защелкало, словно какая-то сорока ссорилась с парочкой дельфинов.
— Это она подружек зовет, — пробормотал Санек. — Лёш, Ками, вы следите: у вас всякие приборы ночного видения и сонары в шлемах напичканы, а я же как слепой в этой тьме… Хоть бы молнии подсвечивали, так прекратились как назло!
— Погоди, — сказала Ками, — эта тварь не подружек позвала, а транспорт.
— Чего? — удивился Санек, но тут же подавился, видимо почувствовав, что дело неладно.
Я тоже оторопело наблюдал, как восьминогая туша, плавно двигавшаяся мимо нас, стала медленно заворачивать, переставлять свои колонны в сторону скального козырька. Выглядело это потрясающе: словно бы подводная лодка величаво входила в гавань или небольшой цеппелин неторопливо изменял курс, направляясь к причальной мачте… Вот только курс его был направлен как раз на наше укрытие, а лохматый «десант», висевший под брюхом, грозил нам большими неприятностями.
— Нам пора линять отсюда! — нервно проговорил Санек, видимо что-то разглядев в дождливой темноте или просто поняв по усиливающейся гулкой поступи приближение проблем.
В этот момент тварь наверху раскатилась мелкой щелкающей трелью, в которой мне послышалось особое злорадство по поводу нашего незавидного положения. Мои нервы были на пределе, и я с трудом боролся с сильнейшим желанием выскочить из-под козырька и всадить в издевающуюся гадость несколько зарядов картечи.
— Чтоб тебя разорвало, погань! — в сердцах выплюнул я, до боли сжимая дробовик.
Тварь наверху озадаченно щелкнула, затем взвизгнула отчаянно. Перед скальным козырьком стали падать какие-то куски, ошметки, наверху происходила яростная возня…
Наконец сверху свалился большой растрепанный ком, распластался в грязи, содрогаясь…
— Ле-ша, что там может быть? — спросила Ками.
Я тоже был удивлен: если кто-то напал на эту двухметровую шуструю тварь и буквально порвал ее в лохмотья, то…
Дергающаяся куча зашевелилась, из нее явно что-то лезло, пробивалось наружу, словно «чужой» из космических ужастиков. Ками учащенно задышала, потом задержала дыхание, ухватилась за мое плечо, показывая, что она тоже всего лишь девчонка.
— Что там?! — обеспокоенно спросил Санек.
Из дергающейся туши выбралось существо размером со среднюю собаку, отряхнулось и не спеша потрусило к нам. Я, поднявший было дробовик, чтобы расстрелять неизвестную опасность, опустил его и облегченно воскликнул:
— Маня!
Гивера подошла, потыкалась носом мне в перчатку комбинезона, весело поблескивая глазками. У меня создалось впечатление, что Манька всем своим видом показывает свое превосходство над нами — беспомощными, перепуганными людишками.
— Что, морда бесстыжая, ехидничаешь? — проговорил я тихо. — Где ты шлялась, гулена?
Маня мяукнула скрипуче, затем прикусила осторожно перчатку и потянула слегка, словно приглашая куда-то…
Гулкий топот приближался. Я поднял голову и замер, разглядывая огромную тушу, что неторопливо плыла, грациозно перебирая колоннами ног. Пару раз щелкнул через глушитель снайперский комплекс Имара, затем грохнула «Сайга», тут же застрекотал пистолет-пулемет, озаряя вспышками наше убежище под скальным козырьком…
— Не берет его ничего! — выкрикнул Санёк, еще пару раз выстрелив из «Сайги». — Уходить нужно!
— Имар, ты можешь попасть в какую-нибудь уязвимую точку? — напряженно спросила Ками. — В глаз, к примеру?
— Нечь у него глаз, — пропыхтел Имар. — Не видно вообще ничего. Даже головы не видачь!
Маня снова потянула меня за перчатку — я даже испугался, памятуя о ее острейших зубах, что она прокусит материал, нарушив герметичность комбинезона. Но перчатка, когда я поднял ее к забралу шлема, была абсолютно целой. И как у гиверы получается так со своими зубищами управляться?
— Шевелятся! — обеспокоенно вскрикнул Санёк. — Сейчас повалят!
Я снова взглянул вверх, где нависало исполинское тело. Темные клубки, болтавшиеся на гиганте, словно летучие мыши на потолке пещеры, действительно раскачивались, дергались, перемещались по морщинистому брюху… Создавалось впечатление, что они очень раздражены чем-то и вот-вот посыпятся вниз черным рваным дождем…
— Нам уходить нужно! — крикнул я.
— Зачем? — недовольно проговорил Имар. — Здесь хоть какое-то убежище, а на открытой местности нас враз разорвучь… или затопчучь…
Гу-ух!!! Что-то ударило в скалу, словно артиллерийский снаряд, земля вздрогнула, полетели осколки камня… Завизжала Люська, заорал Санёк. Я даже присел, непроизвольно вскидывая руки над головой в тщетной надежде защититься от падающего свода…
Свод, впрочем, не рухнул, но за первым последовал новый удар, словно неизвестный артиллерист пристреливался по скале, под защитой которой мы сидели, пытаясь то ли попасть под козырек, то ли вызвать обвал всего козырька…
— Еще несколько ударов, и скала не выдержит, — спокойно проговорил Имар.
