древесных стволов. Они свидетельствуют о прежней величине города. Население вымерло или переселилось. Теперь здесь живут преимущественно эфиопы, хотя год назад многие из них переехали в новую столицу — Шерада.
Несколько сотен строений, скрытых в зелени, окружают обширный дворец, обнесенный частоколом, и рыночную площадь, круто обрывающуюся к востоку. На узком лугу происходили все великие государственные церемонии: здесь царь, невидимый народу, творил суд, здесь победоносное войско праздновало свои победы, сюда собирался народ Каффы на ежегодные празднества.
После длительного пребывания мы, наконец, покинули Андерачу. Караван нам пришлось разделить и поболее близкой дороге отправить все ненужное в Шераду. Милиус, я и двадцать носильщиков с пятнадцатью мулами отправились к Шадде. День за днем — тяжелейшие переходы, во время которых от истощения пало несколько мулов. Лихорадка, связанная с удушьем, убивает животное в несколько часов. По-моему, причиной смерти всех животных, не происходящих из Каффы и Дауро, является укус мухи, родственной «цеце». Мы идем все дальше то вверх то вниз по ужасным каменистым и глинистым тропам. С одной из вершин мы впервые увидели Шадду и поздно вечером въехали в древний город. Шадда была первым и древнейшим городом Каффы. Расположена Шадда на холме у слияния рек Биттино и Мерро. Здесь короновали царей Каффы, после того как умершего царя-бога погребали на священной горе Шоша, которая находится к северо-западу в часе пути отсюда. Когда пришли эфиопы, здесь еще стояли сотни домов. Я нашел лишь немногие. В Древнейшая резиденция царя, расположенная на самом высоком месте города, сожжена. И здесь, в Шадде, только несколько обуглившихся балок говорит о великом прошлом. Величие Шадды погибло и кануло в вечность.
Ранним утром один из наших каффичо показал мне дорогу к храму Хекко в ближайшем лесу. В этом святилище веками короновались правители Каффы. Здесь каждый год в жертву царю-богу приносили мальчика-каффичо. По рассказам, воссоздается такая картина. Царь-бог Каффы был преемником первого властителя Каффы Миндшо и, таким образом, потомком царя-первосвященника страны Куш. А Хекко — бог солнца — не что иное, как Хеху — «Высокий», один из четырех космических богов древнейших египтян, который назван в надписях на стене гробницы Сети I в Фивах бессмертным и вездесущим, царем богов[21]: Древний обычай жил здесь, в Каффе, еще совсем недавно, подобно тому как он жил тысячелетия на священном Ниле в древнем Египте, от погибшего и забытого великолепия которого остались немые свидетели — пирамиды и засыпанные песком пустыни руины.
Словно чудом сохранилось у Шадды огромное круглое здание самого значительного, самого священного из храмов Хекко».
Тихо и осторожно входит Бибер в святилище[22] и долго стоит там. Он весь под впечатлением святости и значительности этого места. Вздохнув, он выходит. После долгих дождей наступил чудесный солнечный день! Кажется, будто сам бог солнца Хекко начал свое триумфальное шествие по стране.
Каффа
Сказание о великом странствии
Среди каффичо, умудренных опытом мужей, стариков с лицами настоящих Рамессидов[23], которых в Андераче привел в лагерь к ученому переводчик каравана Маттеаш и которые с тех пор постоянно сопровождали экспедицию, был один старец. Бибер завоевал доверие старика и, осторожно расспрашивая, кое-что узнал от него. Говорят, он был придворным сказителем у последнего царя-бога Каффы. Когда заговариваешь о прошлом, глаза каффичо начинают блестеть, а лицо принимает торжественное выражение.
В сознании захваченного рассказом ученого услышанное, предполагаемое и изученное сплетается в эпос проникновенной красоты, в сказание о великом переселении сынов Нила в страну Каффа, в котором смешались мифы и исторические факты, в гимн Миндшо, первому властителю Каффы.
Старец начинает рассказ.
Слушай! Случилось так, что в давние времена, более семидесяти поколений назад, когда царствовал великий фараон[24], жил в стране Оки-Амаро[25] мальчик по имени Аргепо. От самого рождения ему было предназначено черпать воду, дающую жизнь, воду священного Нила, как это делали в его роду отцы и деды.
Так сидел он день за днем у старого водяного колеса. Аргепо — самый молодой работник в деревне — следил за тем, чтобы волы, размеренно шагая, вертели колесо. Посреди большого колеса сидел он на скамье. Равномерно поворачивалось колесо и так же равномерно плыли мимо него берега Нила. Всегда та же самая земля. С запада на север, с севера на восток, с востока на юг и с юга снова на запад. Так проходил месяц за месяцем. И по-прежнему текла предписанным путем всеоживляющая священная вода на все поля по всем каналам, из сакиэ[26], которое охранял мальчик. И земля была плодородна и благословенна.
Но горе, если великий бог солнца Хекко гневался на страну и иссякали священные воды Нила! Тогда высыхала земля, и ее плоды погибали, наступали голод и жестокие муки: всякий скот, и женщины, и мужчины, и дети гибли без числа. И рыбы гибли в реке, и воды издавали зловоние. И растерянные люди молили Хекко о милости.
Каждый год, когда священное солнце входило в созвездие Льва, наступала роковая
В эту ночь подымались воды Нила и покрывали высохшую землю драгоценной влагой. Но всего лишь несколько дней держалась вода. Затем она вновь уходила в свое старое русло и спадала. Если вода не подымалась в эту ночь, грозили засуха, голод и смерть.
И вот опять солнце вошло в созвездие Льва. Наступала ночь Капли. В эту ночь со страхом ждал народ небесного знамения. Мужчины и женщины все приготовили: увели детей и животных, унесли домашнюю утварь в расположенные выше комнаты своих жилищ. Но воды Нила на этот раз не поднялись. И когда пришла к концу ночь Капли, великое отчаяние охватило всех, кто с надеждой ждал на берегу чуда. Люди взывали к божеству, но неумолимо катились мимо них воды к морю.
И когда взошло солнце, оно осветило отчаявшихся и подавленных. Повсюду поднялся ужасный вопль. Казалось, Хекко гневается. Ибо поднялся ветер, который становился все сильнее. И он превратился в бурю. И буря — в ураган. И затмилось солнце. И случилось так, что пашни вместо дающей жизнь влаги Нила покрылись приносящим смерть песком пустыни. Люди спрятались в своих домах и взывали к богам. Величайшее несчастье пришло в страну.
Аргепо упрямо сопротивлялся дикой буре на своем водяном-колесе; он крепко уцепился за колесо, не в силах постичь, что эти краткие часы принесли его родным нужду и горе. Желто-коричневые от песка, окрашенные грязью, гонимые бурей, катились мимо него волны по опустошенной земле. Он понял: наступили
Проходили недели. Все более пустели поля и пашни. Во всей стране не осталось ни листа на дереве,