грандиозная ссора позапрошлого лета, и разлад этот во сто крат усугубил и без того кошмарную ситуацию, всё глубже загоняя Гермиону в сизый туман, где не было проблем и неприятностей.
И тут внезапно появились Амаранта и Рон.
Обеспокоенные исчезновением Гермионы, которое стало тем более очевидным после того, как был обнаружен и наказан Гэдзерт Роули, расколдованы невидимые частично или полностью Огненные Энтузиасты, а в возобновившей слаженную работу гимназии преподавание легилименции и окклюменции взял на себя вновь обретший свою суровую голову Снейп.
Совы, отправленные Гермионе в Блэквуд–мэнор, возвращались назад.
Недоумевающие друзья наследницы Темного Лорда объединили свои поиски и в конце концов обнаружили пропажу благодаря сведениям, полученным от профессора д’Эмлеса. Но это заставило их забить настоящую тревогу.
Амаранта и Рон властно вытащили Гермиону из благостного сизого дурмана и заставили вернуться к реальности, в которой как никогда сейчас следовало действовать.
О возвращении к прежней жизни леди Малфой не хотела и слышать. Друзья не восприняли ее категоричности с особым восторгом, они оба хмурились, а Амаранта даже пыталась выразить протест. Но так как это ничего не дало, Гермиону заставили изложить ее виденье своего и Еттиного будущего в случае, если Темный Лорд действительно не станет ничего предпринимать.
Даже при таком раскладе Гермиона зрела грядущее весьма смутно, и потому друзьям пришлось полностью руководить ее действиями.
В первую очередь нужно было выслать сов преподавателям Генриетты и договориться об их посещениях здесь, в Баварии, а также обратиться в Международную коллегию магического наследия Европы с просьбой прислать в замок большой портрет Вальтасара Малфоя, занимавшегося с юной мисс Саузвильт искусствами. Далее, если уж Гермиона так твердо решила, что ее дочь не будет учиться в Даркпаверхаусе, – надлежало обеспокоиться вопросом ее магического образования уже сейчас.
Леди Малфой написала длинное письмо нынешнему директору Хогвартса Миранде Гуссокл и через несколько дней получила от той согласие зачислить мисс Саузвильт в списки первокурсников 2014 – 2015 учебного года с обещанием, что информация эта не станет известна широкой общественности и не попадет в магические газеты до того момента, когда уже нельзя будет ее скрывать.
Ни Рон, ни Амаранта не прониклись страстным советом Гермионы уносить ноги из Даркпаверхауса, хотя Рон и не был уверен в том, что останется привратником после свадьбы с Женевьев.
— Но я и не решил пока иначе, – философски добавлял он, избегая смотреть в глаза своей подруги.
Амаранта же открыто осуждала все эти глобальные перемены и уверяла, что магический кристалл не сулит ничего хорошего.
Адальберта, которая могла бы поддержать вдовствующую супругу своего внука, объявившую войну целому миру, и хоть как?то помочь ей выдержать происходящее, практически не участвовала в этой какофонии событий и конфликтов.
Мертвенно бледная, похожая на восставшего из могилы зомби, она ходила тенью и механически занималась только одним – организацией бесконечных похорон, друг за дружкой вбивавших ржавые гвозди в крышку ее собственного гроба.
Через два дня после переезда Гермионы и Етты скончалась, пролежавшая до того почти неделю в страшной агонии, Ника.
Она заразилась неведомой болезнью от своих дочерей.
Сестры Теутомар, занимавшиеся длительным изучением детоедов в Черном лесу, открыли в начале зимы каких?то неизвестных доселе подземных животных с впечатляющими магическими способностями.
Норы этих существ уходили на много миль в глубину, и группа смелых исследователей во главе с Фил и Сиси спустились в одну из них. От неизвестных и неизученных тварей все волшебники, участвовавшие в этой подземной экспедиции, подхватили какой?то странный вирус, окрещенный позже целителями пещерной чумой.
