Про себя скромно промолчу. И про Штучку, наносившую врагам львиную долю урона. Спасибо, родимая, что дождалась меня на грязном полу пещеры: без тебя мне бы сегодня инвалидность организовали.
Рыжая не промахнулась – вывела точно к лодке. Мы едва успели оттолкнуть посудину от берега и сделать несколько гребков, как из леса выскочили первые твари. Их было не три и даже не четыре – добрый десяток. А следом тянулись еще и еще: тихоходные копатели, шустрые нюхачи, шестилапые слизняки – пауки-носильщики.
Остановившись у воды, вся эта противоестественная орава начала шумно выражать свое недовольство. Закрыв уши, мы переждали, пока удалимся на безопасное расстояние. Но даже после этого твари не прекратили вопить и метаться по берегу. Очень уж огорчились нашим поведением. Обидно ведь – добыча ускользнула в последний момент.
Встав посреди лодки, я поднял Штучку над головой, ловя лезвием первые солнечные лучи – небо будто специально очистилось ради такого пафосного момента:
– Эй! Вы! Вонючки корявые! Хотите меня получить? Да? Очень хотите?! Ну так подождите! Я вернусь! Сейчас мне просто не до вас! Я обязательно вернусь! Готовьте побольше кирта – заберу, когда буду вычищать ваши убежища!
Ответом мне был все тот же нескончаемый вой.
Присев, взялся за весло. В штиль паруса не поставить, а озеро широкое – пересекать придется долго, так что отдохнем как-нибудь в другой раз.
Тук, стягивая с себя опостылевшие латы, поддержал:
– Это вы правильно сказали, сэр Дан. Такого прощать нельзя. Надо обязательно вернуться. И кирт тоже не помешает: пригодится в хозяйстве. Вон как Штучка ваша сгодилась. Не будь ее – туговато бы нам пришлось. Ох и ловко вы ночью того нюхача подловили! Первый раз видел, как одним махом две ноги укорачивают!
– Ты давай раздевайся быстрее – и за весло. Амед однорукий, Альра долго веслом не помашет, а плыть нам долго.
– Ничего: солнышко поднимется – и ветерок принесет. Парус поставим, а с ним быстро до замка домчимся. На воде нам полегче будет – здесь погань не ходит.
Глава 16
Приют усталого путешественника
В детские годы довелось мне прочитать воспоминания одного путешественника. Давно позабыл, как его звали и по каким местам, собственно, он тогда бродил, но запало в душу одно: на вопрос: «Что вам больше всего понравилось в странствиях?» – он ответил непредсказуемо. Не туземки топлес, не экзотические блюда, не чудные картины природы, никем до него не виданные, не новые реки и озера, собственноручно нанесенные на карты. Он ответил просто: «Больше всего понравился миг, когда вернулся домой».
Тогда я удивился. Ну разве это путешественник? Радуется возвращению в душную клетку, к обыденной жизни. Чего тут хорошего?
В те времена я был мал и глуп. Сейчас, возможно, тоже не эталон умственной полноценности, но чуть старше и мудрее. Теперь я его прекрасно понимаю.
Что может быть лучше горячей ванны и обеда на белоснежной скатерти после долгих месяцев барахтанья в грязи, сомнительного подножного корма и последующего выведения глистов? И пусть с удобствами в Мальроке дела обстоят не очень, но имеется баня, отапливаемое жилое помещение с хоть и жесткой, но настоящей постелью, добротная и сытная еда. Последнее, если честно, для меня сейчас на первом месте. И пусть наши кухарки не умеют изысканно готовить – не суть. После веселой ночки на мне места живого нет без ссадин и синяков, а живот согласен замороженный лом проглотить – скудного завтрака и обеда не хватило. Снастей для рыбной ловли у нас не имелось, так что пришлось подъедать запасы, а их было маловато. Тем более что самый богатый мешок, принадлежавший горбуну, был потерян во время одного из ночных боев.
