— Не отчаивайтесь, дитя мое. Я не позволю вам зачахнуть на корню. Вы будете вознаграждены за роль в этом фарсе. Я прослежу, чтобы вы появились в высшем свете с большой пышностью и торжественностью. Я буду пылко плясать перед вами на задних лапках на всех приемах. И я обещаю не очень злиться, если вы будете чрезмерно флиртовать с юными денди, когда представится такая возможность. — Он подвел своего жеребца ближе и ласково улыбнулся. — А если вы обнаружите, что у вас появились к кому-то нежные чувства, только скажите мне, и я немедленно освобожу вас от обязательств… — он потянулся и похлопал ее по руке, — продемонстрировав всему свету, как страдаю от безвозвратной потери. Это вас удовлетворит?
Роза молчала. Да, это должно бы ее удовлетворить. Однако почему она не испытывает удовлетворения от мысли, что он освободит ее от себя самого? Она опустила голову и прошептала:
— Полагаю, я должна быть довольна, не так ли?
Взгляды Милти и Джефри встретились над ее опущенной головкой, друзья удивленно подняли брови. Милти слегка покачал головой, признавая, что у него нет ответа на этот вопрос. Он не мог понять, что вызвало девичьи слезы.
Джефри наклонился и поднял головку Розы за подбородок.
— Роза, уверяю вас, когда придет время порвать помолвку, я разыграю величайшее горе. Я буду громко рыдать и рвать на себе волосы, чтобы бомонд понял: вы бросили меня, а не я вас, — тихо пообещал он.
Поскольку лорд Уайз был без перчаток, Роза чувствовала тепло его пальцев. Одной его близости было достаточно, чтобы вызвать в ней дрожь. Она опустила глаза и с трудом удержала желание повернуть голову и прижаться губами к его ладони. Но вместо этого она выпрямилась и отодвинулась, чопорно объявив:
— Благодарю вас, милорд, это меня вполне удовлетворит.
Лицо Милти прояснилось, и он испустил долгий вздох облегчения, поскольку настроение Розы явно улучшилось.
— Ну и прекрасно! Теперь, когда вы успокоились, Роза, давайте улыбнемся и продолжим развлечение, согласны?
Тронув каблуками круп Недоразумения, Роза слабо улыбнулась джентльменам и проскакала вперед. Итак, сколь это ни прискорбно, она стала развлечением для двух лордов. Что будет с ней, когда она им наскучит?
Глава шестая
Дождь снова поливал Лондон, омрачая настроение великосветской элиты. Однако, если ливню не удалось умерить энтузиазм Розы, с нетерпением ожидавшей своего первого бала, нельзя было сказать того же о Шэрон или леди Лавинии. Обе дамы задыхались в каменных стенах, страсти накалялись. Чайные церемонии стали скорее похожи на бои без правил, чем на приятное развлечение, и Роза, хотя и считала своим долгом посещать в это время хозяйку, страшилась часа, проведенного в компании одной или обеих женщин.
— И скажите мне, Роза… — леди Лавиния умолкла и уставилась поверх своей чашки и довольно длинного носа на девушку, — как так получилось, что ваш отец не обеспечил ваше будущее перед своей кончиной? Я имею в виду, не устроил ваш брак…
Брак, брак, брак, раздраженно думала Роза. Неужели ей никогда не избежать этой темы? Казалось, что все вокруг только о браке и говорят, особенно леди Лавиния и Шэрон. Тема замужества, так или иначе, возникала каждый Божий день. Розу эти разговоры крайне утомляли и раздражали, но она мило улыбнулась леди Лавинии.
— Возможно, отец не осознавал, что конец его жизни так близок, леди Лавиния, — ответила она.
— Вам было, сколько вы сказали… четырнадцать, когда он скончался? Едва ли подходящий для брака возраст, однако, чем раньше начать приучать девушку к обществу, тем лучше. Он должен был понимать это… будучи лордом и образованным человеком. Я имею в виду, он понимал, что вы вряд ли станете моложе, не так ли? — скорбно заметила леди Лавиния.
