Норы и Менотти, их диалоги… Мне это было не сложно: у меня перед глазами была эта сумасшедшая весна и наши разговоры с Моим Клоуном. И то, что я недосказала ему в жизни, я досказала в сценарии. Прикрывшись Куприным.
…Я писала свой сценарий в августовской деревне Илейкино, во владимирской, пропахшей грибами, напоенной солнцем и дождями глуши, в доме у своих друзей Дюшенов. В удивительном доме, где рядом с чудесными людьми жили два рояля… И феерический Игорь Борисович играл то на одном из них, то на другом…
Там, в Илейкино, мы сидели с Игорем Борисовичем на бревне, у деревенской конюшни, и беседовали о поэзии. И он говорил убеждённо: «В поэзии должна быть тайна! Тайна – это главное в поэзии…»
Там, в Илейкино, в холодное ветреное утро, по деревенской улице летел галопом гнедой конь с развевающейся гривой… Я долго смотрела ему в след… и подумала: «А может, это был Пегас?…»
В начале сентября я отнесла сценарий в Союзгосцирк и оставила его у человека, которого Игорь Борисович Дюшен рекомендовали мне как человека верного. Этот человек должен был передать сценарий Енгибарову.
Прошло около месяца, и в одно прекрасное – воистину прекрасное: солнечное, золотое, воскресное!… – утро я получаю письмо. Из Еревана! От Енгибарова!
Сценарий он получил. Прочёл. Понравилось. Он согласен сниматься. Два вопроса: где будем снимать? и кто будет играть роль Норы? Местом съёмок он предлагал Ереванский цирк, где собирался работать до весны. Писал, что для съёмок можно устроить в цирке два выходных.
Голова моя пылала и с трудом вмещала эту сказочную информацию. Я перечитывала письмо ещё и ещё раз, с трудом веря, что пришло оно наяву, а не во сне…
(У Моего Клоуна был странный почерк. Как у переученного левши. Я это понимаю, ибо сама – такая же. Даже в этом мы с ним родственны!)
Как складывались наши дела дальше.
Я написала в Ереван, что согласна со всеми его предложениями.
Потом были поиски Норы.
Дюшен спросила:
– А ты сама не хочешь сыграть?
– Да ты что! Здесь должна играть настоящая актриса!
Тогда Наташа предложила Зинаиду Славину.
Мы вместе отвезли ей сценарий. Наташа нас познакомила.
И через несколько дней Наташа передала мне её реакцию на сценарий.
– Зина читала – и плакала. Говорит: это – про меня. Как она (то есть – ты) догадалась?
Короче, Славина согласна играть Нору!
Забавно, что в те дни я встретила Славину случайно в метро. Это было на эскалаторе на Киевской, там очень длинный эскалатор, и мы долго ехали вниз и говорили: о её Норе и о Енгибарове-Менотти. И она сказала: «Да, это про меня. Нора – это я».
Я написала в Ереван, что Нору хочет играть Зинаида Славина, актриса Театра на Таганке.
Теперь главный вопрос: где взять режиссера?
Через месяц из Еревана пришло второе письмо.
Енгибаров писал, что найти режиссёра на «Арменфильме» и на ереванском телевиденьи не удалось. Что искать надо в Москве.
Этим письмом он меня и расстроил, и озадачил. Кому надо искать? По-видимому, мне… Больше некому.