За время моего отсутствия рацион обитателей замка ничуть не улучшился. Даже мне – сюзерену – приходилось довольствоваться преимущественно дарами озера. Наваристая уха, приправленная корешками и пряными травами, зажаренный на углях местный аналог сома, балык из гиганта, явно относящегося к осетровым, копчености из разнообразных пресноводных обитателей и своего рода редкость: малосольная селедка, доставляемая от дружественных общин побережья. Хоть и мешают им демы, но все равно промысел прекратили не все – выходят, несмотря на риск. Сельди, если честно, я на Земле не любил, но здесь харчами не перебирал, да и подданным приятно посмотреть на всеядного владыку: ведь стараются для меня, выставляя самое дорогое.
Раздел меню, не относящийся к рыбному, выглядел скромнее: тушеная крольчатина и поджаренный на вертеле фазан. И еще было недурственное вино из старых замковых запасов, доставшихся нам трофеями. Одному бы мне хватило с головой, но ужин пришлось делить с епископом, Арисатом, сержантами Дирбзом и Ритолом. За столом еще оставалось место для Тука – как бессменный подручный сэра, он имел на это право (хотя некоторые считали это неуместным панибратством). Но правом своим он пренебрегал как у покойного Флориса, так и у меня, предпочитая «великосветским раутам» посиделки с барышнями нестрогого поведения, на внешность которых он редко обращал внимание (учитывая его увлеченность алкогольными суррогатами, не удивлен).
Человечество и в этом мире не изменило своим привычкам – ужинать молча здесь не принято. И даже более того: принято обсуждать злободневные вещи. Неприятные для меня расспросы на тему: «Где вы, сэр страж, шатались все это время, чем при этом занимались и как ваше здоровье?» – сами собой сошли на нет после того, как упомянул о приближении к замку вражеского флота.
– Три оты?! Шесть галер?!
Мне пришлось для новых слушателей повторить про всех этих Аданов и Трисов с перечнем количества галер, после чего в свою очередь выслушать про них много нелицеприятных слов.
– Они далеко? – уточнил Конфидус после снижения плотности потока ругательств.
– Самих галер я не видел, но позавчера допрашивал пленного, и он сказал, что четыре якобы добрались до Восточного озера, а две остались на побережье. Честно говоря, думал, вы про них уже знаете. Удивлен, что они до сих пор сюда не добрались: по пути боялся на них нарваться.
Арисат покосился на Дирбза, тот ему ответил тем же.
Не дожидаясь, когда они начнут обвинять друг друга в преступном ротозействе, я начал задавать конкретные вопросы:
– Наши дозоры реку контролируют?
– Конечно, – кивнул Дирбз. – Раз в день обязательно четверка проезжает до старой корчмы у моста. Но держать там людей постоянно не можем – не хватает на все.
– И сегодня этот дозор не заметил ничего странного?
– Нет. Иначе мне бы доложили.
– А вообще следы чужих встречали?
– Ну, такое часто случается. Да только поди пойми: кто тут бродил? Межгорцев много осталось, и у каждого имеется по две ноги. Разве можно всю обувь знать? Тем более что шастают все в рванине простой – одинаковой. Если два-три человека прошли, на это внимания не обращают. Если больше, то стараются проследить. Смотрят: как идут, что делают. Подозрительное замечают – докладывают мне, а там обычно отряд высылаю. Так и ловим разных субчиков, оставшихся от шайки Альрика, – из тех, что не угомонились тогда.
– Получается, если пройдет тройка разведчиков-демов, то на их следы внимания не обратят?
– Думаю, так и будет. Особенно если схитрят и вместо сапог наденут поршни простые или с двойным войлоком. Мои ребята тогда подумают, что это местные. Если кто из местных увидит нечистых, то, конечно, нам скажет. Да только кто? Тут же почти всех вырезали: можно целый день орать, и никто не услышит. Разве что кому-то повезет от шайки людоловов уйти, но это трудно – свое дело свиньи знают и живых после них не найти.
– Если бы разведчики шастали под замком, мои ребята их бы заметили сразу, – самодовольно заявил Арисат.
– Они на каждом холме стоят? Что-то я их там не видел: все больше у стен отираются. А сверху Мальрок
