кроме возможности упиваться собственной жестокостью.
Барти Крауча, с легкой руки его восторженной наставницы мадам Лестрейндж, стали называть Виртуозом…
Торф Роули давно боялся своего полусумасшедшего друга, но был покорен ему во всем – и это выглядело довольно забавно, потому что Роули был огромным верзилой, а Крауч – крошечным худощавым мальчонкой.
Они едва окончили седьмой курс, когда Волдеморт пал. Барти угодил в Азкабан за страшное преступление. А Роули вздохнул свободно, потому что не успел натворить ничего ужасного, и расплата не коснулась его. Тогда.
После воскрешения Волдеморта Торфу Роули, уважаемому женатому человеку с трехлетним сыном на руках, пришлось волей не волей снова надеть мантию Пожирателя Смерти. И ему еще сильно повезло, что возмездие лишь слегка коснулось его своими когтями.
С тех пор Роули ходит в шестерках, и место его при Темном Лорде весьма и весьма незавидное.
С наступлением Темной Революции Торфинн вынужден был отдать подросшего сына в Даркпаверхаус. Где прекрасно знали о бесславной «карьере» родителя гимназиста и его нынешнем никчемном уделе, из?за чего всячески пеняли этим несчастному мальчишке. Дети – очень жестокий народ.
Нам пора возвращаться из этого небольшого экскурса в прошлое, лишь еще раз отметив жалкое положение Гэдзерта Роули в гимназии Волдеморта. Почувствовавшие слабину однокурсники травили несчастного почем свет и, оказалось, буквально довели до ручки.
Обо всех этих сложностях жизненного пути старшего и младшего Роули лично Гермиона не имела никакого понятия. Она знала только, что Гэдзерт Роули тихоня и особой популярностью среди гимназистов не пользуется.
И вот аккурат в начале летнего триместра этого заморыша достали в очередной раз – как потом оказалось, на днях Роули прилюдно поклялся именем Мерлина, что скоро все его обидчики исчезнут навсегда и сам он испарится в первую очередь раньше прочих. Над ним, разумеется, посмеялись, да еще и поколотили в придачу.
Потом мадам Финглхалл припомнила, что доставленный в Целительные Покои Роули, пока она «приводила его в порядок», сжимал челюсти с такой судорожной злобой, что у него треснул передний резец, который пришлось восстанавливать Вяжущей настойкой Азэльмы Глэнс. Тогда целительница не придала этому особого значения.
А через пару дней на уроке зельеварения прогремел грандиозный взрыв, возымевший впечатляющие последствия.
Гэдзерт Роули вывел уникальную формулу – гремучий состав со смешанным эффектом Дезиллюминационного заклинания, Исчезающих чар и Настойки невидимости.
В результате произошедшего инцидента Северус Снейп буквально потерял лицо – заряд Роули попал и на него, так что теперь в гимназии имелся настоящий всадник без головы.
И без лошади.
Да еще целый класс разнообразных «всадников» – все Огненные Энтузиасты пострадали в большей или меньшей мере. Несколько человек оказались полностью невидимыми, а частично – абсолютно каждый. Но если все пострадавшие жаждали вернуть себе если не прежний, то хоть какой?либо облик, виновник всего этого, получивший наибольшую порцию своего уникального варева, скрылся в неизвестном направлении и с неведомыми целями.
Переполох от всего этого безобразия вышел ужасный. Занятия были отменены. Дырявые, безрукие и безногие Огненные Энтузиасты вели себя по–разному: кто смеялся, кто плакал, кто ругался, перекрикивая всех прочих. Безголовый профессор зельеварения и схватившаяся за голову мадам Финглхалл изо всех сил пытались вывести формулу жидкости, произведшей весь этот бедлам, и найти способ устранить ее действие, а остальные тем временем искали пропавшего Роули.
