орудиями, но и создают их. Даже в такой критической ситуации они стали поспешно изготовлять «дубинки». Шимпанзе используют также и палки, предназначенные для «мирного труда». Раскопав палкой
вход в термитник, они засовывают ее туда и слизывают вцепившихся в нее термитов. Но вот что важно — прежде чем использовать палку, шимпанзе обламывают лишние сучья и листья. Если палка слишком толста, обезьяна расщепляет ее. Так же поступал шимпанзе Парис в опытах советской исследовательницы Н. Ладыгиной-Коте. В другом случае, когда в клетке оказался сильно изогнутый проволочный прут, Парис старательно выпрямлял его. Во всех этих ситуациях обезьяна не просто пользуется предметом, но изготовляет орудие. «Огромное количество наблюдений, накопленных к сегодняшнему дню,— отмечал член-корреспондент АН СССР Л. В. Крушинский,— показывает, что животные не только используют для самозащиты или добывания корма уже готовые орудия, но и создают их».
«ЯЗЫК ПТИЦ И ЗВЕРЕЙ»
В течение тысячелетий занимаясь пчеловодством, люди не задумывались, как общаются пчелы. Почему стоит одной-единственной пчеле найти корм, как туда устремляются сотни пчел. Как они узнают об этом? Сейчас язык пчел перестает быть загадкой. Вернувшись в улей, пчела-разведчица начинает «описывать восьмерку». Если за минуту сделано восемь таких фигур, следует лететь по прямой от улья 3 километра. Если танец идет в более высоком темпе, цель ближе. 36 восьмерок в минуту означает, что корм всего в 100 метрах от улья. Язык танца передает и направление полета — угол по отношению к солнцу. Сообщаются между сбой, передавая друг другу информацию, и другие существа. Причем информация эта может быть порой довольно сложной. Разведчика муравья запустили в лабиринт, в дальнем конце которого находилась сладкая приманка. Обнаружив ее, разведчик поспешил наружу и, встретив муравьев- фуражеров, «объяснил» им, как найти лакомство — они тут же устремились в лабиринт. Не блуждая, не попадая в тупики, фуражеры двигались прямо к приманке. На каждом повороте, каждой развилке они безошибочно поворачивали куда следовало. При повторении эксперимента выявилась важная закономерность — чем более сложным оказывался маршрут, тем больше времени требовалось на передачу информации. И наоборот: если всякий раз поворачивать нужно было только в одну сторону — влево или вправо, времени на «пересказ» маршрута нужно было значительно меньше. Эксперимент этот поставлен в Новосибирском биологическом институте. В отличие от привычной нам звуковой речи, у других существ значительную роль играют жесты, позы, запахи. Бессмысленные, казалось бы, ныряния уток — это сложная манера выразить отношение друг к другу, от приветствия до полнейшей неприязни. Несут определенный смысл и имеют значение и большинство поз, которые принимают животные — свои у каждого вида. Поклон у псовых значит: «Это игра». У обезьян такое же четкое значение имеет жест. При виде приближающихся людей шимпанзе поднимает руку. Остальные, заметив сигнал, разбегаются. Значительно больше оттенков имеет звуковой сигмал. У кур, например, сигнал «опасность» разделяется на вариации: «опасность далеко», «опасность близко», опасность-коршун», «опасность-человек». У человека важным фактором развития речи исследователи считают «давление отбора». В первобытном коллективе охотников нужно было уметь передать и уметь быстро понять информацию о поведении дичи. Но ведь такая же задача стоит и перед другими охотящимися сообществами. Не потому ли, спрашивают этологи, v волков, которые охотятся стаей, развилась сложная система звуковой сигнализации У разных видов — и различная сложность общения. У летучих мышей обнаружено не менее двух десятков устойчивых звуковых сочетаний. Есть ли язык у лошадей? «Да,— отвечает известный английский гипполог Дж. Блэйк.— Я наблюдал за лошадьми,— пишет он,— в течение двадцати лет, и мне удалось уловить 100 лошадиных сигналов и звуков, с помощью которых лошади объясняются». Наблюдая жизнь ворон, этологи насчитали около 300 устойчивых возгласов. Значение их зависит от частоты повторения, меры хриплости и т. д. Некоторые из таких сигналов уже расшифрованы. Воспроизведенные с магнитофонной записи, они неизменно вызывают именно ту реакцию, которая ожидается. Так, воспроизводя некоторый вид карканья, можно заставить ворон сняться с места, устроить «собрание». Самая сложная система общения, очевидно, у дельфинов. Общаясь только с детенышем, самка дельфина употребляет до 800 звуков. Наблюдая за дельфинами, известный исследователь Дж. Лилли пришел к выводу, что они обладают высокоразвитой речью. В коре головного мозга