вот Ислейвур отправляется в контору Вальдемара, потому что он больше? не в силах терпеть эту неопределенность, а торговец, конечно, именно тот человек, который может дать совет и вообще разъяснить, как обстоят дела. Надо сказать, он попал в затруднительное положение, поскольку торговец, по своему обычаю, встретил его молчанием.
– Я вот думаю, стоит ли мне выходить в море в следующий сезон, – начал Ислейвур.
– А почему нет?
– Не уверен, что найду себе помощника. А одному выходить в море опасно.
– Думаешь, трудно будет найти матроса?
– Я уверен, что никого не найду. Вы наверняка слышали, что обо мне говорят.
– Слышал. О тебе и Йоуне?
– Все думают, это я убил его, я знаю, хотя мне никто этого прямо не говорит.
– Я скажу тебе, что говорят, люди имеют право знать, что о них думают другие. Недомолвки достойны презрения. Говорят, это ты принес овцу в хижину, зажал ею Йоуну рот и нос, и он задохнулся.
Ислейвур задумался. Не больно-то хорошо о нем говорят.
– Они все врут, – твердо сказал он.
– Да.
– Видит бог, они врут, но ведь они способны поклясться в этом перед сислумадюром. Это же негодяи. Что мне делать?
– Сислумадюр не станет заниматься этим, он доверяет мне разбираться во всем, что происходит в нашем поселке, и если ты найдешь свидетелей, которые подтвердят, что тебя оклеветали, то на клеветников можно будет пожаловаться и попросить сислумадюра расследовать это дело. Никто, естественно, не сможет ничего доказать.
– Они, конечно, ничего не смогут доказать, но если я стану жаловаться, то после этого мне вдвое тяжелее будет жить с ними.
– Вероятно, – согласился торговец и опять надолго замолчал. – Послушай, – наконец прервал он молчание, – тебе бы надо почаще ходить в церковь, это производит хорошее впечатление на людей, или, вернее, плохое впечатление производит то, что тебя там никогда не видно.
– Попробую, – сказал Ислейвур неуверенно.
– Да, люди здесь богобоязненные и не станут преследовать усердно молящегося собрата, да еще если узнают, что я против.
Ислейвур свято верил, что – как говаривал его отец – торговец Вальдемар был для всего поселка провидением. Однако посещения церкви не слишком улучшили его положение. То ли богобоязненность подвела, то ли власть торговца – трудно сказать. Когда он приходил в церковь, люди молча шли мимо, как бы оставляя его одного в огромном зале, а если он опускался на скамью, чтобы послушать слово божье, то рядом никто не садился. Так повторилось несколько раз, пока наконец ему это не надоело и он не перестал туда ходить. Пытался он говорить и со священником: вот кто должен иметь влияние на прихожан. Но пастырь не рискнул вмешиваться:
– Все это должно решаться между тобой, богом и твоей совестью. Я тут ничего поделать не могу, нет.
Тогда он пытается действовать злостью – вдруг это поможет разогнать тучи.
– Какого черта ты тут лезешь! – кричит он и сильно толкает Ингоульвура из Рюста, который без всякого умысла подошел к прилавку поговорить с приказчиком. – Сейчас моя очередь, фунт кофе мне, и побыстрее.
Но ему не суждено схватиться со своими врагами. Ингоульвур смолчал, только посмотрел на него, и все вокруг поняли этот взгляд, а приказчик поспешил отпустить ему кофе. Пусть себе идет с миром.