«Гу-ух!!!» — подтвердил следующий удар.
Маня скрипнула и вновь потянула меня, на этот раз — за штанину.
— Пойдем! — решительно проговорил я, поднимая Люську и накидывая лямки какого-то рюкзака в довесок к своему.
— Куда, на открытое пространство?! — возмутился Санёк.
— Манька ведет, — сказал я и потащил Люську вслед за гиверой, которая, видя мое движение, уже выскочила под дождь.
Гу-ух!!! Гу-ух!!!
Теперь удары загрохотали чаще, словно к первому орудию присоединилось еще одно. Земля подпрыгивала под ногами, мешая бежать.
Ками бежала за мной, двигаясь боком, не выпуская из прицела огромную тварь, что методично долбила ногой-колонной по скальному козырьку. Санёк и Данилыч также последовали за нами, поддерживая друг друга. Причем ковыляющий штурман сквозь зубы бурчал что-то о «ненормальных, влюбленных в свою куницу хорьковую». Замыкая группу, зашлепал по лужам и Имар, взгромоздивший на спину остаток вещей.
Маня бежала не торопясь, останавливалась, поджидая, пока я догоню ее. Она явно вела нас куда-то, и у меня забрезжила надежда, что мы все-таки выйдем целыми из этой ситуации.
Если только не считать покалеченных рук и ног…
— Они бегут за нами! — выдохнул Санек, догоняя нас с Люськой и меняя на ходу обойму в «Сайге».
Я обернулся и тут же споткнулся о какой-то выступ, полетел на мокрые камни, отпустив Люськину руку, чтобы не увлечь сестру за собой. Ками с Люськой дружно потащили меня вверх, ставя на ноги. Я все же рассмотрел подпрыгивающие силуэты, что длинными скачками настигали нас. Нарастала волна треска и клекота, словно твари подбадривали себя, разгорячаясь перед тем, как броситься на нас. Имар бросил одну из своих сумок Ками, развернулся и вскинул винтовку. Я и не думал, что из снайперского комплекса можно так стрелять: стоя в полный рост, навскидку…
Имар стрелял быстро и точно, перебрасывая ствол с одной цели на другую. Глушитель сухо щелкал, выплевывая пули… Он бил тварей в тот момент, когда они, завершая прыжок, касались земли. Двухметровые «комки водорослей» сбивались с темпа, катились по каменистой почве, разбрызгивая воду, дергались… другие на ходу натыкались на них, увеличивая общую сумятицу. Ками также выпустила несколько очередей в катящуюся лавину. Я заметил, что многие из подстреленных гадов снова вставали на подобие лап, устремлялись опять вслед за нами, словно только что не словили крупнокалиберную пулю…
Имар закинул винтовку за плечи и махнул мне, чтобы мы не задерживались. Действительно, несмотря на то, что многие из раненых тварей снова бежали за нами, преследующая нас прыгающая лавина утратила темп, сбилась в неуклюжую массу, потеряла скорость.
Я снова бежал, теперь уже почти по колено в воде, волочил за собой Люську и только удивлялся тому, что в состоянии не просто перебирать ногами, но и тащить дробовик, два рюкзака и спотыкающуюся сестренку. Воздуха не хватало, он словно нехотя вливался в горящие легкие, и я с радостью поднял бы забрало, но руки были заняты. Наконец впереди мелькнул какой-то крупный завал камней. Маня юркнула под него, пропав из виду. Я подбежал, упал на колени в воду перед небольшой щелью — сердце колотилось, через горло стуча в мозг, — протолкнул туда Люську. Ками сама проскочила шустрой рыбкой, и я начал совать ей рюкзаки, искренне надеясь, что лаз дальше расширяется. Скорее всего, так и было, ведь рюкзаки исчезали в нем, словно пирожки во рту голодного великана. Подбежавшие Санек и Имар снова открыли пальбу, сдерживая преследователей. Данилыч, кряхтя и ругаясь, тоже пополз в лаз. Когда подошвы его ботинок исчезли в щели, я схватил Санька за талию и потащил к лазу. Штурман покорно согнулся в три погибели, затем вообще рухнул на пузо, полез, извиваясь ужом, — я пропихнул ему вслед сумку…
— Давай! — Я дернул Имара за ногу.
Пионец крутнулся и, неожиданно для своего крупного тела, нырнул в лаз ногами вперед. Затем его рука потянула меня за ногу, не давая возможности открыть огонь из дробовика. Я скинул рюкзак и еле пролез в тесную щель также ногами вперед, подтаскивая за собой драгоценные вещи… Рюкзак через полметра почему-то уперся, никак не желая продвигаться дальше, а затем и вообще стал ползти обратно. Я оторопел, дернул за лямки изо всех сил, но рюкзак был явно сильнее, и я, увлекаемый им, стал потихоньку выезжать на брюхе наружу. В этот момент крепкие руки потянули меня за обе ноги, я не отпускал рюкзак, и тот, кто тянул за него с другой стороны, сдался, отпустил. Меня активно потащили глубже. Через метра два — два с половиной мои ноги заболтались в пустоте, так что я даже испугался падения в какую-то пропасть и попытался вцепиться
