ненужным.
С глубокой искренностью скажу вам, господа, что теперь, пережив впечатления тяжкой мировой войны, я твердо укрепился на той мысли, что
Я всегда являлся сторонником порядка и государственной дисциплины, а теперь в особенности буду требовать от всех не только уважения права, но и — что главнее всего в процессе восстановления государственности — поддержания порядка.
Порядок и закон в моих глазах являются неизменными спутниками, неразрывно друг с другом связанными. Я буду принимать все меры, которыми располагаю в силу своих чрезвычайных полномочий, для борьбы с насилием и произволом. Я буду стремиться к восстановлению правильного отправления всех функций государственной жизни, служащих не только делу государственного строительства, но и возрождению родины, так грубо, так дерзко нарушенному предательской рукой большевиков.
Мне нет нужды говорить о том, какой вред принесли эти люди России. Вот почему и дело восстановления родины не может не быть связанным с беспощадной, неумолимой борьбой с большевиками. Только уничтожение большевизма может создать условия спокойной жизни, о чем так исстрадалась русская земля; только после выполнения этой тяжелой задачи мы все можем снова подумать о правильном устройстве всей нашей державной государственности. Следует всегда помнить, что мы здесь не одни, что такая же борьба с большевиками ведется на юге, на севере и на западе России, где также проснулась тяга к возрождению и восстановлению русской державы.
Обстановка, в какой мы сейчас пребываем, заставляет меня и моих ближайших помощников сосредоточить всё внимание прежде всего на создании сильной боеспособной армии. Это наша первостепенная задача.
Без армии нет государства; без армии нет возможности охранять достоинство и честь родины. Печальный развал армии на фронте в прошлом году лучше всего подтверждает мою мысль. Если интеллигенция является мозгом страны, то армия является источником ее силы и крепости.
Другая ближайшая задача, которая неразрывно связана с восстановлением армии, — это соглашение с остальными государственными образованиями, которые стремятся в разных областях освобожденной от большевиков России охранить русскую государственность. К этому соглашению должны быть приложены все усилия, дабы державные интересы России не пострадали и не умалились, и мне думается, что и здесь единоличная форма власти в такой переходный период облегчит соглашение между людьми, стоящими во главе отдельных правительств.
В результате этого процесса воссоединения России могут быть поставлены на очередь и те вопросы, которые, вне всякого сомнения, вполне законно волнуют разные общественные круги — именно, вопросы о том, какой же образ правления будет в конце концов установлен в России.
Раз будут созданы нормальные условия жизни, раз в стране будут царить законность и порядок, тогда возможно будет приступить и к созыву Национального Собрания.
Я избегаю называть Национальное Собрание Учредительным Собранием, так как последнее слово слишком скомпрометировано. Опыт созыва Учредительного Собрания, собранного в дни развала страны, дал слишком односторонний партийный состав. Вместо Учредительного Собрания собралось партийное, которое запело «Интернационал» и было разогнано матросом. Повторение такого опыта недопустимо.
Вот почему я и говорю о созыве Национального Собрания, где народ в лице своих полномочных представителей
Я не знаю иного пути к решению этого основного вопроса, кроме того пути, который лежит через Национальное Собрание.
Работы на пути возрождения России предстоит много. Она непосильна одному человеку.
Я был бы безумцем, если бы возмечтал выполнить ее единолично. Нет, вся эта многотрудная работа будет выполнена мною в полном единении с Советом министров, и я глубоко убежден, что наши намерения будут встречены доверием и поддержкой населения страны. В этом меня убеждают сотни приветственных телеграмм, искренних и горячих, которые я получаю сейчас со всех концов Сибири».
Омский блок
Беседа с адмиралом оставила самое лучшее впечатление. Искренность, с которой всегда говорил Колчак, не умевший быть фальшивым, сквозила и в его тоне, и в выражении лица и обычно очаровывала собеседников.
Беседа много способствовала тому, что омский блок, сыгравший такую положительную роль в деле поддержки Сибирского Правительства против Думы и Директории, вновь ожил, чтобы оказать моральную поддержку диктатору.
Хотя ответ блока на выступление Верховного Правителя последовал значительно позже, 19 декабря, но он являлся прямым ответом на декларативные заявления адмирала, а потому я приведу его сейчас.
Тот факт, что блок не распался после переворота, что социалистические группы, раньше в него вошедшие, остались по-прежнему на стороне омской власти и выразили свое доверие Верховному Правителю, не может не быть отмеченным. Это не было исключительно омским явлением. В то время как представитель Национального центра в Сибири Белоруссов-Белецкий делал в Екатеринбурге доклад о благотворности происшедшего переворота и о полном доверии к адмиралу Колчаку как лицу, соединяющему в себе разносторонние таланты с редким мужеством, — передовой орган иностранной прессы в Китае «Пекин и Тяньцзинь Тайме» писал, что только диктатура соответствует переживаемому Россией моменту.
Так сходились в то время различные мнения, и только теперь, после неудач адмирала, многие готовы раскаиваться в прежних своих воззрениях.
Заявление блока
В четверг 19 декабря в 6 часов вечера Верховным Правителем адмиралом А. В. Колчаком была принята делегация от блока политических и общественных объединений в составе 14 человек, по одному от каждого.
Старейшим из делегации было сделано заявление следующего содержания.
«Его Высокопревосходительству Верховному Правителю адмиралу Александру Васильевичу Колчаку.
