ломило. Экипаж, покачиваясь, повернул на подъездную аллею Эдерингтон-Харроу. Когда они приблизились к дому, лучи солнца исчезли за тучами, оставив на фоне свинцового неба угрожающий каменный силуэт.
Мажордом в роскошной малиновой ливрее с жезлом, символом своего положения, вышел на парадные ступени встречать экипаж. Увидев маркизу вместо маркиза, он не успел стереть с лица озадаченное выражение. Отвесив Розе низкий неловкий поклон, он выдавил улыбку, больше похожую на гримасу и не коснувшуюся его глаз.
— Миледи, Эдерингтон-Харроу счастлив приветствовать, наконец, новую госпожу. Я мистер Грэшем, миледи.
Один из лакеев, прибывших с Розой, нерешительно прошел вперед, тщательно отворачивая от нее лицо.
— Простите, мистер Грэшем, его светлость лорд Уайз приказал мне сразу по прибытии передать вам это послание и… э… инструкции.
Роза, прекрасно понимая, что содержится в письме, прошла мимо мажордома в большой промозглый холл. Дрожащая Летти скользнула за ней. В холле не выстроились, встречая госпожу, слуги; никто не ждал ее, чтобы проводить в комнаты. Конечно же, Джефри не послал вперед верхового предупредить прислугу о ее приезде. Одно это объясняло прохладный прием Грэшема. Считалось неприличным являться в собственный дом, не предупредив заранее. Роза устало вздохнула, поскольку стало ясно: придется ждать здесь на сквозняке, пока кто-нибудь не обратит на нее внимание. Не ожидают же от нее, что она будет бродить по этому огромному особняку в поисках хозяйских апартаментов!
Что-то в сгустившейся тишине заставило Розу обернуться. Грэшем в упор смотрел на нее. Он только что закончил читать письмо с инструкциями маркиза, и его лицо скривилось в злорадной гримасе. Роза взяла себя в руки, но почувствовала, как бледнеет. Усилием воли ей удалось принять высокомерный вид.
— Мистер Грэшем, извольте проводить меня в мои апартаменты. Я желаю освежиться. И, пожалуйста, принесите чай. Две чашки. И я, и моя горничная совершенно продрогли.
— Боюсь, это невозможно, — сказал Грэшем, насмешливо поклонившись. — Слуги еще спят.
Роза слишком устала, чтобы спорить. Подхватив корзинку Вилли, она отвернулась и стала подниматься по лестнице.
— Очевидно, раз маркиз содержит здесь такую ленивую прислугу, мне придется самой искать дорогу. Летти, захвати мой саквояж. Когда мы отдохнем, то принесем остальное. Вы этого от меня ждете, мистер Грэшем?
Щелкнув толстыми пальцами, мажордом подозвал маленького лакея, дежурившего ночью, вероятно, занимавшего самую низкую ступеньку в домашней иерархии, и жестом приказал ему сопровождать маркизу. Благоговейно склонив голову, щуплый юноша собрал столько багажа, сколько мог донести, и бросился вверх по лестнице, обогнав Розу. Хотя он был сама вежливость и пытался как можно лучше выполнить свои обязанности, он натыкался на все столы, и вскоре его извинения слились в один сплошной поток.
— Ну, Летти, мне не нравится, как нас здесь встретили. Совсем не нравится. И я не ожидаю, что будет лучше, а ты? — спросила Роза, откалывая шляпку.
— Я тоже, миледи, — всхлипнула Летти. Роза повернулась к девушке и строго сказала:
— Знаешь ли, Летти, это мое изгнание совершенно не затронет твоего положения в доме. Пожалуйста, перестань плакать.
— Да, миледи.
Утерев глаза и шумно высморкавшись, горничная попыталась улыбнуться сквозь слезы. Она искренне любила маркизу и просто не могла поверить тому, о чем перешептывались слуги.
— Вот так-то лучше, — сказала Роза. Открыв корзинку Вилли, она выпустила его на свободу. — Думаю, мы все трое просто устали. Посмотри, есть ли удобная кровать в гардеробной. Если есть, давай отдохнем немного. После отдыха все будет выглядеть по-другому.
— Да, миледи.
Роза забылась тяжелым сном и через три часа проснулась голодной, несмотря на подавленное настроение. Она позвонила в колокольчик и ждала… и ждала. Ее нетерпение росло, и она послала Летти к слугам на разведку.