К ночи беглеца всё еще не нашли, лекарства не придумали, гимназистов в надлежащее состояние не привели. Все уроки в среду в связи с этим были отменены, и Даркпаверхаус продолжал напоминать маггловскую психушку – если, конечно, бывают маггловские психушки с безголовыми и дырявыми пациентами.
— На самом деле это форменный беспредел, – заметил Виктор Крам утром среды в учительской, где после ночного патруля столкнулся с Гермионой (бежавшего Роули всё еще надеялись найти на территории замка, который быстро окутали чарами после происшествия), – в моё время за такое пороли розгами!
— Телесные наказания в школах запрещены даже у магглов[151], – наставительно сказала Гермиона, заваривая ему чай.
Педсовет школы постановил довольно мягкое покарание для Роули, если его, конечно, вообще отыщут.
— И очень зря, – буркнул Виктор в ответ.
Они были в учительской одни, Гермиона недавно вернулась из лаборатории, где всю ночь работала над формулой антидота с пошедшей бледными пятнами Дэрдрой и безголовым Снейпом, смешно ходившем на одной видимой, а другой невидимой, обутой в шлепанец и измазанной десятком не сработавших пока составов, ноге.
Теперь Гермиона пришла за справочником по зельеварению и как раз столкнулась с Крамом.
— Эта выборочная гуманность выводит меня из себя! – досадливо буркнул преподаватель летного мастерства, принимая у нее дымящуюся чашку.
— В каком смысле?
— Только не рассказывай мне о том, что Волдеморт не отыграется за всё это на папаше Роули! – скривился болгарин.
— Зато тот потом накажет Гэдзерта как раз так, как ты хочешь, – не стала отрицать возможность подобного исхода Гермиона.
— Ну, здорово! – совсем обозлился Крам.
— Ты только что ратовал за наказание плетьми, – напомнила леди Малфой, хмыкнув.
— Да ну тебя! – с раздражением отвернулся Виктор. – Одно дело всыпать мальчонке за буянства, и совсем другое – то, что творят прихлебатели Волдеморта!
— Опять начинается, – мгновенно скисла уставшая ведьма.
— Считаешь, Роули–старший отделается плетьми или чем?то похожим? – не отставал вновь закусивший удила собеседник.
— Нет, что ты! Его сожгут живьем на медленном огне вместе со всеми родственниками и соседями, пока сынишка будет в гимназии начищать карнизы и драить котелки!
— А я не удивился бы.
— О, Виктор, хватит делать из mon Pere кровожадное чудовище! – с ноткой отчаяния попросила ведьма. Очень хотелось спать, а следовало возвращаться в лабораторию. Сейчас ей было не до демагогии.
— Зачем делать, всё давно готово, – не отставал упрямый Крам.
— Всякая жестокость моего отца имеет определенные основания, оправданна и для чего?то необходима, – резко отрезала Гермиона. Бессмысленные дебаты с преподавателями полетов, видимо, стали ее кармой.
— Для чего это, скажи?ка дурню–мне, необходимо, чтобы ваши Прекрасные Принцы обращали в пепел маггловские поселения, а Черные Вдовы рвали когтями чиновничьих любовниц?! – вспылил Крам.
— Альфред Тейлор сам виноват: о чем нужно было думать, решаясь угрожать Темному Лорду, да еще и прилюдно?! А магглов оставь в покое: их давно уже никто не трогает, кому они вообще тут нужны? Виктор, mon Pere занимается только тем, что сейчас имеет значение.
— Не трогают, как же! Испепеляют и золу уж не трогают!
— О Моргана, ну что ты несешь?! – досадливо спросила ведьма, уже собираясь уходить. Даже справочник по зельеварению подхватила.
— Года два назад ваш Прекрасный Принц похвалялся Габриэль, что сжег дотла маггловский монастырь и целую деревню в придачу! – не остался в долгу Крам. – А потом принес ей серьги, трансфигурированные из вырванных печени и сердца маггла – это у него такое понятие о юморе, знаешь ли! И ей пришлось носить их, чтобы… Эй, Гермиона, что это с тобой?!
