нащупать кого-нибудь из обитателей хижины: то зеленый, то белый в фиолетовую крапинку «шланг» ухватил один из горшков, что стояли у очага, удовлетворенно расцвел всевозможными малиновыми оттенками и втянулся наружу, разбив при этом горшок о край проема. Масляный язык протянулся по стене до самого пола, и я вздрогнул, представив, что щупальце могло схватить и чью-то ногу. Судьба хозяина ноги в таком случае была бы весьма плачевной.
Ками встала, держа на прицеле второе окно, по другую сторону двери, и, как только из него показалось извивающееся щупальце, отрубила его короткой очередью из только что собранного пистолета-пулемета. Щупальце тяжелым куском шлепнулось на пол и завертелось на нем, словно потревоженная гусеница.
Люська закрыла лицо руками, потом согнулась, и ее вырвало. Снаружи раздалось громкое шипение, словно кислород из сварочного баллона выпускали, затем по стене хижины что-то несколько раз шлепнуло, и все затихло. Стало понятно, что гром утих, словно гроза делала передышку. Только падающая с неба вода продолжала шуметь монотонно, да слышна была сдержанная ругань Данилыча.
— Ну ведь можно отсидеться в доме? — робко спросил Санек. — А если нормально подготовиться…
Я хотел ему ответить, что мы еще очень мало знаем о происходящем, но в этот момент пол хижины вздрогнул. Я проглотил слова, судорожно пытаясь понять, что происходит. В моей голове пронеслась куча предположений: от неизвестных тварей, что пытались подкопаться под хижину, до землетрясения и артобстрела.
Пол в хижине снова вздрогнул, потом еще раз, еще…
Не почувствовать этого было нельзя. Да и все в хижине ощутили эти толчки, замерли, оглядываясь по сторонам… Люська, забравшаяся с ногами на каменную койку, с ужасом уставилась на пол, словно ожидая, что он вот-вот разверзнется, пропуская в комнату что-то совсем ужасное…
— Слышите?! — Санек кинулся к одному из окошек, споткнулся о валявшийся обрубок щупальца… Щупальце, напоминавшее в этот момент кусок серого резинового шланга, тут же обвило его ногу и даже попыталось поменять цвет на победоносно-малиновый. Санек заорал, запрыгал на одной ноге, пытаясь сбросить с другой повисший груз, затем приставил к щупальцу ствол «Сайги»…
Данилыч отреагировал быстрее всех, вывернув автоматическое ружье из рук перепуганного Санька, оглянулся на меня…
Я вытащил из ножен рукоять «кинжала», выпустил на свободу льдистое лезвие и срезал живой «шланг» с ноги вопящего штурмана. Щупальце куском дряблой плоти шмякнулось на пол и не подавало больше признаков жизни.
Когда крики Санька затихли, стали слышны тяжелые удары, как будто какой-то огромный пневматический копр усердно и размеренно молотил неподалеку по мокрой почве. Причем создавалось впечатление, что колотушка копра была замотана в толстый слой ткани, настолько мягкими были эти массивные удары. Удары множились, словно к одному копру прибавился второй, третий…
Звучали они вразнобой, так напоминая мне что-то… что-то из прежней, земной жизни, что-то до боли знакомое, много раз слышанное, но почему-то неприятное…
— Что за фигня происходит?! — недоуменно протянул Данилыч.
— Они приближаются! — пискнула из объятий Ками Люська.
Удары действительно становились все ближе. Горшки и кувшины стали подпрыгивать на полу, будто действительно было землетрясение. Что-то скрипело, с потолка посыпались куски глины и всякая труха. Имар поднял винтовку, Ками тоже держала пистолет-пулемет наготове. Санек и Данилыч, похоже, не знали, что им делать, а Люська присела на корточки и, зажмурившись, зажала уши ладонями. Глупая, разве от низкочастотных вибраций можно так отгородиться?
— Я думаю… — громко произнес я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку накатывающегося ужаса. Мой голос прозвучал настолько фальшиво, что я чуть не отказался говорить дальше, но все-таки решил продолжить, откашлявшись: — Я думаю, что местные знали, от чего бегут, — проговорил я преувеличенно бодро, в то же самое время, наконец, вспоминая, где я мог слышать подобные звуки. — Скорее всего…
Удар! Скрежет! Комната с припасами в один момент перестала существовать. Во все стороны полетели камни, обломки дерева, целые фонтаны хранившейся в кувшинах пшеницы. Забрало моего шлема автоматически захлопнулось, видимо отреагировав на ударную волну и попадание осколков в комбинезон.
Второй удар пришелся на стену, в которой была дверь. Что-то огромное мелькнуло в разлетающихся во все стороны обломках, словно действительно в хижину ударила гигантская чугунная шар-баба от чудовищного экскаватора. Меня отшвырнуло волной камней в сторону, словно тряпичную куклу. Сверху что-то обрушилось, сильно ударило, придавливая, погасла графика шлема…
Все произошло так быстро, что я не успел даже крикнуть, чтобы все кинулись в углы хижины: так спасаются при бомбардировке, это я помнил из какого-то фильма. Теперь эта мысль не давала мне покоя, и я судорожно задергался, пытаясь освободиться от тяжести, что давила на тело.