Страшная болезнь не поддавалась лечению. Она проявила себя в конце марта, и сейчас, на исходе первого месяца, почти все участники экспедиции находились при смерти или уже скончались в ужасных муках. Заразились и были также обречены многие их родные.
Берта не успела схватить пещерную чуму: забившие тревогу целители позаботились о ее безопасности. Но для Теутомаров было уже слишком поздно.
Доминика умерла раньше своих дочерей. В день ее похорон скончалась младшая из сестер, белокурая юная Сиси. Филиберта уже не разговаривала и не приходила в сознание, как и ее отец. Часть прислуги Теутомаров также пала жертвой пещерной чумы, принесенной молодыми хозяйками.
Первого мая умер мистер Теутомар.
Адальберта уже, казалось, разучилась воспринимать даже горе. Она обратилась в бесстрастную тень.
Фил Теутомар отошла в первый понедельник мая. Шестого числа Берта возвратилась в Баварию – раздавленная и уничтоженная.
* * *
— Я не желаю здесь оставаться, мама! Слышишь меня?! Не стану больше заниматься с этим старикашкой! Хочу обратно к grand?pere! Живи тут сама! Бабушка ходит инферналом, всё черное, мрачное, скучное! Не хачу–y?y–y?y! Я соскучилась по Нагайне и Озу! Ма–а-ама!
— Генриетта, прекрати! В тысячный раз я тебе повторяю: мы не вернемся в Блэквуд–мэнор! Твой bon?papa – страшный и опасный человек! Я хочу, чтобы ты поняла это и запомнила!
— Неправда! Что он такого сделал?! – возмущенно топнула маленькой ножкой Генриетта.
— Он жестокий и страшный! Он убивает людей!
— Как ты, мама? – прищурилась маленькая ведьма, сверкнув зелеными глазами. – Просто так?
— Иди в свою комнату!
— Тут нет моей комнаты!!! Я хочу домой!
— Прекрати кричать! У бабушки большое горе! Что ты ведешь себя, как малое дитя?! Неужели тебе совсем не жаль своих несчастных тетушек и бабушку Берту?!
— Я хочу домой! – со слезами на глазах прошептала Етта, сжимая кулачки. – Я заколдую тебя, мама! Это несправедливо!..
Время шло, а Генриетта ничуть не смягчалась. При всяком удобном случае, она старалась во всеуслышание заявить о том, как ей скучно и тоскливо в Баварии. Справедливости ради следует отметить, что это было чистой правдой.
Гермиона прервала всяческие отношения с родителями детей, приходившихся ее дочери друзьями. Единственными и, следует признать, нечастыми посетителями мрачных теперь владений Саузвильтов были Рон с Женевьев и Амаранта с Чарли, появлявшиеся, в основном, во время уикендов. Дни эти становились настоящим праздником для юной мисс Саузвильт, но этого было слишком мало.
Аккуратного, строгого и точного до тошноты мистера Беремью, обучавшего Генриетту всевозможным дошкольным премудростям, сложно было зачислить в класс развлечений, как и престарелую шведку фрекен Ульссон, дававшую уроки танцев. Портрет Вальтасара Малфоя Етта ненавидела от всей души, и единственной радостью из разряда занятий для нее были уроки конной езды с молодым веселым волшебником Марвином Эплом. Казалось, Генриетта и сама могла бы часами носиться по владениям Саузвильтов на полюбившейся ей в Баварии бурой кобыле Йоланде, но этого девочке никто не позволял.
Со скуки Етта свела тесную дружбу с портретом маленькой Патриции, рано погибшей дочери Адальберты, приходившейся Генриетте двоюродной бабкой. Еще она сблизилась с веселой молоденькой горничной Диной.
И постоянно досаждала матери – ибо всякие их общие игры непременно сводились к вопросу об обучении какой?нибудь хитрой магии, и никакие увещевания о том, что волшебству учатся после одиннадцати лет и что для этого Етта поедет в далекую большую школу, на девочку не действовали. Она готова была ехать в школу прямо сейчас или просто вернуться жить к grand?pere, что представлялось Етте куда как более возможным.
