появления заманчивой морской цели или других непредвиденных ситуаций.
Сбежавший струг поутру нигде не нашли, но оставалась надежда, что он прячется, а не ушел к морю. В таком случае у нас есть элемент внезапности – Адан может поначалу принять нас за своих, позволив приблизиться. Мы рассчитывали подойти к лагерю и атаковать с наглостью высшей пробы – одним кораблем против двух. Даже если один будет в полной готовности, в узости реки невыгодного для нас маневренного боя с арбалетно-баллистным обстрелом не получится – скорее всего, исход решит схватка на берегу. Но действительность преподнесла сюрприз.
Когда галера преодолела очередной плавный поворот и вышла на прямой участок реки, впередсмотрящий заорал, и его крик подхватили несколько человек. Взглянув туда, я увидел движущийся навстречу корабль и почти сразу понял, что он не одинок: за кормой пристроился второй – можно было разглядеть лопасти его весел. Не нужно быть гением, чтобы догадаться: Адан зачем-то направляется в глубь долины. Или до него добрались уцелевшие, и он двинулся на помощь Трису, что сомнительно, или у них был условлен срок, после которого пора идти к расчищенной реке.
– Шлемы надеть! Доспехи! Оружие к бою! Лучники на нос!
Корабль забурлил в предбоевой подготовке, продолжая движение в прежнем направлении. Адан тоже не стал останавливаться – лишь передняя галера чуть сбавила ход и вильнула в сторону, пропустив заднюю. Дальше они шли борт о борт, намереваясь атаковать нас с двух сторон. Похоже, я поторопился с сомнениями в их осведомленности: они уверены, что мы им не друзья, – значит, уже знают о случившемся или как-то догадались. Смелые ребята, хотя им легко проявлять храбрость – не сомневаются в успехе. Психологически трудно ожидать неприятностей, когда решающее преимущество столь наглядно: две галеры против одной – даже при ослабленных абордажных командах превосходство бесспорно.
Ударить с двух сторон, зажать, раздавить натиском лучшей в мире пехоты.
Вот только у нас никто почему-то не визжал от страха, и вообще обстановка на борту почти предпраздничная. Тук, наблюдая за приближением демов, озвучил общую мысль:
– Это дурачье ни о чем даже не догадывается. Правда, Зелененький?
– На абордаж! Сорвавшему флаг две чарки! Целуйте замороженный якорь, сухопутные крысы!
Бедный Адан… И глупый – и впрямь не догадывается о том, что знает даже попугай. О боги, да их наивность переходит все границы: песни какие-то поют… бодренькие… боевые… Мне их уже почти жаль…
Сдвоенный стук – метательные машины врага дали залп. Один снаряд зарывается в воду перед носом, второй под левым бортом. Наша баллиста отвечает с таким же нулевым результатом – меткость средневековых механизмов оставляет желать лучшего, к тому же условия стрельбы далеки от идеальных.
Мы не пытались маневрировать. Даже более того – на подходе спрятали весла, чтобы не пострадали наши гребцы, моля духов войны об одном: лишь бы враг не начал отступать. Странно, но и после этого демы ничего не заподозрили – продолжали сближаться с таким же энтузиазмом. Ведь даже любому сухопутному штатскому понятно – что-то здесь нечисто. Слишком уж легко добыча идет в руки, практически добровольно.
Этот Адан начинает меня разочаровывать. Похоже, Тук был прав – и впрямь неудачник. Потеряв три галеры, не бережет четвертой, да еще и чужую за собой в ловушку потащил.
Впоследствии я узнал, что старый пират прожил долгую и относительно удачную жизнь, ни разу не потерпев серьезного поражения. Та темная история с потерей трех кораблей действительно имела место, но произошло это не в бою, а из-за ошибки кормчего и некстати налетевшего шквала – галеры погибли на рифах. К тому же значительную часть экипажей тогда смогли спасти, и никто не поставил случившегося в вину Адану – просто не повезло.