Забрало шлема снова расцвело светящимися символами, что плыли, плыли куда-то вбок… В уши ворвался голос Ками, с тревогой вопрошавший:
— Ле-ша! Ле-ша, ты жив?!
Я оторопело наблюдал, как лучи света прорываются в завал надо мной. Завал кто-то быстро разбирал, и ощущение дежавю нахлынуло на меня с новой силой. Я наконец-то понял, что тяжелые удары снаружи напомнили мне топот «страйдеров» из компьютерной игры «Халф-Лайф». Теперь я, подобно Моргану Фримену (в первом эпизоде игры), лежал под завалом, а механический «пёс» должен был вытащить меня, к вящей радости Аликс Вэнс…
«Совсем ты умом тронулся. Проходимец», — проговорил я себе, но холодок испуга, эдакая неприятная сумасшедшинка, все же пробежал по спине, скользнув куда-то в район копчика…
Хлам, закрывающий забрало шлема, был сметен в сторону, вместо механической одноглазой морды мелькнула перемазанная грязью физиономия Имара, сильные руки потащили меня из завала, затем бережно опустили на землю. Тут же надо мной склонилась фигура в скафандре, забрало открыто, из шлема бьют два ярких фонаря…
— Все в порядке? — бормотала Ками, ощупывая мой комбинезон, вглядывалась в лицо. — Ногами шевелить можешь? Дышишь без затруднений? Ле-ша, почему ты молчишь?!
Я оторопело уставился вверх, где раньше был потолок, а теперь высоко во тьме перемещалось что-то огромное, закрывающее небо. Какая-то неровная, дряблая масса, космы водорослей, словно пучки длинных толстых волос… Гигантская колонна переступила, опустилась — земля вздрогнула от удара. У меня в глазах двоилось или у титанического существа не четыре пары ног, а больше? Гу-уп, гу-уп! Чудовище неторопливо двигалось сквозь дождь, не обращая ни малейшего внимания на копошение человеческой мелюзги под собой. Будто бредовый сон какой-то, сумасшедший предутренний кошмар…
Рядом стучали камни, словно кто-то сваливал их в груду, слышалось яростное сопение и сдавленные стоны человека, что тяжело трудился, перенося тяжести. Кто это там трудится и зачем? Нашли время…
Стук камней и кряхтенье лишь отчасти прорывались через крохотные промежутки между заполняющими пространство звуками тяжелых ударов. Я чувствовал себя странно: мысли путались, хотя отгадка тяжелой работы была совсем рядом…
Неужели Имар еще кого-то откапывает?
— Как Люська? — наконец прохрипел я, пытаясь приподняться. Перед глазами все продолжало куда-то плыть, стремясь уйти за кромку зрения.
— Цела Люська, — проговорила Ками. — Не торопись вставать, подожди.
Я снова опустился на спину, борясь с навалившейся тошнотой. Чудовищная туша вверху уже проплыла мимо, открылось изливающее влагу небо. Я откинул забрало, подставил лицо струям дождя…
Полегчало. Я даже смог подняться на локтях. Снова попытался оглядеться. Около трети хижины превратилось в руины. Крыша, она же потолок, рухнула практически вся. Остался только небольшой кусок, что держался каким-то чудом как раз над тем углом, где сидела ранее сестра, но теперь угол был пуст. Имар тоже куда-то исчез, видимо, увел сестру из опасной зоны.
Я поднатужился, поднялся на корточки, упираясь рукой в бревно и кряхтя, словно старый дед. Ками с готовностью подставила плечо, но я отвел ее рукой в сторону. С усилием выпрямился.
— Что случилось?
Живая колонна ударила в землю совсем рядом, брызнули камни, над головой пролетело целое бревно.
— Давай выбираться отсюда, — проговорил я, — пока нас не раздавили, как слон — козявку. Куда все ушли?
Ками молча потянула меня куда-то в ночь, я плохо соображал — видимо, все-таки, несмотря на защиту комбинезона, получил контузию от падения крыши. Мы проскользнули мимо движущейся колонны, что была как минимум два — два с половиной метра в диаметре… Господи, так каких же размеров обладатель таких ног?!
— Давай сюда! — Ками практически волокла меня, направляла, покрикивала.
Я спотыкался, ноги заплетались, а грузно ударяющие в землю колонны все не заканчивались, мелькали то справа, то слева в свете фонарей, били, разбрызгивая грязь и камни… Ощущение, что это дурное сновидение, усиливалось все больше. Вот сейчас одна из этих сероватых в свете фонарей колонн обрушится на меня, раздавливая в блин, вбивая в раскисшую землю, перемешивая с камнями, и я проснусь… В окно засветит настырный фонарь, в форточку вольется коктейль из ночного воздуха, городского шума и индустриального дыма, где-то свистнет маневровый локомотив… Я перевернусь на другой бок и снова засну, и мне будут сниться совершенно другие сны, без сумасшедшего дождя и частокола гигантских ног…
— Сюда! — крикнула в очередной раз
