«Мирные союзы подготовляют войны и в свою очередь вырастают из войн, обусловливая друг друга, рождая перемену форм мирной и немирной борьбы
Молодой комдив являлся очевидцем, как в этих условиях Коммунистическая партия ускоренными темпами проводила социалистические преобразования, развивала экономику страны, всемерно повышала духовный уровень советских людей и делала все, чтобы укрепить обороноспособность страны и боеготовность Советских Вооруженных Сил. Партия нацеливала оборонную промышленность на то, чтобы выиграть время и опередить вероятных противников в создании новых видов оружия: более мощной и качественной артиллерии, танков и самолетов, и придерживалась одного из важнейших положений, высказанных В.И. Лениным: «…выиграть время — значит выиграть все». [3]
В предвоенные годы Красная Армия постоянно совершенствовалась. Ее бронетанковые войска постепенно становились главной ударной силой.
28-я танковая дивизия, командование которой принял подполковник Черняховский, насчитывала более двухсот танков и сто бронемашин, около десяти тысяч бойцов и командиров. Командовать таким соединением было нелегко, но Черняховский работал с увлечением. Он находил время, чтобы побывать в ротах, батальонах, побеседовать с красноармейцами. Как и прежде, Черняховский во всем подавал личный пример: метко стрелял из пулемета и танковой пушки, отлично водил боевые машины. У командиров он старался развить самостоятельность, решительность и смелость. Особое внимание обращал на политическую подготовку бойцов и командиров, воспитание их сознательности, и в этом деле, как и во многих других, он опирался на партийные и комсомольские организации.
Командование округа дало высокую оценку деятельности Черняховского в должности командира танковой дивизии. В начале апреля Ивану Даниловичу во внеочередном порядке было присвоено воинское звание полковника.
В мае 1941 года состоялась первая партийная конференция дивизии. На ней было сказано о воспитании чувства постоянной готовности, об идейной закалке, о повышении боевого мастерства.
В конце мая командира и начальника штаба 28-й танковой дивизии вызвали на штабные учения.
…Автомобиль Черняховского остановился у подъезда большого красивого здания штаба округа в центре Риги, По мраморным ступеням широкой лестницы Черняховский и начальник штаба поднялись в конференц- зал, где уже собрались командиры соединений, участвующих в учениях.
Командующий Прибалтийским Особым военным округом генерал-полковник Ф.И. Кузнецов сообщил собравшимся, что им предстоит выработать методы использования механизированных корпусов во взаимодействии с общевойсковыми армиями округа в современной операции. Обстановка реальная: 8-я армия под командованием генерал-майора П.П. Собенникова действует в своей полосе от Мемеля (Клайпеды) до Юрбаркаса во взаимодействии с 12-м механизированным корпусом генерал-майора Н.М. Шестопалова; 11-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.И. Морозова действует тоже в пределах своей полосы от Юрбаркаса до Вильнюса включительно во взаимодействии с 3-м механизированным корпусом генерал-майора А.В. Куркина; 27-я армия генерал-майора Н.Э. Берзарина — второй эшелон округа — находилась еще в стадии формирования, отрабатывала тему «Ввод в сражение второго эшелона фронта».
Генерал-полковник Ф.И. Кузнецов заслушал командармов и командиров корпусов, подготовивших свои предложения по проведению операции. Затем слово было предоставлено командиру 28-й танковой дивизии Черняховскому.
Он коротко и четко доложил о своем решении, Кузнецов остался доволен.
— Товарищ полковник, — обратился командующий к Черняховскому, — могли бы вы в роли командарма сообщить нам свои соображения об использовании механизированного корпуса во фронтовой наступательной операции?
— Могу, товарищ генерал.
— Докладывайте.
— Известно, — начал Иван Данилович, — что в Германии уже успешно применили нашу военную теорию, разработанную и проверенную на опытных маневрах и учениях. Эта теория предусматривает взаимодействие механизированных и танковых войск со стрелковыми соединениями, артиллерией и авиацией. При этом планируются высокие темпы наступления. Оперативный успех развивается в стратегический вводом в прорыв мощной танковой группы и высадкой в тылу врага воздушного десанта. Поэтому дробление механизированного корпуса и переподчинение танковых дивизий стрелковым корпусам, как предложили некоторые товарищи, на мой взгляд, представляются нецелесообразными.
Слушали Черняховского с напряженным вниманием. Он продолжал:
— На Западе германская армия в прошлом году летом практически осуществила наши военно- теоретические положения, бросив свои танковые группы на Седан и далее на Камбре, и достигла стратегического успеха, предварительно прорвав франко-бельгийскую оборонительную полосу. В этом сражении немцы столкнулись с танками англичан и французов. Те потерпели поражение из-за того, что не сумели массированно применить танки, имели слабое управление танковыми соединениями и не обладали хорошим прикрытием их с воздуха.
Военно-теоретические положения, о которых говорил Черняховский, были разработаны и проверены в ходе войсковых учений и маневров»в 1935—1936 годах под руководством Маршалов Советского Союза М.Н. Тухачевского, А.И. Егорова, командарма первого ранга И.Э. Якира и других талантливых военачальников. Однако эти положения в Советском Союзе тогда не были в должной мере осуществлены на практике.
— Почему свою военную теорию, к тому же теперь проверенную на полях сражений на Западе, — продолжал Черняховский, — мы не можем использовать сами, разумеется, с критическим анализом? При этом следует обратить внимание на вопросы управления и на то, как обеспечить ввод в сражение механизированного корпуса…
Молодой комдив высказал ряд оригинальных мыслей не только об использовании механизированного корпуса в бою, но коснулся и других проблем. Подчеркнул, что недостатки в системе управления войсками могут иметь пагубные последствия. Главным злом он считал большое отдаление пунктов управления от войск и то, что дальность действий радиостанций механизированных частей и соединений была меньше радиуса действий самих этих частей и соединений. Остановился на трудностях ввода механизированного корпуса в сражении без достаточных зенитных и авиационных средств прикрытия. Иван Данилович выступил против недооценки сил вероятного противника, обосновал возможность захвата им временного господства в воздухе на определенных направлениях.
Командующий во многом поддержал Черняховского.
По окончании штабных учений командующий спросил Черняховского:
— А как вы оцениваете положение дел в своей дивизии?
— Товарищ генерал, боеготовность дивизии, учитывая, что сформирована она недавно, можно признать удовлетворительной. Однако у меня есть некоторые сомнения. Разрешите провести боевую тревогу. Тогда многое станет ясным.
— Ну что же, пожалуй, это нужно. Разрешаю, — сказал командующий.
Внезапная тревога, объявленная Черняховским в дивизии, прояснила многое. Оказалось, что списки оповещения командного состава управления дивизии устарели. Некоторые красноармейцы и младшие командиры, выделенные для оповещения командного состава, выбыли, а вместо них никто назначен не был. В результате кое-кто из начальников дивизионных служб и командиров не был оповещен и по тревоге на свои места не явился.
В частях дело обстояло не лучше. Каждый полк пытался получить боеприпасы на дивизионных складах раньше других, а выезжать с территории складов можно было только через одни ворота. Создалась сутолока. Машины встали под погрузку боеприпасов, а заведующих складами не оказалось на месте. Полки не уложились в установленные сроки.
Из опыта учебной тревоги Иван Данилович своевременно сделал выводы. В частях и подразделениях детально отработали обязанности командиров и красноармейцев по боевой тревоге.
Затем Черняховский решил проверить другой важный элемент боеготовности дивизии — систему
