как ни в чем не бывало отправились в Брест на велосипедах! Но в Париж пришлось возвращаться в спешке – Мария готовилась рожать. 12 сентября роды у своей невестки принимал сам доктор Кюри; он первым взял на руки будущую лауреатку Нобелевской премии Ирен.
Завершив свое исследование по магнетизму, Мария Склодовская-Кюри заинтересовалась открытием урановых излучений Беккереля. Еще в 1896 году Анри Беккерель обнаружил, что урановые соединения испускают глубоко проникающее излучение. Заинтересовавшись этим явлением (которое она впоследствии назвала радиоактивностью), Мари Кюри решила заняться его изучением. Пьер отложил свои собственные исследования по физике кристаллов, чтобы помочь жене.
Последовательно и упорно они проверяли, какие еще вещества, кроме соединений урана, испускают открытые Беккерелем лучи. Первыми результатами было обнаружение радиоактивности у урана, тория и их соединений.
Однако вскоре Мари Кюри заметила, что урановая руда, известная как урановая смоляная обманка, испускает более сильное излучение Беккереля, чем соединения урана и тория, и, по крайней мере, в четыре раза более сильное, чем чистый уран. Все говорило о том, что в обманке скрыт неизвестный, гораздо более радиоактивный, чем уран, элемент.
Весной 1898 года Мария сообщила о своей гипотезе и о результатах экспериментов Французской академии наук, а затем супруги Кюри попытались выделить новый элемент. Оказалось, что этих элементов не один, а два. В июле и декабре 1898 года Мари и Пьер Кюри объявили об открытии двух новых радиоактивных элементов, которые они назвали полонием (в честь Польши – родины Мари) и радием. Теперь их предстояло выделить в чистом виде, чтобы подтвердить открытие.
На это ушло четыре года титанического труда. Переработать предстояло огромное количество руды – содержание радия в ней было очень низким. Эксперименты пришлось проводить в небольшой постройке, принадлежавшей Школе физики и химии, практически в сарае. Бывшая мастерская служила им теперь и кладовой, и лабораторией. Пьер занимался постановкой тонких опытов, Мария переливала жидкости из одного сосуда в другой, несколько часов подряд мешала кипящий материал в чугунном тазу.
Параллельно Пьер читал лекции в университете. А в 1900 году и Мария начала преподавать физику в Севре, в учебном заведении, готовившем учителей средней школы.
В 1902 году к супругам Кюри пришла великая победа. Им удалось выделить небольшое количество белого блестящего порошка – одну десятую грамма хлорида радия – из нескольких тонн урановой смоляной обманки (полоний выделить не удалось, поскольку он оказался продуктом распада радия).
В декабре следующего года Шведская королевская академия наук присудила Нобелевскую премию по физике Беккерелю и супругам Кюри. Мария и Пьер получили половину награды «в знак признания… их совместных исследований явлений радиации, открытых профессором Анри Беккерелем». Склодовская-Кюри стала первой женщиной, удостоенной Нобелевской премии. И Мария, и Пьер были больны – сказались нечеловеческая трудность экспериментов и суровые условия работы, – поэтому не смогли приехать в Стокгольм на церемонию вручения премии. Они получили ее летом следующего года.
«Присуждение Нобелевской премии, – писала Склодовская-Кюри, – было для нас важным событием ввиду престижа, связанного с этими премиями, учрежденными по тем временам еще совсем недавно. С точки зрения материальной, половина этой премии представляла собой серьезную сумму. Отныне Пьер Кюри мог передать преподавание в Школе физики Полю Ланжевену, своему бывшему ученику, физику с большой эрудицией. Кроме того, он пригласил препаратора для своей работы».
В процессе экспериментов с новым веществом супруги сделали еще одно открытие. Один из коллег Пьера положил в жилетный карман стеклянную трубочку с солью радия и получил ожог. Заинтригованный этим явлением, Пьер Кюри в течение нескольких часов подвергал свою руку воздействию радия и добился того, что на руке образовалась похожая на ожог рана, площадь которой постепенно увеличивалась. Исследования язвы, которую удалось вылечить лишь через несколько месяцев, положили начало радиотерапии.
