– Сабхидари больше не может сделать ни одного глотка своим опухшим горлом, – сообщил им правитель. – Ароматные фрукты и напитки остаются нетронутыми. Все это ей готовы подать при первом же легком знаке, но еда для нее теперь так же невозможна, как и жизнь. Ее одежда, нежнейшая, как пух фламинго, ранит ее горячее тело, вызывает ледяной озноб и отвратительную дрожь. Она измучена. Тоска ее длится и длится. Сабхидари больше не хочет ничего помнить: ни радостей, ни солнца в небе, ни ненависти, ни любви. Она не хочет смотреть на этот мир и смотрит только внутрь себя, туда, куда я не могу проникнуть за нею…
Слезы на глазах грозного владыки – небывалое зрелище. Брахманы с трудом заставили себя не отводить взгляды. Раджа подавил готовый вырваться тяжелый вздох и продолжал:
– Учитель! – обратился он к одному из брахманов. – Есть ли какое-то средство? Ведь она так молода!
Человек, к которому обратился правитель, молчал.
– Что ж, твоя мудрость не знает ответа? Говори. Я хочу знать правду, какой бы она ни была.
– Сабхидари умирает по собственной воле, – медленно и едва слышно произнес брахман. – Она сама так решила. Всему виной отчаяние и протест – слабое место любого человека. Колесо Судьбы вращается в безмолвии…
– Я не понимаю…
– Она сама причиняет себе эту боль.
– Но почему?
– Я не знаю. Нет никого, кто ответил бы тебе, Владыка. Ты сам можешь повторить то, что совершил твой отец, великий воин Двапар…
– Неужели неумолимая карма[21] тяготеет над нами? Моя мать умерла, производя меня на свет. А затем и мой отец последовал за нею. Что послужило причиной?
– Царя Двапара нашли мертвым на ложе вместе с девушкой, которую подарил ему побежденный правитель соседнего княжества. Оба в крови, слившиеся в последнем объятии…Отчаяние и протест – все те же палачи невежественных смертных. Девушка была ядовита, как тысяча кобр.
– Разве такое возможно?.. – ужаснулся Бгарати.
– Под этим небом многое возможно. Твой отец узнал, что любовь красавицы несет ему смерть, и не смирился с этим, – брахман задумался. – С тобой, пожалуй, этого не случится. Любовь убивает слабых, а сильных делает еще сильнее. У вас с Сабхидари разные дороги. Она любит кого-то больше, чем тебя. Это давнее, старое, как звезды, обещание, данное другому. Она будет искать его, пока не найдет. Колесо Судьбы вращается… и Любовь вплетает сияющие золотые нити в покрывало вечности. Это и есть неизлечимая болезнь Сабхидари. Пусть ваше прощание будет памятным! Сделай ей подарок…
– Но… – раджа обескураженно смотрел на Учителя, не в силах взять себя в руки. Наконец ему удалось справиться со своим волнением. Его сердце разрывалось от горя. – Нет ничего такого, чего бы я уже не дарил Сабхидари!
– Преподнеси ей вот эти серьги из падмарага[22]… Вложи их в руку умирающей и знай, что ты сделал лучший из земных даров! Отпусти ее с миром.
…Давно затихли в коридоре дворца удаляющиеся шаги брахманов, а молодой царь все еще сидел в оцепенении у ложа прекрасной Сабхидари. Камни, которые вручил ему Учитель, жгли ладонь.
