— Джанни. — Сара испустила вздох воплощенного смирения.
— Я не собираюсь отправляться на рыбалку, так что мне совершенно безразлично, хорошая он приманка или нет.
— Как насчет прогулки по магазинам? — Надо отдать ей должное, миссис Спенсер всегда умела вовремя отступить. — Думаю, в моем гардеробе не хватает пары-тройки вещиц.
— Хорошо. Только учти, я обещала Фабио быть в офисе в половине третьего.
Сара промокнула губы салфеткой и достала кошелек.
— Тогда тебе лучше поторопиться со своим бифштексом, моя дорогая. А потом мы где-нибудь выпьем кофе.
Она еще точно не решила, что именно ей нужно: одежда или обувь, косметика или парфюмерия, но это миссис Спенсер ни капли не смущало. Она с восторгом направилась по магазинчикам, расположенным вокруг площади Пикадилли. Элизабет покорно следовала за матерью, изредка высказывая свое мнение, хотя прекрасно знала, что та никогда не последует ее совету. Впрочем, главное было достигнуто: прекратились расспросы про Джанни Копполо.
Через полтора часа молодая женщина взглянула на часы и поняла, что заскочить в кафе уже не успевает. К этому моменту Сара Спенсер уже держала в руках четыре красочных пакета с покупками. Они дошли до стоянки, где оставили автомобили.
— До завтра, дорогая. Смотри, не перетрудись. И не переживай, у вас все получится отлично.
Элизабет поцеловала мать в щеку и направилась к своей машине. Чем больше ее успокаивали по поводу завтрашнего показа, тем сильнее она начинала нервничать…
Стрелки часов уже подобрались к половине третьего, когда Элизабет зашла в здание дома моделей. Весь первый этаж занимал большой зал, где происходили презентации коллекций, и комнаты, именуемые гримерными, где девушки переодевались перед выходом на подиум — длинный помост, протянувшийся до середины помещения.
Элизабет с удовлетворением оглядела зал, радуясь делу рук своих. Некогда она потратила немало усилий, чтобы изменить внутреннее убранство помещения. Выкинула старую мебель, составила проект перепланировки всего этажа, наняла рабочих, затем долго трудилась над эскизом интерьера, соответствующего стилистической направленности Дома моды «Грацио и Спенсер», заказала новую мебель в лучших мастерских.
И теперь сюда не стыдно было пригласить особу королевской крови — белые стены, оригинальные светильники, мягкие кресла пастельных тонов, низкие стеклянные столики. При желании освещение можно было приглушить и создать более интимную обстановку. Да, за последние три года Элизабет с Фабио славно потрудились!
— Фабио, — позвала она, в нерешительности останавливаясь посреди зала. — Где ты?
— Мы здесь, — донесся приглушенный голос из большой гримерной за сценой. — Тут со мной Маргарет и Бен.
Помещение было заставлено манекенами с одеждой, которая завтра будет выставлена на всеобщее обозрение. Между ними ходили Фабио и два молодых дизайнера, чьи работы были включены в список показа, и придирчиво разглядывали наряды, стараясь не проглядеть ни малейшего брака, ни единой мелочи.
— Привет! — радостно поздоровалась с коллегами Элизабет.
Те молча посмотрели на нее, а затем вернулись к прерванному занятию. Оглядев в последний раз наряды, все четверо перешли к большому столу, заваленному цветными фотографиями тех же моделей. Обсудили порядок выхода манекенщиц, уточнили детали грима. Молодые художники освободились, но у Элизабет с Фабио осталась еще куча дел. Нужно было поговорить с осветителями, музыкальным оформителем, визажистами, чтобы к завтрашнему утру, когда состоится генеральная репетиция, все работало как единый отлаженный механизм — без задержек и неувязок.
За окнами смеркалось, когда усталые, но вполне довольные собой модельеры отправились перекусить на второй этаж заказанными заранее пиццой и прохладительными напитками. Отвечать на телефонные звонки было поручено секретарше.
— Бен и Маргарет нервничают, — сказала Элизабет и впилась зубами в аппетитный кусок горячей пиццы.
— Это же их первый показ, — ответил Фабио, следуя ее примеру.
Серебряная серьга блеснула в его ухе. Итальянец, даже если его в детстве привезли в Англию, всегда остается итальянцем. Молодой человек был буквально помешан на моде, обожал моделировать одежду, но еще больше любил красивых женщин, которые ее носят. Сам Фабио отдавал предпочтение черным футболкам и джинсам, но в отношении прически и обуви проявлял крайнюю щепетильность.
Элизабет подозревала, что он ходит к парикмахеру каждые три дня. На большинство людей он производил впечатление завзятого обольстителя, души общества, вечного заводилы и гуляки. И лишь немногие самые близкие друзья знали, какой он на самом деле.
Сеньор Грацио, как иногда в шутку называла его Элизабет, обладал чутьем бизнесмена, за обликом беззаботного бонвивана скрывался аналитический ум. Фабио, не жалея сил, заботился о процветании компании.
Элизабет обожала своего коллегу и друга, и чувства эти были взаимны. Но мысль о физической близости ни одному из них ни разу не приходила в голову.
— Ты какая-то задумчивая сегодня. Ничего не случилось?
Фабио всегда чувствовал, когда что-то беспокоило подругу, и готов был оказать любую помощь и поддержку. Иногда Элизабет даже злилась, что не может ничего скрыть от проницательного компаньона. Сейчас она была не расположена отвечать, поэтому молча пила из жестяной банки газированную воду.
— Мужчина, да? — продолжал допытываться Фабио. — Я его знаю?
Элизабет поставила банку на стол и потянулась за следующим куском пиццы.
— А почему ты так уверен, что дело именно в мужчине?
— Потому что под твоими прекрасными синими глазами лежат глубокие тени. — Фабио нежно улыбнулся. — Значит, ты мало спала, милая. А поскольку ты редко задерживаешься на вечеринках до утра, то вывод напрашивается сам собой.
— Точно так же я могу быть обеспокоена и завтрашним показом.
— Нет, не то, — уверенно покачал головой итальянец. — Но если не хочешь откровенничать, не надо.
Элизабет бросила на друга странный взгляд.
— Он был в числе гостей на последнем ужине у Аткинсов, — тихо начала она. — Надеюсь, мне не придется больше с ним встречаться.
— Понятно, — отозвался Фабио. — Он тебя взволновал.
— Нет, разозлил, — уточнила Элизабет. — Я не позволю ему стать для меня серьезной проблемой.
— Милая, боюсь, у тебя нет выбора, — с легкой усмешкой ответил итальянец.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что ты, моя красавица, так привыкла есть мужчин на завтрак, что злишься, если кто-то из этой недостойной породы не проявляет к тебе должного интереса, — поддразнил ее Фабио. — Хотел бы я посмотреть на простого смертного, с которым тебе не удалось бы справиться с первого раза.
— Это не тот случай, — уверенно произнесла Элизабет.
— Почему же?
— Просто знаю, и все.
— Ладно. — Фабио поднял обе руки в примирительном жесте. — Доедай лучше пиццу.
— Я уже минут пятнадцать пытаюсь это сделать, но некоторые отвлекают меня разговорами… — Доев, она вытерла пальцы бумажной салфеткой. — Я помогу тебе прибраться и поеду домой.
— Чего здесь убирать? Пустая коробка из-под пиццы, пара банок и салфетки.
— Ну, раз так, — сказала Элизабет, вставая, — тогда я пошла. Чао!
На прощание она прижалась щекой к слегка колючему подбородку Фабио.
Презентация коллекции прошла блестяще. Как только выключили верхние лампы, оставив только подсветку подиума, приглашенные погрузились в восторженное созерцание. Каждую новую модель
