'Ну ничего себе открытие, товарищ полковник! М-да-а-а. До сороковника осталось-то всего ничего – и тут такое. И чего делать?' – в данный конкретный момент генеральный секретарь уже не очень-то и хотел, чтобы Алена справилась с задачей одевания быстрее обычного.
Нервно крутя в руках фуражку, Драгомиров отчаянно пытался сообразить, что ему делать. Волевым усилием отогнав зарождающееся в душе смятение, он сделал глубокий вдох и на миг отключил мысли вообще, будто находился на аэродроме, в кабине родного 'Яка', перед вылетом на задание.
'Соображать будем на лету, товарищ полковник. А сейчас – собрался, тряпка!' – резким движением выпрямившись, Богдан еще раз вздохнул и расправил плечи.
— А я готова, — появление Алены почему-то окончательно успокоило пилота, каким-то образом уверив, что все будет хорошо.
— Ну, тогда пойдем, красавица, — Драгомиров галантно пропустил девушку вперед.
Уже внизу, выходя из лифта, он вдруг поймал себя на мысли, что совершенно спокоен и ни о чем не волнуется. Абсолютно.
А Алена этим вечером выглядела просто восхитительно. Легкое желтое платье, длинные, чуть вьющиеся волосы, лежащие на плечах, радостная улыбка… Студентка просто сверкала обаянием и красотой.
До набережной идти было недалеко – всего минут пять-десять, и неторопливо вышагивающий генсек обстоятельно обдумывал, как именно ему стоит подвести разговор к интересующей его теме.
— Вот, так что у нас последний год остался – и все! Работа-работа-работа! — рассказывающая о своей учебе девушка отвлекла Богдана от глубоких мыслей, буквально заставив обратить на себя все внимание целиком.
— Так не терпится заняться трудовой деятельностью?
— Конечно! Учеба уже поднадоела, хочется самой решать какие-то важные задачи!
— Поня-я-ятно, — протянул Богдан. — Правильный подход к делу.
'Как? Как к этому подвести-то, Боже ж ты мой? — мечущиеся мысли, однако, никуда не делись, время от времени вырываясь на поверхность. — Опять струсить? Снова? А-а, хрен с ним. Пойду напролом!' – решение далось мужчине как-то неожиданно легко.
— Алена, я хотел с тобою серьезно поговорить, — простые слова как-то сразу заставили девушку замолчать. — В общем, я на днях улетаю в Иран. Дружественный визит, так сказать. И до этого отлета хотел все прояснить.
Студентка все так же молчала, в напряжении прислушиваясь к каждому слову Драгомирова.
— И не буду тянуть. Ты мне не просто нравишься. Ты… ну, в общем, много для меня значишь, — скомканный конец фразы заставил пилота продолжить: – Очень много. И я честно скажу, для меня это нелегко. Потому что приходилось мне в жизни терять близких людей… И на войне, и после нее. И мне тяжело привязываться к кому-то. А любить – тем более. И я, как бы так сказать, ну, то есть, конечно…
'Он так еще десятилетие говорить будет', — Алена улыбнулась, наконец дождавшись от 'стального Драгомирова' проявления вполне себе настоящих чувств.
В общем, дожидаться, пока многократный Герой Советского Союза разродится точной формулировкой, она не стала – женское сердце все уже поняло. Поэтому девушка просто потянула его за руку, останавливая и разворачивая к себе, и поцеловала. Просто и незамысловато.
Проходящая невдалеке пожилая уже супружеская пара обратила на них внимание – уж больно завораживающе выглядели влюбленные. Мужчина заулыбался и даже хотел что-то сказать или крикнуть, но был остановлен тычком в бок от своей спутницы, маленькой сухонькой женщины, всем своим видом выражающей благонравие.
А еще секундой спустя и он, и она узнали в стащившем с себя фуражку пилоте Генерального Секретаря ЦК КПСС, председателя Совета Народных Комиссаров СССР, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Драгомирова Богдана Сергеевича. Мужчина, помимо всего прочего, узнал еще и девушку. И радостно зажмурился – ибо только что выиграл не один и не два спора.
Все же сторонников 'партии Алены' было немало…
Борт №1 советских ВВС, заходящий на посадку, смотрелся просто фантастически. Огромный авиалайнер – гражданская версия бомбардировщика Ту-95 – выглядел настоящим гостем из будущего. На его фоне даже стандартная восьмерка сопровождающих 'МиГов' осталась незамеченной.
Аэропорт Тегерана, ожидающий прибытия лидера СССР, затих, наблюдая за приземлением турбовинтового исполина. Ювелирно притерев самолет к полосе, пилот четко коснулся земли и уверенно повел его к зданию аэровокзала.
— Ничего себе, — британский посол, находящийся здесь совершенно неофициально, с трудом удержался, чтобы не выругаться. — Впечатляет.
Его американский коллега промолчал.
А вот простые люди, прильнувшие к стеклам, сдержанности не проявляли, громко комментируя и восхищаясь происходящим.
Тем временем закончивший рулежку лайнер остановился, и к нему бодро покатился самоходный трап. Один из двух, имеющихся в столице Северного Ирана.
Мгновенно выстроился почетный караул, на воздухе появился и сам шах – все же встречать такого гостя, как Драгомиров, кому-то не столь значительному было бы как минимум неуважительно, если не оскорбительно.
Охрана, занимавшая значительную часть аэропорта, напряглась, когда из самолета появился советский лидер.
Солнце, стоящее в зените, позволяло видеть все в самых мелких подробностях. И подтянутая фигура Генерального Секретаря ЦК КПСС, им освещенная, выглядела достаточно величественно даже на фоне авиагиганта.
— Товарищ Драгомиров, народ Ирана рад приветствовать вас на своей земле, — шах улыбнулся и протянул спустившемуся на землю русскому руку.
Пожав ее, Богдан совершенно серьезным тоном ответил на чистейшем фарси:
— Я благодарю иранский народ за гостеприимство и уверен, что мое здесь пребывание будет исключительно продуктивным и полезным для отношений между нашими странами. Сейчас и в будущем.
Эту фразу Богдан отрабатывал долго. И пусть она оставалась единственной, которую он произносил практически без акцента, более-менее понимать местный язык Драгомиров наловчился. И даже мог на фарси объясняться. Все же к поездке он готовился не со вчерашнего дня, причем под руководством, в том числе, опытных востоковедов и лингвистов.
И никто не обратил внимание на немолодого мужчину в толпе встречающих, внимательно рассматривающего как Генерального Секретаря, так и советский Борт №1. Внешне этот человек абсолютно ничем не отличался от остальных представителей восторженной толпы. Что и не удивительно – Джозеф Стражински был из той категории профессионалов высшей пробы, что способны стать незаметными как в толпе, так и в пустыне.
Американец буквально обшарил советскую машину взглядом. Первый зарубежный полет нового авиалайнера очевидно должен был произвести фурор – и, судя по всему, русские такого эффекта добились. По крайней мере, шаху явно хотелось заполучить себе такого же красавца. И, зная Драгомирова, можно вполне уверенно утверждать, что иранский правитель желаемое получит. Вот только что он за это отдаст?
'Не получит, — злорадно подумал поляк. — Ни в коем разе. Просто не доживет. А даже если и доживет – то к тому моменту большевикам будет уже не до него и его желаний'.
Тем временем приветственная церемония завершилась и лидеры государств и советская делегация начали рассаживаться по машинам.
До часа 'Икс' оставалось совсем немного времени…
