называется, произведем вылазку, то можем отбить пленных.
При словах «произведем вылазку» лейтенант горько усмехнулся:
— Если хотя бы один бронеход остался чуть ниже по дороге, то он здесь окажется за считанные секунды. И тогда мы вряд ли успеем закрыть ворота. Я уже не говорю о том, чтобы вернуть своих бойцов в крепость.
— Но ведь нельзя же так просто смотреть, как их убьют? — она умоляюще поглядела на командиров взвода охраны.
— Вы думаете, я не понимаю? — лицо офицера стало отстраненно-суровым. Между бровей сошлись глубокие складки. — Я же всех их знаю, сколько раз встречались, в гости друг к другу ходили. — Он прикусил губу. — Вот если б как-то отвлечь внимание, можно было бы рискнуть.
— Вы знаете, — вдруг начал профессор Кон, — о горцах рассказывают, что они носят такие специальные трубочки, и когда враги пытаются настичь их, то оборачиваются и выдувают в глаза преследователей перец, смешанный с мельчайшим песком. Там внизу у нас много перца.
— Что с того? Даже если мы будем дуть в трубу по очереди, до расстрельной команды слишком далеко. Разве что они увидят наши потуги и повалятся на землю от хохота.
— А если пушкой? — спросила воительница.
— Какой еще пушкой? — командир взвода поглядел на Юну, и лицо его вдруг прояснилось. — Госпожа Тоот, разрешите доложить, я круглый идиот. Конечно, пушкой!
Он повернулся к ожидающим приказа бойцам:
— Сигнальное орудие на прямую наводку. Снарядите заряд красного дыма, да покруче. Нет, штук пять зарядов. Сейчас мы им устроим праздничный фейерверк.
Сигнальное орудие — старая горная пушка, уже лет сто тому назад вычеркнутая из списков артиллерийских штатов, продолжала служить верой и правдой, в особо туманную погоду дополняя огонь маяка клубами светящегося цветного дыма. В дни праздников ее выстрел служил сигналом к началу торжеств, выбрасывая к небесам сноп ярких переливающихся звездочек фейерверка. Теперь орудию предстояло вернуться в строй.
— Давайте-давайте! — торопил лейтенант. — Гранатометчики к воротам! Оружие наизготовку! В случае появления бронетехники стрелять под башню. Пулеметы на галерею. Как только мы открываем ворота, перекройте дорогу огнем. Патронов не жалеть! Вахмистр, отберите бойцов, опытных в рукопашной схватке, раздайте маски противогазовой защиты.
— Расчет готов! — послышался крик от сигнального орудия.
— Ну что ж, массаракш, начали!
Голос из коридора раздавался властно.
— Раненому оказать первую помощь! У него сломана нога и контузия. Не дай бог, он решит себя прикончить. Знаю я нравы этих островитян. Головой мне отвечаете.
— А этот? — послышался вопрос, задаваемый другим, подобострастным тоном.
— А этот со мной. Надо порасспросить его кое о чем. Представьте, четверть пути от Рачьего мыса пришлось добираться пешком. Осколком у грузовика пробило радиатор, так что на дороге мотор заглох. Еле остановиться успели.
— Так вы что, так с носилками и шли?
— А какие варианты? Так и шли. Где там мой начальник штаба?
— С разрешения командира бригады, отдыхает.
Марг улыбнулся. Офицер-интендант, перешедший на его сторону, прекрасно играл свою роль.
— Бригадир ждет вас.
— Да уж дождался. Ну что, фельдфебель, давай пошевеливайся.
Приоткрытая дверь кабинета распахнулась, и в нее, подгоняемый увесистым пинком, влетел бывший полковник Ниг Бара, следом переступил порог Тоот.
— Разрешите отрекомендоваться, полковник Аттайр… Проклятье! Вуд?
— Я бы попросил именовать меня «Ваша светлость», — Марг поднялся из-за стола, двери кабинета за спиной Тоота распахнулись, и коридор наполнился автоматчиками.
— Положите оружие, полковник. Должен отметить, у вас прекрасный карьерный рост. В недавнюю нашу встречу вы еще были отставным ротмистром.
— Марг, вот удача! — закричал лжефельдфебель.
— Молчать, с вами разговор особый.
Вдали раздался грохот, окна кабинета жалобно тренькнули, затем грохот повторился, потом еще раз.
— Проклятье, что за пальба?
— Не могу знать, — вытянулся офицер-перебежчик. — Но это со стороны замка.
ГЛАВА 13
Тумблер радиоприемника тихо щелкнул, и кабинет главнокомандующего сухопутными войсками Метрополии погрузился в тишину, гнетущую и наполненную электричеством, точно в прощальном слове на похоронах оратор позабыл имя покойного. Генералы, собравшиеся вокруг застеленного картой стола, молчали. Каждый из них опасался заговорить первым. Маршал Тоот, постукивая карандашом по столешнице, катал желваки на скулах. Прозвучавшую только что новость следовало хорошо переварить. Действовать сгоряча было нельзя. Впрочем, как и бездействовать.
Боевая обстановка принимала неожиданный характер. Только что обычная, ничем не примечательная радиопередача о сельском хозяйстве прервалась, и напористый мужской голос заявил, что герцогство Белларин объявляет себя независимым суверенным государством, союзником Островной империи, и требует соблюдения границ державы. Дальше шло утверждение, что флот союзников прибыл к берегам материка с единственной целью: поддержать освободительные чаяния свободолюбивого герцогства, и сообщение, что корабли останутся в Белле как гарант мира, пока между землями бывшей империи не будут налажены нормальные дипломатические отношения. Под конец речи оратор пообещал, что агрессия против герцогства будет рассматриваться как агрессия по отношению к Островной империи, и вся ответственность за возможные последствия будет возлагаться на недальновидную злобную клику мятежных генералов Метрополии, пришедшую к власти путем государственного переворота. Дальше шли заклинания про неутертые слезы, всеобщие ценности и нормы цивилизованного мира. Заключал выступление бравурный марш, должно быть, гимн самопровозглашенного государства.
Ориен Тоот обвел глазами подчиненных:
— Прошу высказываться.
Один из генералов поймал на себе взгляд главнокомандующего и поднялся с места.
— Ваше превосходительство, у нас с утра нет связи с фортами второй линии обороны с тринадцатого по девятнадцатый. — Он взял указку и начал тыкать ею в карту. — Это здесь, здесь…
— Как раз направление Беллы.
— Так точно. Пока достоверно неизвестно, являются ли причиной молчания фортов проблемы со связью или же, увы, они захвачены мятежниками. Судя по тому, как быстро и четко герцог с его шайкой провернули захват Беллы, стоит предполагать худшее.
Тоот вперил пристальный взгляд в карту. Где-то здесь, растянувшись длинными колоннами по направлению к побережью, сейчас двигались танковые бригады и моторизированные дивизии, рискуя неожиданно попасть под губительный огонь дальнобойных батарей второй линии обороны. В голове не укладывалось, что такое может произойти. Казалось невозможным, что мощные, готовые к противодействию любому известному оружию форты, настоящие шедевры фортификации из брони и бетона, уходящие на много этажей вглубь, с подвижными башнями главного калибра, захвачены практически без единого выстрела. Или все же только отрезаны? Крошечная надежда еще теплилась в его сердце. Нет, не может быть, чтобы они были захвачены. Да и как?