Разъяренная Летти вбежала в комнату через четверть часа.
— Ну, миледи, — возмущенно сказала она, — этот жирный слизняк Грэшем говорит, что слуги слишком заняты, чтобы прислуживать вам. Я сказала, что маркиз узнает о его поведении, а он сказал… он сказал… — И Летти разрыдалась. — О, миледи, он говорит, что его светлости совершенно наплевать, что станет с вами или как с вами обращаются.
Роза стала белее снега, засыпавшего террасу. Должно быть, письмо Джефри было крайне оскорбительным. Что же ей теперь делать? Она задрожала и натянула покрывало повыше. Однако гнев, охвативший ее из-за несправедливости Джефри, превозмог все горести. Она не позволит так обращаться с собой. Роза прищурилась и стиснула зубы.
— Значит, он собирается уморить нас голодом? Где управляющий?
— Уехал в Лондон повидать маркиза, — ответила Летти. — О, что же нам делать?
Роза скинула одеяла и вскочила с кровати. Она не допустит, чтобы над ней издевались до конца жизни. Хорошенького понемножку! Она закуталась в малиновый бархатный халат и сунула ноги в вышитые домашние туфельки.
— Подожди, Летти! Сейчас увидишь! Сейчас увидишь!
Рыдающая горничная последовала за юной госпожой в холл и вверх по парадной лестнице до первой площадки. Роза вцепилась в веревку пожарного колокола и потянула изо всех сил. Звон разнесся по всему огромному дому. Раздались испуганные крики: «Пожар! Пожар! Пожар!», сопровождаемые топотом бегущих ног. Фигуры замелькали внизу в холле и на лестнице.
— Эй, вы! — крикнула Роза.
Один за другим слуги подняли головы, чтобы посмотреть, кто звонит в пожарный колокол и окликает их. Маленькая маркиза в ярком халате стояла на лестничной площадке, вцепившись в балюстраду, и смотрела на них сверху вниз. Мало-помалу они перестали суетиться и замолчали. Роза дождалась, когда практически вся прислуга Харроу собралась в холле, и только тогда заговорила. Грэшем поднялся на три ступеньки и теперь возвышался над остальными. Он перевел оскорбительно веселый взгляд с Розы на лакеев и сделал грубый жест. Те, кто стоял ближе к нему, гоготнули, но остальные ждали в молчании. Роза могла лишь догадываться о слухах, долетевших до Харроу утром, но, что бы там ни было, она должна покончить с этим здесь и сейчас.
Ее голос был таким же холодным, как и оказанный ей прием, и властно разносился в промозглом воздухе холла:
— Вы все ведете себя крайне оскорбительно и недружелюбно. Каковы бы ни были в настоящее время отношения между мной и моим мужем, я думаю, вы достаточно хорошо знаете, что он не потерпел бы подобного обращения ни с одним членом его семьи.
Грэшем только усмехнулся и подмигнул лакею, стоявшему рядом с ним. Роза решила не обращать внимания. Этого человека она не испугает своими угрозами, но есть надежда на других. Она заметила, что несколько человек стыдливо отводили от нее взгляды.
— Я убеждена, однако, что кое-кто из вас осознает чудовищность вашего поведения. Уверяю вас, многие должности в этом доме скоро освободятся и будут предложены тем, кто будет счастлив, получать хорошую плату в эти трудные времена. Если есть среди вас те, кто готов служить мне, как подобает моему рангу, и как желал бы маркиз… отойдите в одну сторону, чтобы я знала, кто здесь мои друзья.
Воцарилась напряженная тишина. Сначала Роза испугалась, что никто не тронется с места. Затем, под градом насмешек и свист, маленький лакей, провожавший ее в комнаты, отошел далеко вправо и встал, заложив руки за спину и глядя вверх на нее. Затем помощник дворецкого Боннер подошел к нему. За ним медленно последовали несколько горничных и шесть лакеев, среди них и те двое, что приехали с Розой из Лондона и знали ее лучше остальных. Улыбка начала сползать с лица Грэшема. Вдруг служанка из буфетной перебежала на сторону Розы. Хорошенькая озорная девушка с копной льняных кудрей, видимо, была всеобщей любимицей, потому что еще три молодых лакея перешли направо.
Когда ряды разделились, и никто больше не двигался с места, Роза снова заговорила:
— Я ценю вашу верную службу. Все те, кто сегодня утром выказал преданность маркизу и мне, будут
