В последний день праздника Сошествия, длившегося почти десять дней, утро выглядело как обычно.
Из-за продолжавшего падать снега город преобразился в серебряный мир.
Один солдат из обходящего улицы патрульного отряда тристейнской армии, состоящего из двух человек, сказал своему напарнику:
- Эй, разве парни вон там - не из полка Роша?
- Действительно. Но что они делают?
Группа солдат численностью около одного взвода, сгрудившись перед гостиницей, что-то украдкой делала.
- Эй! - окликнул их патрульный. Однако ответа не последовало. Солдаты продолжали безмолвно двигаться.
- Разве то - не мешок с порохом? - пробормотал один из дозорных нервным голосом. Действительно, это был джутовый мешок, набитый порохом.
Солдаты из полка Роша намеревались занести его в гостиницу.
- Эй-эй! Это - дом, а не склад. Дом, который арендуют офицеры Наваррского полка. Если затащите внутрь такой опасный предмет, на вас наорут.
Подойдя ближе, патрульный похлопал солдата по плечу. И был напуган лицом, которое повернулось к нему. Это была полная бесстрастность, словно из солдата вынули душу. Дозорный, ощутивший что-то плохое в этом лице, взял наизготовку пику, которую нес на плече.
- Эй! Положи мешок! Положи!
В следующий момент другой солдат без труда вытащил заткнутый за пояс пистолет и, нацелив его на дозорного, выстрелил.
Второй патрульный с воплями бросился бежать. Но солдат метнул ему в спину кинжал. Дозорный, вскрикнув, упал.
Продолжая хранить молчание, солдаты затаскивали мешок в гостиницу.
Там они подсоединили фитиль и подожгли его, используя кремень.
Через несколько секунд произошел гигантский взрыв, и гостиница исчезла вместе с солдатами- поджигателями.
* * *
На втором этаже гостиницы, расположенной в лучшем квартале города, в зале, который рассматривали как штаб, высшее руководство объединенной армии совещалось по поводу стратегии предстоящего нападения.
- Завтра - конец перемирия. Подвоз пополнения материальных ресурсов, по всей видимости, полностью завершится к сегодняшней ночи, - доложил начальник штаба Вимпфен, заглядывая в пергаментные документы. - Уложились в срок. Но я думал, что в течение срока перемирия будет неожиданное нападение альбионцев...
- Не ошибаетесь ли вы в предположениях, что наши противники тоже не смогли свободно этим временем распорядиться? Враг не был подготовлен, и ему необходимо было выиграть время. Поэтому они на ранней стадии приняли такое решение... - с недовольным лицом высказался маркиз Харденберг. Вимпфен сердито уставился на собеседника, и на его лице отразилось желание высказать несогласие, поэтому де Пуатье встал между ними. Он понимал, что вместе с обязанностями Верховного Главнокомандующего у него есть обязанность смягчать раздоры между подчиненными генералами.
В этот момент... в дверь постучали.
- Кто это? Идет военный совет, - когда Вимпфен так спросил, прозвучал ответ:
- Доставка от Королевской семьи. Прибыла с сегодняшней утренней почтой.
Доставленный предмет оказался великолепным деревянным ящичком, на котором был выгравирован герб Королевской семьи. К ящичку прилагалось письмо. На послании была печать министра финансов. Выражение лица де Пуатье изменилось, когда он увидел все это. Главнокомандующий погрузился в чтение, словно глотая содержимое письма. Окончив читать, де Пуатье пробормотал с сияющим лицом:
- Его Превосходительство, министр - великий господин!
Де Пуатье бодро откинул крышку ящичка. Вимпфен и Харденберг тоже заглянули внутрь. Увидев предмет, который был извлечен из ящичка, эти двое округлили глаза.
- О-о-о-о-о-о! Маршальский жезл, не так ли?!
Действительно, это был великолепный маршальский жезл из черного дерева, на котором золотом был выгравирован герб Королевской семьи. Впившись глазами в этот предмет, отполированный до такого блеска, что в нем даже отражалось лицо, де Пуатье выразил свою радость:
- Похоже, на днях было принято решение о моем формальном повышении до звания маршала. Здесь есть приписка: 'С этим жезлом командуйте на широкой дороге к череде предстоящих побед'. Министр финансов тоже совершил замечательное дело.
'Хотя война еще не закончилась, союзная армия в настоящее время имеет череду побед. Вражеская армия безвылазно сидит в своей столице. И в метрополии, и военачальниками на местах было сделано заключение, что после осады добиться победы - вопрос времени. Мы хотим, чтобы в решающем сражении вы командовали маршальским жезлом', - таково было изящное распоряжение министра финансов.
- Поздравляем, Ваше Превосходительство, - Вимпфен и Харденберг зааплодировали.
- Да ну... полагаю, нужно взять себя в руки. Требуется постоянно быть начеку. Небрежность... - произнес де Пуатье, не способный скрыть выплескивающуюся наружу улыбку.
И в этот момент за окном послышалось несколько взрывов.
- Что за шум?
С недоумением на лице де Пуатье приблизился к окну, все еще сжимая маршальский жезл.
Окно выходило на центральную площадь. Там солдаты, подбежав, показывали на Главнокомандующего пальцем. Тот обратил внимание на гербы, крупно изображенные на накидках воинов.
- Разве те парни - не солдаты полка Ла-Шене?
Маркиз Харденберг тоже приблизился к де Пуатье.
- Там есть солдаты и из моей армии. Приказа выступать не было...
И в тот момент, когда оба военачальника переглянулись...
На окно, где они находились, солдаты нацелили принесенные ружья.
Залп был быстрее, чем генералы успели упасть лицом на пол.
Последнее, что увидел де Пуатье - как маршальский жезл, который он сжимал в руке, от попадания пуль разлетелся на мелкие кусочки.
* * *
Ошеломленный Вимпфен, который видел, как стоявшие у окна де Пуатье и маркиз Харденберг упали, изрешеченные пулями, застыл на месте. Начальник штаба не мог понять, что произошло.
В следующий момент в комнату ворвался офицер.
- Мятеж! Начался мятеж!
- Мятеж?
- Полк Роша, полк Ла-Шене и другие, расквартированные в западной части города, а также часть германской армии подняли мятеж! В настоящее время во всех районах города идут бои с нашей армией! Здесь тоже опасно!
Офицер, заметив де Пуатье и маркиза Харденберга, лежащих у разбитого окна, повернулся к Вимпфену и встал навытяжку.
- В-ваши приказания! Ваше Превосходительство, Главнокомандующий!
