекса теплело, но он всякий раз ощущал и огорчение, оттого что при всей заботе и стараниях он все равно не мог заменить дочке мать. Однако когда Кристен подбежала к нему и спросила, можно ли им с Кэти походить по магазинам, Алекс не смог отказать. Он обязательно возил дочь за покупками раз или два в год, но смотрел на это скорее как на родительскую обязанность, чем на повод для развлечений. Кэти, напротив, идея пришлась по вкусу. Выдав деньги, Алекс вручил ей ключи от джипа и помахал на прощание, когда они выехали с парковки.
Кристен просто обожала Кэти; с Джошем было сложнее. Накануне Алекс забрал его с вечеринки одноклассника у бассейна, и остаток вечера мальчик ни слова не сказал ни отцу, ни Кэти. На пляже Джош тоже ходил какой-то подавленный. Алекс видел — что-то беспокоит сына, и предложил достать удочки. Уже начинались сумерки. Тени протянулись по почерневшей воде. Река казалась неподвижной — как черное зеркало, в котором отражались медленно плывущие тучи.
Они сидели с удочками примерно час, пока небо не стало сначала фиолетовым, а потом индиго. От блесен расходились круги. Джош был странно тихим. В другое время это могло сойти за мирное, покойное настроение, но сейчас Алекс чувствовал — в парне что-то бродит. Когда он уже хотел спросить об этом, сын повернулся к нему:
— Слушай, пап…
— Да?
— Ты о маме думаешь?
— Постоянно, — ответил Алекс.
Джош кивнул:
— Я тоже о ней думаю.
— Так и надо. Она тебя очень любила. А что тебе вспоминается?
— Я помню, она делала нам печенье и давала мне нанести глазурь.
— Это и я помню. У тебя все лицо было в розовой глазури. Она тебя сфотографировала, снимок до сих пор висит на холодильнике.
— Наверное, поэтому я и помню. — Джош зажал удочку коленями. — А ты по ней скучаешь?
— Скучаю, конечно. Я ее очень любил, — ответил Алекс, выдержав взгляд сына. — Джош… Что происходит?
— Вчера на вечеринке… — Джош нерешительно почесал нос.
— Что там было?
— Почти у всех мамы не ушли, остались и разговаривали друг с другом.
— Я бы тоже остался, что ж ты не сказал?
Джош опустил глаза, и в наступившей тишине Алекс вдруг понял, чего не договаривает его сын.
— Я мог остаться, ведь праздник для детей и родителей. — Алекс продолжил скорее утвердительно, чем спрашивая. — Но ты не хотел, чтобы я остался, потому что я был бы там единственным папой?
Джош кивнул с виноватым видом.
— Не сердись на меня, — робко попросил он.
Алекс обнял его:
— Вовсе я не сержусь.
— Точно?
— Абсолютно. Как же сердиться на тебя за это?
— А мама осталась бы? Ну, если бы она сейчас была с нами?
— Конечно, осталась. Она бы такое не пропустила.
У другого берега из воды выскочила кефаль, и мелкая рябь пошла к ним по воде.
— А что вы делаете, когда гуляете с мисс Кэти? — спросил Джош.
Алекс неловко передвинулся на досках.
— Да примерно как сегодня на пляже. Едим, разговариваем, ходим гулять.
— Ты с ней много гуляешь в последнее время.
— Ну да.
Джош подумал:
— А о чем вы с ней говорите?
— О разном. — Алекс наклонил голову набок. — В том числе о тебе и твоей сестре.
— Ну а что вы говорите?
— Мы говорим, как весело проводить с вами время и как хорошо вы успеваете в школе или какой всегда порядок у вас в комнате.
— А ты ей скажешь, что я тебя не попросил остаться на вечеринке?
— А что, надо сказать?
— Нет.
— Ну, значит, не скажу.
— Обещаешь? Я не хочу, чтобы она на меня сердилась.
Алекс браво коснулся пальцами середины лба:
— Честное скаутское. Но, чтоб ты знал, она не рассердится, даже если узнает. Кэти считает тебя прекрасным парнем.
Джош выпрямился и принялся сматывать леску.
— Она тоже прекрасная, — сказал он.
После разговора с Джошем Алекс не спал всю ночь. Он смотрел на портрет Карли в спальне и пил пиво, бутылку за бутылкой.
Кристен и Кэти вернулись энергичные и возбужденные и принялись хвастаться купленной одеждой. К удивлению Алекса, Кэти отдала назад почти половину денег, пояснив, что знает толк в распродажах. Алекс сел на диван, а Кристен дефилировала мимо в новых нарядах, исчезая в своей комнате и возвращаясь в чем-то совершенно другом. Даже Джош, обычно не обращавший на девчачьи дела внимания, отложил «Нинтендо». Когда Кристен выбежала из гостиной, он подошел к Кэти.