Терапевтическое значение радия было признано почти сразу, и цены на радиевые источники резко поднялись. Однако Кюри отказались патентовать экстракционный процесс и использовать результаты своих исследований в любых коммерческих целях. По их мнению, извлечение коммерческих выгод не соответствовало духу науки, идее свободного доступа к знанию. Сразу после начала активных боевых действий на фронтах Первой мировой войны Мария закупала на личные средства, оставшиеся от Нобелевской премии, рентгеновские переносные аппараты для просвечивания раненых. Передвижные рентгеновские пункты, приводившиеся в действие динамо-машиной, присоединенной к автомобильному мотору, объезжали госпитали, помогая хирургам проводить операции. На фронте эти пункты прозвали «маленькими Кюри».
В октябре 1904 года Пьер был назначен профессором физики в Сорбонне, а месяц спустя Мария стала официально именоваться заведующей лабораторией. Еще через месяц у них родилась вторая дочь, Ева.
Их семейная жизнь была счастливой и радостной, они вместе работали, и научным изысканиям не помешало рождение дочерей Ирен и Евы. И вдруг все оборвалось. Трагедия случилась 19 апреля 1906 года. Пьер, как обычно, утром вышел из дому, направляясь на службу. И больше не вернулся… Он погиб под колесами конного экипажа.
Безутешная Мария отказывается от положенных вдове великого ученого почестей, от пенсии, назначенной министерством общественного образования («Я достаточно молода, чтобы заработать на жизнь себе и дочерям»), но соглашается принять в Сорбонне кафедру физики, которую прежде возглавлял Пьер. Курс лекций она начинает с фразы, которой его закончил ее супруг в прошлом семестре. Она не хочет поверить в то, что его больше нет, и в своем дневнике постоянно обращается к нему: «Я хотела тебе сказать, что альпийский ракитник в цвету, и глицинии, и боярышник, и ирисы тоже начинают цвести… Тебе бы все это очень понравилось…»
В конце 1910 года коллеги предлагают избрать ее во Французскую академию наук. До этого такой чести не удостаивалась ни одна женщина, потому выдвижение сразу же привело к жестокой полемике между сторонниками и противниками ее членства в этой консервативной организации. В результате нескольких месяцев оскорбительной полемики кандидатура Склодовской-Кюри была отвергнута на выборах с перевесом всего в один голос. Но вся эта околонаучная политика мало трогает Марию – у нее есть наука и дочери. Ей этого вполне достаточно.
В 1911 году она становится дважды лауреатом Нобелевской премии («за выдающиеся заслуги в развитии химии: открытие элементов радия и полония, выделение радия и изучение природы и соединений этого замечательного элемента») – и до сих пор остается единственной женщиной, добившейся такого признания. Спустя 24 года эту же награду получает Ирен Жолио-Кюри, во многом повторившая путь своей матери.
В последние годы своей жизни Мария продолжала преподавать в Радиевом институте, где руководила работами студентов и активно способствовала применению радиологии в медицине. Она написала биографию Пьера Кюри, опубликованную в 1923 году. Периодически ездила в Польшу, которая в конце войны обрела независимость. Там она консультировала польских исследователей. Но многолетняя работа с радием подорвала ее здоровье.
Мария Склодовская-Кюри не экспериментировала над собой, но умерла именно от лучевой болезни, хотя подобных диагнозов в те годы ставить не умели. «Мадам Кюри, – писал один из лечивших ее профессоров, – может считаться одной из жертв длительного обращения с радиоактивными телами, которые открыли ее муж и она сама».
Любовь Орлова и Григорий Александров: советский стандарт
Если верить семейному преданию, вскоре после революции граф Петр Федорович Орлов сказал супруге:
