значения. Он прекрасно понимал, что с быстрым развитием современных технологий ив условиях демографического взрыва наше поколение ставит под удар самую основу существования рода человеческого.
Я активно участвовал во многих экологических организациях с тех пор, как двадцать пять лет назад принц Голландии Бернхгард назначил меня координатором Всемирного фонда дикой природы. В тот год мы с Нилом Армстронгом приняли участие в торжественной встрече в Лондоне, целью которой было привлечь всех членов королевских семейств Европы к участию в Фонде. Голубой крови собралось столько, что когда Боб Хоуп вышел на трибуну и поглядел в зал, ему показалось, что перед ним — ожившая карточная колода.
Ту встречу организовал принц Филипп. Он всегда оставался главной движущей силой Фонда. И он одним из первых почувствовал, когда пришла пора менять саму концепцию охраны природы, заключавшуюся ранее в защите животных от охотников, переориентировать ее на защиту человека от плодов его же деятельности.
Принц Филипп также сыграл ключевую роль в организации музея «Кон-Тики». Когда наш плот скромно лежал под навесом на задворках Музея мореходства в Осло, принц как-то раз пришел посмотреть на него. Через некоторое время он вернулся вместе с королевой Елизаветой и королем Хоконом. Их визит породил небывалый всплеск интереса. В результате на деньги, вырученные от продажи билетов, Кнут Хогланд построил здание музея «Кон-Тики».
Однако возвратимся в Киото. Здесь мы увидели, что даже бывший коммунист понимает: мир должен объединить усилия для спасения природы. Горбачев согласился с моей главной мыслью — прочие экологические организации уже работают над охраной животных и растений, рек и лесов. Но главная угроза человечеству заключается в том, что ветра и океанские течения не знают границ. Ветер, зародившийся в Азии, через несколько дней пронесется над Европой, и по собственному опыту я знал, как быстро океанское течение, начавшись у берегов Африки, достигает американского побережья. Во время путешествия на «Тигрисе» мы отметили, что произошла смена направления муссонов. А из этого следует, что на Земле может произойти резкая перемена климата, и никто не знает, какими будут ее последствия для островов и прибрежных районов. Отсюда следовал вывод, что сейчас, пока еще далеко до всемирного объединения всех наций и народов. Международный Зеленый Крест должен как можно скорее развернуть работу на уровне государств и правительств.
Михаил Горбачев в детстве искренне верил в необходимость защиты природы. Он рассказывал мне, что он понял это, когда мальчишкой играл в саду возле родительского дома. Однажды в Гааге во время конференции Зеленого Креста мы с ним зашли в синагогу посмотреть на обряды верующих. Потом мы вышли наружу и остановились под раскидистым деревом. Я очень люблю большие деревья. Я указал на крону над нашими головами и признался:
— Вот мой храм.
Он взял меня за руку и прошептал:
— И мой тоже.
Тут я заметил, что рядом стоит раввин, и быстро добавил:
— Но все же следует признать, что существует некая сила, которая воздвигла этот храм.
И мы втроем обменялись рукопожатиями.
Горбачев хотел, чтобы я привлек к участию в Зеленом Кресте знакомых мне государственных деятелей. Я упомянул его бывшего товарища Фиделя Кастро, такого же ярого защитника природы, как и сам Горбачев. Русскому экс-президенту понравилась моя идея, тем более что он сожалел о разрыве между Кубой и Россией. Горбачев сказал, что с радостью готов встретиться с Кастро в любое время и в любом месте. Я пообещал попробовать организовать такую встречу. Когда я в последний раз видел Горбачева, тот выступал с платформы под открытым небом перед большим количеством народа. После окончания речи он, в сопровождении свиты, прошел мимо меня. Приветственно помахав рукой, он бросил на ходу: «Помнишь про свое обещание?»
В первый и последний раз тогда я попытался вмешаться в международные отношения и потерпел неудачу.
Кастро проявил большой интерес к задачам Зеленого Креста, но добавил, что на Кубе Горбачев сейчас очень непопулярен. Он предложил мне рассказать о Зеленом Кресте со страниц главной газеты острова, «Гранма». Когда же я прямо спросил, хочет ли он встретиться с Горбачевым, Фидель вздохнул:
— Человек с такими глазами не может не вызывать симпатию, но он причинил Кубе столько бед.
Редко я встречал двух людей, имевших столько общего — не только любовь к природе и желание оберегать ее. Но мне не удалось свести их вместе.
Красный остров на голубой планете
Мы остановились перевести дыхание на склоне вулкана. Теперь я мог свободно поговорить и с Жаклин, и с моим аку-аку. Облака, похожие на маленькие кусочки ваты, мирно и бесшумно плыли по небу, вызывая в памяти многие страницы моей жизни. Я видел их и на Фату-Хива, и во время плаваний на кораблях древних мореходов. Они вели меня от берегов Африки мимо Канарских островов к Америке и далее через просторы Тихого океана, к островам Пасхи, Таити и Фату-Хива. Далеко внизу волны разбивались о прибрежные скалы, и я знал ту силу, что породила их. Канарское течение несло океанские валы в направлении Барбадоса, куда мы высадились на «Ра». А также в направлении Кубы, где высадился Колумб.
— Вполне могли. Но странным образом, посещением Кубы я обязан путешествию на «Кон-Тики». После победы революции 1959 года первой книгой, которую издал Фидель, была книга об экспедиции «Кон-Тики». «Разумеется, то было пиратское издание», — он сам с улыбкой признался мне в этом при встрече.
Когда я еще жил в Колла Микери, я постоянно получал приглашения на обед от кубинского посольства в Риме. Но я всякий раз отговаривался, ссылаясь на большое расстояние между столицей и моей деревушкой в Северной Италии. Я не понимал причин повышенного внимания посольства к моей скромной персоне и подозревал наличие каких-то политических интриг. Откуда мне было знать, что за приглашениями стояла фигура Фиделя. Он очень интересовался всем, что связано с океаном, и даже распорядился построить отлично оборудованное научное судно.
Однажды в крохотный городок неподалеку от моего дома приехал посол Кубы. Не соглашусь ли я пообедать с ним? На сей раз отказаться было невозможно. Он ждал в ресторане вместе с крупным чиновником из Гаваны, прибывшим в Европу с визитом. Во время аперитива они поставили на столик микрофон и от имени Фиделя Кастро передали мне приглашение побывать на Кубе. Я ответил, что уже был на Кубе во время правления Батисты, за год до плавания на «Кон-Тики». Торговое судно, принадлежавшее моему доброму другу Томасу Ольсену, высадило меня в Сантьяго-де-Куба. Агенты Томаса снабдили меня железнодорожным билетом до Гаваны и забронировали для меня номер в пятизвездном отеле, где я провел некоторое время, дожидаясь места в первом же самолете на Нью-Йорк.
Нигде еще я не видел такой нищеты и страданий, меня поразил контраст, когда я вошел в роскошный