После этого Ислейвур по большей части сидит дома. Не раздеваясь, лежит на постели, взгляд его блуждает по комнате – не очень-то приятно смотреть на нее: грязный пол, грязные стены, тут и там разбросана одежда, валяются остатки еды. В маленькое грязное окошко бьется вьюга, снежная пелена на стекле мешает свету короткого зимнего дня проникнуть в это обиталище. Здесь так холодно, что дыхание превращается в пар. Он теперь не спит в той комнате, где жил с братом, он даже запер ее: ночуя в комнате отца, он меньше боится темноты, хотя страх преследует его повсюду в этом доме, отмеченном печатью смерти. Умерли уже трое его ближайших родственников, когда же наступит его очередь и кто продолжит их род? Он снова и снова размышляет об этом, слушая, как завывает метель, которая проникла под крышу и бьет хвостом по балкам. Иногда он пытается стряхнуть тягостные мысли и подумать о насущных заботах: как сделать, чтобы он смог выйти в море в следующий сезон и поддержать тем самым жизнь в последнем представителе обреченного на смерть рода? Жажда жизни ослабела, надежд на будущее никаких. Но человек должен жить! Он часто повторял себе эти слова без всякой уверенности в их правоте. Крысы упорно, монотонно грызут за стеной дерево, они не покинули корабль – значит, он еще не тонет.
И все же он помнит время, когда и в этой бедной, убогой хижине жило счастье, когда братьев было не разлить водой, они не расставались ни на минуту, играли друг с другом и никогда не ссорились. А еще он помнит сумеречные вечера, когда братья, уютно устроившись в постели, слушали сказки, которые им рассказывала мать. Какое это было чудесное время! Правда, иногда отец разрушал эти сладкие мгновения, грубо заявляя, что стыдно врать маленьким детям. Ислейвур вспоминает, как хорошо работалось ему с братом, между ними царило полное согласие, они играючи делали любую работу, даже самую тяжелую и неблагодарную, и получали от нее удовольствие. Но что же, что привело их совместную жизнь к такому ужасному концу? Ему не верилось, что причиной всему была Йоусабет. Кто он для нее и кем была она для Йоуна? Нет уж, Проще поверить в мрачную силу рока из сказок матери. Здесь было замешано что-то неподвластное человеку, непостижимое и сверхъестественное.
Из этих раздумий его выводит сильный удар в дверь. Непохоже, чтобы дверь просто хлопнула, как обычно в метель; скорее всего, в нее что-то бросили. Он вскакивает на ноги. Непреодолимый ужас охватывает его в темноте и холоде неуютного жилища, сотрясаемого ветром и занесенного вьюгой. Пересиливая страх, он открывает дверь. Снаружи никого не видно, только у порога лежит дохлая собака. G удивлением он разглядывает ее и вдруг понимает, что это сделано нарочно, чтобы еще больше унизить его, и страшная ярость овладевает им. Он хватает собаку за хвост и бежит к ближайшему дому, намереваясь швырнуть ее в окно. Но тотчас в испуге роняет собаку на землю: нет, это ему не по силам. Он вытирает со лба холодный пот и глухо стонет, затем спускается к берегу и швыряет собаку в море.
Еще долго он, не разбирая дороги, бродит по морозу, запорошенный снегом, весь в испарине; вконец продрогший и усталый, он, добравшись домой, зажигает свет и греет себе кофе.
Всю ночь он не смыкает глаз.
5
После этого случая он много дней не выходит из дому не разжигает огня, в его окне не видно света. Люди интересуются им куда больше, чем он предполагает, и начинают беспокоиться, не зная, что с ним произошло. Однако не спешат проведать его, узнать, не захворал ли он, а может, умер, – зачем без нужды опережать события?
Так вот. Девушка, которая фактически уже очень давно оказалась вне этого удивительного людского сообщества, решает разделить судьбу Ислейвура. На глазах у всех Йоусабет направляется в его дом и без приглашения входит в комнату:
– Зашла вот тебя проведать.
Ислейвур вскакивает с постели, удивленный и недоверчивый.
– Никого не касается, что со мной, – отвечает он, упрямо насупившись.
– Совершенно верно, – говорит девушка. – Я тоже не терплю, когда ко мне лезут с участием. Мне тоже надоело выслушивать одни и те же сплетни, потому я и пришла. Кстати, я захватила кое-что поесть и выпить, так что всякий там сброд может нам даже позавидовать да вдобавок и соврать про нас что- нибудь.
– Тебе-то сплетни не вредят, ведь ты благородная, у тебя богатые родители, другое дело я –