Не было у него громких побед, но зато никогда не возвращался без добычи, пусть даже невпечатляющей. Не найдя на побережье приличных поселений, он пошел на соединение с Трисом после того, как получил запоздалое известие о результатах первого боя, – не всех гонцов разведчики перехватили. Демы опасались, что наше войско продолжит диверсии, и решили стянуть все силы в один кулак. Увидев нашу галеру, Адан легко опознал в ней корабль Бака, оставшийся на озере, а ведь в реке ему делать нечего. Пират решил, что мы сумели его захватить и теперь пытаемся удрать из Межгорья. Воображение нарисовало трюмы, набитые сокровищами, но действительность оказалась гораздо скромнее – если мы и были чем-то забиты, так это воинами.
У демов явное превосходство – имеется два корабля. Но команда ослаблена – Трис забрал у Адана четыре десятка воинов, а две с лишним сотни рабов не считаются.
У нас один корабль. Но невольников на веслах нет. Там бакайцы, не понаслышке знакомые с древнейшей морской профессией, и наиболее боеспособные бывшие рабы. Итого: двести двадцать решительно настроенных суровых парней.
Все же знания истории пригодились – я поступил с демами так, как в свое время поступили римляне с карфагенянами[14].
Основные потери мы понесли в перестрелке, предшествующей абордажу. Хоть и приказывал народу не высовываться, но некоторых серьезно задело болтами и снарядами баллист: пятеро были убиты или смертельно ранены.
Когда абордажные команды ринулись на нашу палубу, с двух сторон их встретили поднявшиеся шеренги отлично экипированных воинов и две лавины бойцов, вырывающихся из люков. Я строго-настрого приказывал сначала разобраться с левой галерой, обороняясь от воинов правой, чтобы потом и с ними покончить дружными усилиями. Но когда дошло до дела – все пошло прахом. Без малого двойное превосходство при схожей выучке и вооруженности, причем на стесненном пространстве, в условиях, когда лишь одна команда сплочена длительными тренировками и богатым боевым опытом…
Демы и опомниться не успели, как бой перенесся на их палубы, а уже через минуту первые неудачники отправились в ледяные воды реки, что являлось смертным приговором: в доспехах далеко не уплывешь, а быстро их снять невозможно.
Когда я обзаведусь своим флотом, надо не забыть разработать амуницию, от которой можно избавляться элегантным движением руки. Причем одним движением, а не этой путаницей в многочисленных завязках, ремнях и крючках.
Бой не затянулся. Да и боем его можно было назвать лишь поначалу. Неравная схватка перешла в зверское избиение, освобождение деморализованных пленных от материальных ценностей, связывание, освобождение ошалевших рабов.
Все – вторжение отбито. Обескровленное, скорее мертвое, чем живое, мое Межгорье выиграло свою первую войну.
Дорогой ценой…
Я стоял на палубе трофейного корабля, но смотрел не на груды трофейных доспехов и оружия, не на пленных и не на бывших рабов, щурящихся от выглянувшего солнца и норовящих пнуть деморализованных хозяев. Я смотрел на береговые скалы, испещренные гротами, с многочисленными уступами и протяженными площадками. Сама природа возвела множество заготовок для будущего форта – остается лишь немного поработать, чтобы поставить укрепление на единственной водной дороге в центральные области долины. Демы были столь любезны, что снабдили нас тяжелыми катапультами – разобранные машины мы нашли на стругах. Теперь они нескоро затеют новое вторжение, а когда это случится, то на первых шагах их будет поджидать неприятный сюрприз.
Эх, мне бы еще металла побольше. Протянуть толстую цепь от берега до берега, с подъемным механизмом в башне. Хотя зачем такие сложности? Я и без нее простенькие боновые заграждения организую – деревьев в Межгорье хватает. И пусть попробуют убрать их под обстрелом с господствующей высоты.
Мрачный Конфидус подошел, встал рядом, посмотрел на те же скалы и, не найдя там ничего заслуживающего пристального внимания, доложил:
– Дан, демов больше нет. Все шесть кораблей теперь наши. Остается только струг найти, если он в море не ушел, но там команда совсем малая – бояться некого. Адан умирает – его на копье взяли. Если хотите посмотреть, как он пытается засунуть обратно выпавшие кишки, то ступайте на вторую галеру.
– Обойдусь… Как-нибудь без меня справится…
