надували у него внутри, и оболочка расправлялась под давлением в предвкушении команды: “На взлет!” И с каждой милей между ним и Лондоном объем радости увеличивался.
Ничего странного поэтому не было в том, что вид расстроенной подружки его озадачил. Он решил, что она не могла сдержать слезы счастья, и очень удивился, обнаружив, что это не так. Это было тем более странно для него, что между ним и его настоящим миром, его волшебной мечтой больше ничего не стояло. Его радость не отравило даже яростное «Я с тобой не разговариваю!..” – когда он сел напротив нее, и она его заметила. Огорчение девочки из?за ссоры с сестрой–маглой повергло его в такое недоумение, что он чуть было не выразил его вслух – а ведь эта мысль вполне могла бы стать последней, которой он поделился бы с Лили. Снейп прикусил язык.
Он не умел утешать (просто не знал, как это делается), но не смог удержать в себе собственный восторг:
— Мы едем, Лили! Наконец?то едем! – и это сошло за утешение.
Лили улыбнулась, не желая омрачать чужой радости и заражаясь ею против воли.
От избытка чувств – и просто на всякий случай – он напомнил ей про Слизерин. Вот тут?то и заявила о себе волшебная реальность.
Сорвавшись с языка, слово, такое невинное, задело мальчишку из шумной компании у дверей, лохматого, привыкшего ко всеобщему вниманию заводилу.
— Слизерин! – повторил он, отбивая слово, будто теннисный мячик, отбрасывая за пределы своего круга вместе с тем, кто его произнес. – Я бы сразу ушел. – И обратился к тому, кого считал более достойным:
— А ты?
Удостоенный высочайшего внимания пожал плечами. Это был красивый мальчик, самый красивый в компании, хорошо одетый и ухоженный, а в глазах – неприкаянность и одиночество, прикрытые длинными ресницами, так что не всякий разглядит.
— Блэки всегда учились в Слизерине, – без улыбки сообщил он. И с удовлетворением отследил предсказуемую реакцию слизериноненавистника – разочарованное:
— А я думал, ты нормальный…
Бальзам на раны! – После домашних нотаций и напутствий на платформе, и холодка внутри от одной только мысли, что возложенные на него надежды сбудутся… Хорошо, что в глазах беспристрастных людей (Ха! Кто беспристрастен? Этот Поттер? С которым они раскололи, разгрызли, раскусили друг друга – едва только увидели?) он не заклеймен как непременный будущий слизеринец. Может, удастся убедить и Шляпу, что традиционный семейный гадючник в его случае – не единственный и не лучший вариант?
— Может, традиция на мне споткнется… А ты?
— Поттер?то? Только в Гриффиндор! – Поттер явно ждал вопроса, чтобы разразиться тирадой о храбрецах, к которым, безусловно, относил и себя, и своего отца – предмет обожания и пример для подражания.
Упоминание об отце больно царапнуло Северуса. Везет же некоторым! И он просто не мог не фыркнуть в ответ. Он слишком давно усвоил, что лучший способ обороны – атака.
Компания уставилась на него: это что еще за восьмое чудо света? Невежа! И приятель рыжей плаксы – наверное, сам такой же… Нюниус!
Заводила Поттер выдвинулся в авангард и спросил:
— Что?то не устраивает?
Все! Все то, что есть у них и никогда не будет у него: семьи, из которых не хочется убежать; отцы, которыми можно гордиться и хвастаться; храбрость, в которой не сомневаешься не потому, что за плечами – кодла. А у него только кулаки – свои собственные – и язык, с которого всегда что?нибудь срывалось некстати. И теперь сорвалось:
— Почему же? Сила есть – ума не надо!
Еще не договорив, он понял, что этот его выпад продиктован тоже не великим умом. И точно: Блэк заметил промашку и немедленно ею воспользовался:
— А если у тебя – ни того, ни другого?
Лили почувствовала, что должна вмешаться, но не придумала ничего лучшего, чем, смерив соперников презрительным взглядом, оставить за ними поле возможной стычки.
— Пойдем, Северус! Поищем другое купе.
Снейп уперся.
— Чего это я куда?то пойду? – тонкие нервные пальцы сжали край сиденья – будто его собирались вытащить из купе силой.
— Ну, точно, – восхитился Поттер, – ни ума, ни силы! Его оскорбили при его же девчонке – а он сидит, как приклеенный.
Блэк согласно кивнул:
— Заклятием вечного приклеивания, ага. На его месте я бы тебе врезал.
Снейп не слез со скамьи – его просто столкнуло.
Лили сказала обеспокоенно:
— Сев, не надо!
— А он и не будет, – фыркнул Поттер. – Кишка… – и тут Северус врезал. На пробу. Снейп метил по губам, чтобы стереть с них идиотскую усмешку, но Поттер уже отворачивался к своим, и кулак лишь мазнул по щеке.
— Ну, ты… ну, погоди, задохлик!
— Хочешь драться – очки сними… водолаз! Я очкастых не бью!
Будущий гриффиндорец сорвал с себя очки и только что не швырнул их на консольный столик у окна. Лили автоматически придержала их, чтобы не свалились.
— А у тебя и не получится, змееныш!
— Драный кошак!
Снейп никак не думал, что ему и тут придется драться по–магловски, но палочки были в багаже, а Паучий Тупик – у него в крови. Мальчики стояли почти вплотную друг к другу. В проходе между сиденьями негде было ни развернуться, ни даже размахнуться. Северус, не размышляя, боднул противника головой в подбородок. Тот облизнул разбитую губу, распробовал на языке вкус собственной крови и в ответ заехал Снейпу в глаз. Глаз заискрил. Снейп отшатнулся, больше инстинктивно, чем сознательно вытянул ногу поперек прохода и по характерным звукам понял, что его недруг, запнувшись, врезался в столик. Еще не проморгавшись, Снейп бросился на него сзади, пытаясь стащить на пол и лупя по чему попало. Удачно проведенная подсечка – и оба оказались на полу…
— Грязная игра! – крикнул красавчик с кучей слизеринских предков, обрушиваясь на Снейпа – естественно, тоже с тыла. – Поттер, держись!
Снейп ожидал, что на него кинутся все четверо, но двое остальных сместились к самым дверям. Полненький мальчик защелкнул задвижку. И оба встали так, чтобы загородить стекло.
А Лили… Лили…
Лили забралась на сиденье с ногами, забилась к окну, в угол, туда, где девчонке самое место. Правильно: чтобы не прилетело за компанию. Подтянула под себя ноги, подобралась…
— Сев, сзади! – ее предупреждение запоздало на пару болезненных тычков по ребрам, а она сама – лишь на два этих слова.
Рыжая плакса – рыжая кошка – прыгнула сверху на того, кто случился ближе (это был Блэк) и вцепилась ему в волосы.
Блэк старался отодрать ее от себя – не драться же с девчонкой! – но не мог заставить выпустить из рук еще недавно уложенные волосок к волоску длинные черные пряди. А она зато пиналась! А еще она царапалась и даже пыталась кусаться! Она полностью блокировала второго противника, так что на долю Снейпа остался только задавака–Поттер.
Блэк, стиснув запястья сумасшедшей девчонки, заставил?таки ее разжать пальцы, обхватил, прижимая руки, развернул спиной к себе, повалил на скамью…
И тогда Лили, зажмурившись, отчаянно завизжала.
Блэк отпрянул от нее, точно от пожарной сирены, Поттер, оглушенный, ослабил хватку, Снейп вывернулся, но подняться на ноги не успел.
