чем выхватить кольт из кобуры. Хоть из оружейного шкафа достал, и на том спасибо. Рядом с пулеметом участковый свалил вперемешку аксессуары: и ненужный фонарь, и крайне необходимый запасной ствол, и асбестовые рукавицы.
«Господи! - тоскливо подумал Глеб. - За какие грехи ты сводишь меня с идиотами?! Волна, небось, уже забор штурмует... Как сказать участковому, чтобы проникся, а не отправил по известному адресу? Тем паче, что дипломат из меня известно какой. Как из раввина балерина из меня дипломат».
Камера стояла нараспашку. Варан, оставляя за собой лужи, прошагал внутрь и там рухнул на заплеванную скамью. Сжал виски, прищурил от боли круглые глаза.
- Всегда бы так! – похвалил его Скипидар.
Следом шла Инга. Мокрая с ног до головы, она напоминала Глебу обиженного воробья – ровно до тех пор, пока он не перехватил ее взгляд. Взглядом можно было кипятить воду или, что более актуально, сушить одежду.
- Карабин! – потребовал Глеб. – Ну, же!
Девушка колебалась. В конце концов, у нее сертифицированное и легальное охотничье оружие! Самостоятельно переступить порог – о, ужас! – полицейской камеры, не чувствуя за собой и тени вины, ей претило.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?
- Знаю, - кивнул Глеб. – Другого выхода нет.
Инга зябко передернула плечами и шагнула за решетку. Глеб потянул «Тигра» за приклад, и девушка отпустила цевье.
За ней сунулась Леночка:
- Мне тоже сюда?
- Сюда! – участковый показал на продавленный диван у стены. – Мама где?
- У Пасенков… - Леночка упала на диван и закрыла глаза.
Глеб аккуратно, но без подобострастия положил участковому на стол Ингину винтовку, и рядом свой обрез, резко пахнувший кислым порохом. Высыпал из кармана с десяток патронов, выложил пачку картечных выстрелов – все, что успел схватить под стойкой в баре.
- Куда? – прикрикнул Скипидар, когда Глеб взялся за решетку. – Я запамятовал: тебя как звать, сталкер?
- Глеб, - сумрачно напомнил Рамзес.
- А меня пан участковый. Камеру запри, Глеб, друг сердешный. С этой стороны запри, с той она не запирается.
Глеб, стараясь не заглядывать в лица Инге и Варану, дважды повернул в замке ключ.
- Теперь марш на улицу, - велел Скипидар. - Буянил в автобусе? Буянил! Кто за тобой убирать будет? Тарас Шевченко? Или представители, понимаешь, миротворческого контингента?
- Ты, участковый… пан, лучше бы пулемет развернул, - зло сказал Глеб. – Позицию оборудовал, а лучше две или три.
Скипидар зарозовел щеками.
- Ленты хотя бы набей, - безнадежно посоветовал Глеб. – Есть у тебя ленты, участковый?
Скипидар грохнул по столу кулаком.
- Геть! – заорал он, и Глеб отправился глотать слезоточивый дым.
Убитых в автобусе не оказалось. Раненых и обморочных носили в ближайшие дома и сдавали с рук на руки хозяевам.
Вернулись минут за двадцать-тридцать до отмеренного Рамзесом срока. Волна, очевидно, уже бурлила у Периметра и должна была вот-вот вырваться на оперативный простор. Сталкер глянул на часы, на участкового и застонал. Скипидар развернул таки пулемет, откинул крышку ствольной коробки и теперь с опаской заглядывал внутрь. С таким лицом, будто смотрел с обрыва в пропасть.
Глеб не успел сосчитать до десяти. Он увидел пальцы Скипидара, испачканные в заводской смазке, и его понесло. Чувствуя в организме легкость необычайную, Глеб широким движением смел с милицейского стола копившийся годами мусор: карандаши, бумаги, засохшие бутерброды. Выхватил у Скипидара из-под носа тяжелый как гарпун MG и с размаха, чтобы лязгу побольше, грохнул на освободившееся место.