Правитель говорил сам с собой. Он не произносил слова вслух, – они звучали в его измученной душе, словно молитва в тиши храма, где всемогущие боги вершат свою волю…
– Ты страдаешь, но я страдаю сильней от мук ревности… Боги рассудили, что ты слишком нежна, слишком беззащитна для земной жизни. Возможно, это кара. Я недостаточно заботился о тебе. И вот боги забирают свой дар у того, кто не умел ценить его! Ты будешь очарована их вечной юностью и неувядающей красотой, они навеки привлекут твое сердце и ум мудростью, безграничной любовью, неиссякаемым весельем – и ты станешь их вечной спутницей. Ты будешь неустанно срывать плоды наслаждений в садах Индры[23]! Скажи хотя бы, что ты не забудешь меня! Камни падмарага – это мой последний дар, держи их в руке…
Последние слова Бгарати произнес вслух, наклонившись к лицу умирающей. Он вложил сияющие рубины в ее слабую и уже бесчувственную руку и ощутил, как пальцы женщины дрогнули в последнем усилии сжать камни.
Раджа поймал своими губами последний вздох Сабхидари и заметил, что она не разжала кулачок с его подарком, несмотря на пелену смерти, покрывшую ее смуглое тело, которое он так любил…
Никита слушал, затаив дыхание. Глаза Валерии, как и вся ее восточная красота, напоминали ему половецких царевен, шатры, жаркие ночи, полные ненасытных ласк и томительной страсти, серебро ковыля под копытами лошадей…
– Никита! – Валерия тесно прижалась к нему. – Это те самые серьги с рубинами, из-за которых убили Женю! Я их узнала! Их невозможно ни с чем спутать, просто потому, что ничего подобного больше не существует!
– Колесо Судьбы сделало полный оборот…
– Что?
Никита не хотел беспокоить Валерию. Эти серьги, вернее
Валерии хотелось чем-то заняться. Вынужденное безделье начинало тяготить ее. Возвращаться в Москву было опасно, и Никита, решив, что не отпустит гостью от себя ни на шаг, предложил ей часть своей работы. Он делал на дому переводы с нескольких языков, в том числе со шведского. Скандинавские языки были предметом его особого интереса, поэтому он с удовольствием избавился от английских переводов, уступив их Валерии. Работы у него всегда хватало, он даже не успевал ее выполнять в срок, поэтому помощник оказался весьма кстати.
Никита зарабатывал достаточно и вполне мог обеспечить беззаботное существование не только своей матери и бабуле, но и Валерии, при всех ее запросах. Однако он понимал, что если не предложит ей работу, то она полностью погрузится в свои переживания и страхи. Как справится с этим ее рассудок, только Богу известно.
По ночам он думал о ней, изнемогая от желания. Валерия поразила его с первого взгляда, как будто он всю жизнь мечтал именно о ней, «половецкой царевне»…
Это была
Однажды, когда Никита с Валерией развлекались очередным «воображаемым путешествием», вместо картинки прошлого появилось нечто другое – непонятное и пугающее.
– То, что я вижу… О! – Валерия даже зажмурилась, покраснела от волнения. – Это не прошлое! Это… будущее!
– С чего ты взяла?
– Просто знаю, и все. Какой ужас…
– Что ты видишь? Говори.
– Женщина… совсем молоденькая. Красивая. Падает со скалы… Она альпинистка. Постой-ка! Ага…она не сама падает! Ее толкают! Тело летит вниз. Страшный удар… – Валерия вздрогнула, как будто сама переживала происходящее. – Она все еще жива… дышит. Кости все переломаны…
Видение настолько потрясло Валерию, что весь вечер она только и говорила о смерти альпинистки.
– Почему мне представилось именно это? Как я смогла? Может быть, это только мои выдумки?
Ей хотелось отгородиться от увиденного, притвориться, что это лишь игра воображения. Но внутренняя уверенность убеждала в другом. Валерия знала, что смерть альпинистки – будущее, которое невозможно предотвратить.
Заснув неглубоким чутким сном, просыпаясь от малейшего шороха, Валерия поднялась утром разбитая, усталая и подавленная. Голова болела. В груди щемило. Настроение – хуже некуда. Спустившись на первый этаж, она увидела, что камин горит вовсю, а на столе стоят коньяк и закуски. Из кухни доносился запах