Шэрон хихикнула, с удовольствием наблюдая, как леди Лавиния пощипывает выскочку. Она не собиралась прощать Розу за то, что та пролезла в дом на Лестер-стрит со своей печальной сказочкой. Девчонка посмела сунуть нос не в свои дела и отвлекала внимание лорда Уайза каждый раз, как он оказывался поблизости. И вообще она взбаламутила и без того мутную лужу.
Роза поставила свою чашку и пригладила очаровательную муслиновую оборку на запястье. Ей очень хотелось вернуться к шитью. Еще так много надо было сделать.
— Роза, вы слышали меня? — напомнила леди Лавиния.
— Да, леди Лавиния, и я согласна с вами, вряд ли папа ожидал от меня невозможного. Вряд ли он думал, что я стану моложе, — подтвердила она, пытаясь отыскать какой-нибудь способ увести разговор от своей семьи. Слишком болезненная тема, чтобы делать ее предметом светской болтовни.
Но отвлечь леди Лавинию от намеченной цели было не так-то просто.
— Я полагаю, я даже уверена, что он оставил вам, своей единственной дочери, ту часть состояния, которая не переходит к наследнику титула, — она выдержала паузу, пока не дождалась утвердительного кивка Розы. — Правда, я сомневаюсь, что этого достаточно, чтобы обеспечить ваши преклонные годы.
Роза даже в самые грустные минуты едва ли считала свои семнадцать началом преклонных лет, но покорно ответила:
— Да, леди Лавиния, я получила небольшое наследство, но не думаю, что смогу прожить остаток своей жизни на эту скромную сумму.
И это совершенная правда, ибо если оставленные ей деньги были основной частью состояния отца, то он жил на грани бедности.
— Неужели он не учил вас хоть немного поощрять молодых людей вашего графства? Не мог же он ожидать, учитывая смерть вашей матери, что вы покорите лондонское общество… без покровительства какого-либо родственника или друга семьи? — продолжала разведку леди Лавиния, не дожидаясь ответов Розы. — Хотя сомневаюсь, что он рассчитывал на что-то лучшее для вас, чем местный священник или деревенский сквайр. Бесприданница, и в вашей внешности нет ничего особенного.
— Полно вам, мама Лавиния. Я думаю, вы не очень добры. Видите? Она совсем побелела, — пожурила Шэрон с хитрой улыбкой, противоречащей ее видимой заботе о чувствах Розы.
Роза гордо вскинула голову. Уж с этой стороны ей защита точно не нужна. И какой бы невзрачной ее ни считали, она наверняка может найти лучшего мужа, чем одетый в черное, поучающий с кафедры деревенский священник. Что ей делать — другой вопрос. Поскольку в наследство ей досталось только то, во что она была одета, и несколько вещиц, ценных лишь воспоминаниями, выбор ее весьма ограничен.
Ей хватило денег заплатить за проезд до Лондона, но желудок ее урчал от голода, когда счастливая судьба привела ее к порогу Лафи. Из маленького ателье фортуна швырнула ее в неизведанный мир, приняв образ доброго маркиза, пытавшегося сбежать от мегеры-матери и нежеланного внимания дебютантки той же сварливой породы.
— Искренне не понимаю, какое все это имеет значение сейчас. Я действительно разорена и вынуждена жить, полагаясь на великодушие совершенно чужих людей, пусть даже дальних родственников, — бесцеремонно ответила Роза. — Я могу только пообещать вам, леди Лавиния, что сделаю все от меня зависящее и, несмотря на прискорбную непримечательность, постараюсь прилично выйти замуж как можно скорее. Тогда кому-то другому придется думать о моем содержании в преклонные годы, не так ли? А теперь, если позволите, я удалюсь наверх, чтобы продолжить работу над платьем, скроенным для меня мадам Говард. Всего через два дня лорд Уайз заедет за мной ровно в девять часов вечера, и он просил, чтобы я была полностью готова к этому времени. Я также думаю, что он ожидает увидеть меня подобающим образом одетой.
Леди Лавиния нахмурилась и поджала губы, не одобряя ни дерзости ответа, ни напоминания о том, что Джефри, против желания матери, сопровождает на бал Розу, а не Шэрон. Прося Джефри проявить внимание к бедной девушке, она не думала, что ее просьба будет принята так близко к сердцу. Она также не