Скипидар подскочил от неожиданности.
Немецкий MG3 опирался на разлапистые сошки и хищным профилем напоминал своего прародителя, недоброй памяти «машинен ган» модели сорок два, простой как швейная машинка механизм, забравший в войну миллионы жизней. Смерть с тех пор, наверное, ходит не с косой, а с пулеметом MG...
Эмгэшку до сего момента Глеб в руках не держал, но во времена оны близко познакомился с ее югославским клоном и теперь рассчитывал, что судьба не выдаст, а свинья не съест. Рамзес откинул крышку ствольной коробки и отвел затвор, чтобы проверить патронник. Патронник оказался пуст и забит комковатой смазкой, зарядить пулемет участковый не пытался. И слава богу! Глеб придавил защелку, повернул приклад на девяносто градусов и отделил его. Достал гибкую амортизационную пружину. Потянул за рукоятку перезаряжания и вынул из стальных потрохов затвор – тоже в смазке, и возвратную пружину. Отжал фиксатор и вытянул ствол из дырчатого кожуха. Глянул на свет. Грязный ствол!
- Гы-гы, - одобрил Крынкин; Мамаев присвистнул.
Масло и специнструмент прилагались к пулемету. Рамзес сунул в руки опешившему Мамаеву снятый с пулемета ствол, Крынкину второй, запасной.
- Вычистить! Чтоб как яйца у кота!
Сам разобрал затвор с ловкостью фокусника. Они, затворы, почти одинаковы; у американцев, сербов или испанцев, у всех, кто позаимствовал конструкцию германского шедевра.
- Нужна протирка, - потребовал Глеб, и ему вручили относительно чистую фланельку.
Вскоре MG3 был готов к черной работе. Глеб захлопнул со стальным лязгом крышку лентоприемника и хозяйским жестом оперся на приклад.
- Йес! – восхитился Мамаев. – Тебе бы в цирке выступать, сталкер.
Рамзес глянул Скипидару в глаза.
- Вот так, Витя. Сам-то жить хочешь?
Если б ты знал, как хочу, смотрел красноречиво Скипидар.
- Назначаю тебя вторым номером, - приказал Глеб, не давая опомниться. – Слушай курс молодого бойца, повторять не буду. Лента набивается так…
2
О том, что пришли монстры, объявил Скипидар по громкой связи. На всю деревню объявил, буднично, как о завозе гуманитарной помощи. Из всех собравшихся в отделении он выглядел самым спокойным. Будто каждую неделю встречал из Зоны такую вот многочисленную делегацию. Глеб, который последние минуты боролся с рвотными позывами – так болела голова, сначала смотрел на него с недоумением, потом вспомнил об артефакте, с которым «никакой виагры не нужно». «Корвалол», вычерпанный почти до донышка, если память Глебу не изменяла. Имелась у этого артефакта одно неприятное свойство: он отдавал гигантское количество энергии, способствуя восстановлению организма, а разрядившись, уходил на повторную зарядку. Высасывал отданное и брал сверх того, убивая неразумного владельца. В Зоне «корвалол» не любили. Немногие могли с уверенностью определить степень его заряда.
Все разом задвигались, заговорили. Крынкин рассмеялся и не мог остановиться, пока напарник не двинул его кулаком в спину.
- Приготовились! – скомандовал прапорщик тяжелым голосом и замолчал.
Демонстрировать неуверенность не следовало.
– Чтобы никакой войны! – вмешался Глеб. - Огонь только по команде! Если кто начнет рыпаться, лично буду чистить наружность. Ваше дело маленькое – не пустить тварей внутрь помещения. Ясно?
- Так точно, - ответил Мамаев, назначенный над Крынкиным старшим.
Глеб понял по его лихорадочным глазам, что парень боится, но еще больше боится показать страх.
Проверили связь: в милиции нашлись компактные радиостанции ближнего действия. Помехи забивали
