определенного периода времени. Стоимость стационарного лечения в психосоматической реабилитационной клинике хотя и существенно ниже, чем в любой другой больнице, но оплачивается она, как правило, через систему пенсионного и больничного страхования.
Некоторые пациенты приходят не потому, что надеются решить проблему, а потому, что подали заявление на преждевременное предоставление пенсии по причине психического заболевания, и орган пенсионного страхования распорядился о прохождении стационарного лечения, чтобы выяснить, существует ли перспектива восстановления работоспособности. Правда, такого рода пациентов в нашей клинике совсем немного.
Упрощая, можно сказать, что участник воркшопа приходит на терапию, чтобы своевременно предотвратить кризис, находясь в котором, он был бы уже не в состоянии самостоятельно справляться с жизнью. Пациент клиники, напротив, уже чувствует себя находящимся в таком кризисе, и его точку зрения разделяют те, кто его направил, и те, кто оплачивает его счета.
Фаза тестирования и наблюдения
Стационарное лечение сначала идет с трудом. Обобщенно можно сказать, что пациент с благодарностью использует щадящее пространство клиники, чтобы наконец получить возможность отказаться от подавления (как было раньше) и борьбы со своими симптомами — бессонницей, страхами, навязчивыми состояниями и так далее. Соответственно, нередко в первые дни (а иногда и недели) симптом в переносном смысле пытается взять власть в свои руки. На этой часто драматической фазе о семейной расстановке можно думать только в исключительных случаях. Скорее коллективу терапевтов приходится справляться с этим вызовом как испытанием или неосознанным тестированием, которому подвергает его пациент, а нередко и семья, содействующая ему в этом из дома.
Важнейшей направляющей для этой «фазы тестирования» является указание Берта Хеллингера и других специалистов рассматривать симптом как пока неидентифицированное вычеркнутое из системы лицо и уважительно с ним обращаться. И хотя поначалу это немало раздражает пациентов, но в конце концов приводит к успокоению. Симптом отступает, пациенты начинают вести себя менее вызывающе. Теперь можно говорить о «фазе наблюдения». Карл Витакер (1988) описывает две соответствующие фазы, предваряющие психотерапию; он называет их «struggle for structure» и «struggle for initiative».
Итак, после того как пациент — или, лучше сказать, его симптом — протестировал клинику и коллектив, получил позитивный результат и убедился, что они заслуживают доверия, он переходит к более спокойной «фазе наблюдения», чтобы изучить, что на самом деле происходит в клинике и какое влияние терапия оказывает на других. После этой второй фазы он приобретает достаточно доверия, чтобы во второй половине лечения решиться сосредоточенно и доброжелательно войти в нашу группу по расстановкам.
Во второй фазе, то есть «фазе наблюдения», пациент обнаруживает, что в клинике существует терапевтическое сообщество (teaching-learning-community, как назвал его Вальтер X. Лехлер, основатель Бад-Херренальбской модели). Речь идет о «пир-группе» (peer group), то есть сообществе равных, ставших пациентами клиники вследствие похожей судьбы и похожей проблемы. Продолжительность их участия в группе разная — в среднем лечение длится семь недель и не дольше двенадцати. Здесь нет разделенных по симптомам отделений, состав групп случаен. Возникает солидарное «вместе» людей — правда, качество этого сосуществования очень нестабильно, поскольку всем пациентам каждый раз приходится решаться на него и оживлять его заново.
В проходящих по вечерам анонимных группах самопомощи, за основу 12-шаговой программы которых взята программа общества Анонимных Алкоголиков, некоторые из них открыто рассказывают о собственном недуге другим и с участием выслушивают их проблемы, поддерживают других в их кризисах, даже если самим сейчас плохо, и с благодарностью принимают поддержку. Недавно поступившие пациенты наблюдают тех, кто находится здесь уже более длительное время.