дельфинов, пишет он, находится больше извилин, чем в головной коре человека. Вся их кора, как и у человека, дифференцирована, и в ней можно найти все шесть слоев. Следовательно, у дельфинов тоже существуют в мозгу ассоциативные области, как и у человека. Последнее важно в том смысле, что речь относится именно к областям мозга, ведающим «ассоциативным мышлением», Больше других, судя по всему, изучены языки обезьян. Сейчас исследователи не сомневаются, что шимпанзе могут передавать друг другу сообщения не менее сложные, чем дельфины. Шимпанзе, как и другие животные, имеют своих вожаков, своих лидеров. Такому вожаку показали лакомство, спрятанное в кустах, в парке, и после этого возвратили в вольер, где были другие его собратья. Буквально через несколько секунд все шимпанзе пришли в величайшее волнение. Они рвались из вольера, как стая гончих, готовых броситься по следу. В других случаях, когда вожака возвращали в вольер, ничего не показав, шимпанзе оставались спокойны. Значит, каким-то образом вожак мог оповестить остальных о своей находке? Когда опыт усложнили, результаты оказались еще более удивительны. Из вольера выпускали в парк шимпанзе и показывали ему большой тайник с лакомствами. После этого выпускали другого и ему показывали другой тайник и тоже с лакомствами, но значительно меньшего размера. После этого обоих шимпанзе возвращали в вольер, и спустя какое-то время выпускали всех обезьян в парк. Как вели они себя? Предводительствуемые шимпанзе, который знал, где тайник, всякий раз они устремлялись к большему из них и, только опустошив его, отправлялись к меньшему. Опыт этот повторялся многократно, и каждый раз шимпанзе вели себя именно так. Советский исследователь кандидат биологических наук
Е.Н. Панов, комментируя эти эксперименты, подчеркивает, что у шимпанзе существует «тип коммуникации », позволяющий им вполне намеренно сообщать друг другу сведения о пространственном размещении объектов и даже об их качестве и количестве. Ряд исследователей считает, что для диалога нужно не изучать язык животных, а их самих научить языку людей. Задача заключалась в том, чтобы построить двусторонний контакт, двусторонний обмен информацией. В конце концов в какой-то мере этого удалось добиться. Американские исследователи начали работать с молодой шимпанзе по кличке Сара. Перед ней клали два одинаковых предмета, скажем, две ложки, и между ними знак « = », «одинаковый», знак тождества. Предметы варьировались, а знак оставляли тот же. Сара запоминала эту связь. Потом стали класть разные предметы, скажем ложку и чашку, но теперь между ними был другой знак « Ф », означавший отсутствие тождества, «разный». После этого был введен третий символ «?», означавший «что? какой?» Теперь Сара стала решать задачи, которые до этого не приходилось решать ни одному шимпанзе. Перед ней клали ключ, рядом пластмассовый жетон со знаком « = » и такой же жетон со знаком «?». Фраза читалась примерно так: «Ключу подобно что?» Именно так понимала ее Сара. Чтобы ответить на вопрос, из кучи самых различных предметов она выискивала другой ключ и клала его на место знака «?». Получалось «ключу подобен ключ». Когда составление таких фраз стало для нее настолько простым делом, что она стала явно скучать «на уроках», был введен другой вопрос со знаком «не подобный», «разный». «Пробка не подобна чему?» Теперь на место жетона «?» Сара клала любой предмет, кроме пробки: «Пробка неподобна ключу», «Пробка неподобна чашке» и т. д. Когда и это было усвоено, последовали знаки «да» и «нет» («не»). Теперь перед Сарой клали три жетона: «?», «не» и жетон, обозначавший, например, «яблоко». Все вместе следовало читать: «Что не есть яблоко?» В качестве ответа Сара тут же выбирала жетон, изображавший хлеб, банан или апельсин, и составляла ответ: «Хлеб не (есть) яблоко». Постепенно были введены жетоны с символами формы, размера, цветов. «Круглое что?» — спрашивали Сару. «Мяч» — отвечала она. «Маленькое что»? — «Шарик». Объясняя цвета, экспериментаторы не стали показывать ей коричневого цвета, только выложили фразу из жетонов-символов: «Шоколад цвет коричневый». Этого оказалось достаточно. Сара тут же стала безошибочно отличать коричневый цвет от прочих. Исследователи не ожидали такой реакции: в тот момент, когда была составлена эта фраза, самого шоколада рядом не было. Значит, образ его, достаточно четкий, существовал в сознании шимпанзе? Это расходилось с общепринятым представлением. «Способность думать о предметах, не наличествующих здесь и в данный момент, считается присущей только человеку» — так комментировал этот эпизод один из участников опыта.