Группы по расстановкам
Через некоторое время они принимают участие в проходящих два раза в неделю группах по расстановкам. Большинство из них в скором времени начинают участвовать в расстановках в качестве заместителей членов семьи. На некоторых производит большое впечатление то, что, когда они становятся заместителями, их охватывают совершенно чужие чувства, не имеющие ничего общего с ними и с их жизнью. Обращает на себя внимание тот факт, что отдельные пациенты, из-за своей чувствительности, странного и сумасшедшего поведения обычно воспринимаемые в коллективе как проблемные, в расстановках показывают себя очень конструктивными, собранными и отличаются хорошим восприятием.
Теперь многие из них активно заняты своим внутренним процессом — сменой парадигмы — того, что их симптомы редко связаны с плохими качествами родителей или их несостоятельностью, что они связаны с роковыми системными контекстами, и выход из симптомов в меньшей степени зависит от «доделки» того, с чем не справились родители, или от болезненной конфронтации с недостатками собственного характера. Вместо этого, наблюдая, они учатся тому, что в большинстве случаев к хорошим решениям ведет «наверстывающее» исполнение любви и уважения в системе. Многие теперь покупают или берут в библиотеке литературу Берта Хеллингера — при том, что до этого многие из них говорили о том, что их психологическую картину мира определяли книги типа «Драма одаренного ребенка» Элис Миллер (1979).
На последней или предпоследней неделе лечения пациент делает собственную расстановку. К этой последней ступени приходит не каждый. Некоторым отказ от симптоматики, который они наблюдают у других пациентов, представляется совершенно нежелательным, потому что это может, например, поставить под угрозу получение пенсии, или потому что улучшение собственной симптоматики усилит или облегчит позицию отвергнутого члена семьи, или поскольку пациент просто еще не готов к переменам.
В некоторых случаях пациенты и не доходя до расстановки бывают полностью удовлетворены и «загружены» тем новым, что они узнали. Особенно часто это происходит, как нам кажется, в случае, когда человек впервые узнает, что решающим ресурсом является его «вычеркнутый» и до сих пор не знакомый или едва знакомый собственный отец и/или его клан (в нескольких случаях «вычеркнута» была мать) и что следующим шагом должен стать поиск этого человека. Независимо от того, была ли в конце сделана расстановка или нет, — всех пациентов мы выписываем с равным уважением.
Расстановки
На наш взгляд, существенное различие заключается в том, что с пациентами клиники на системную расстановку нам требуется больше времени, чем с участниками воркшопа. Мы поняли это лишь недавно, и вот каким образом: Дагмар Ингверзен как раз проводила воскресный семинар для неспециалистов, а на следующий день она вела группу по расстановкам в клинике и заметила резкий контраст — теперь вместо 20 минут расстановка длилась 50, а после нее и участники, и зрители были заметно утомлены, во всяком случае, они были более уставшими, чем участники воркшопа днем раньше.
Прежде чем отважиться сделать вывод, что эти группы клиентов различаются между собой, мы спросили себя, все ли правильно в нашем клиническом сеттинге. Мы тщательно проверили, нет ли недостатков в организационной структуре нашей группы в клинике и какие скрытые факторы могут приводить к тому, что работа стоит нам стольких сил и времени. Однако в следующий раз нам снова удалось провести несколько легких расстановок продолжительностью 20 минут с меньшим расходом сил. Так что теперь мы пришли к мнению, что причина, по всей вероятности, не столько в системных ошибках нашей терапевтической концепции, сколько в том, что среди клиентов нашей клиники существует определенная концентрация пациентов, чьи системные динамики (во всяком случае, таково наше впечатление на сегодняшний день) являются особенно комплексными, в том смысле, что в родных семьях обоих родителей часто встречаются очень тяжелые судьбы.
Пример
Находящаяся в тяжелой депрессии пациентка, страдающая избыточным весом (более 100 кг) и полиартритом, уже несколько раз предпринимала попытки самоубийства У нее обнаружилось одновременно несколько динамик следования и заместительства плюс идентификация До ее появления на свет от менингита в возрасте двух лет умер ее брат Ее мать была алкоголичкой До ее рождения умер один из ее братьев или сестер, а когда она была еще маленькой, умер ее отец. Дедушка по материнской линии был двоеженцем когда после войны от его первой семьи пришло извещение о розыске, вторая жена этот
