— Что не так? — поинтересовался Федор.
— Ваш вид…
— Не понял, — ответил Конечников.
— Простите меня великодушно, вы одеты, как оборванец. Герой битвы при Каре, не может появиться перед зрителем в таком виде.
— На улице холодно, а у меня из армейского только летняя полевая форма.
— Понимаю, — ответил поверенный. — Великая княжна подумала об этом. Она просит принять вас комплект годного для местных условий обмундирования.
Чиновник хлопнул в ладоши, и нижний чин внес объемистый тюк с амуницией.
— Как предусмотрительна Александра Данииловна, — заметил Конечников. — Подождите минут 5- 10.
Следующие дни пролетели для Конечникова чадным, пьяным угаром. Комиссия наведалась ко всем пострадавшим от «банды мошенников». Поселяне, узнав о реальной стоимости выменянных на барахло кусочков пластика, вели себя одинаково: кричали, причитали, ругались. А получив новые кредитки, падали в ноги своим «благодетелям», целовали руки, угощали, кто, чем мог, тащили продукты и выпивку, благословляли, кланялись, желали здравствовать государю князю-императору и его доброй дочери Александре.
Все это снималось сразу несколькими камерами операторов 4 канала. Картина ликования была полной. Теперь ни у кого не могло возникнуть в принадлежности спорной территории, которой могли объявить планету Амальгаму. Население единодушно признавало Даниила XIII своим законным правителем.
В общем содоме дед Арсений дал интервью патлатому, автору и ведущему шоу. Сначала дедом занялась целая группа операторов, осветителей, гримеров.
Старика приодели, подмазали, посадили в красном углу большого дома, наставив вокруг местных безделушек для колорита, назвали историком и летописцем.
Патлатый подонок, для такого случая одетый в строгий сюртук, почти три часа говорил с дедом, заставляя цитировать, зачитывать и всячески демонстрировать перед камерами летописи. Старик, ошарашенный напором и обаянием шоумена, размякший от внимания стольких людей сразу, счастливо — глупо улыбаясь, рассказывал о трудной жизни людей в подземелье и вечной надежде на лучшее.
Конечников случайно застал самый конец этого балагана, и немедленно кинулся в драку. Съемочная группа отделалась расколотыми лампами и парой расквашенных носов. Ведущего спасли от побоев с большим трудом.
Федор орал, что после выхода программы прилетят эланцы для зачистки Амальгамы от свидетелей и улик и требовал уничтожить записи. Получив уверения, что все было снято для служебного пользования, он остыл. Это было, пожалуй, единственным столкновением между местными и десантной спецкомандой.
Все было просто замечательно. Солдаты ходили обвешанные домашней колбасой и шпигачками, с бутылями самогона, исцелованные всеми бабами поселка, от сопливых девчонок до древних старух. По ночам с сеновалов доносились стоны и вздохи, это местные оторвы по-своему благодарили имперских вояк.
Каждый Божий день из трюмов кораблей извлекались еда и выпивка. На ярмарочном поле соорудили столы. Повара старались вовсю, вскрывая упаковку, кромсая хлеб и колбасу, заваривая чай и разливая по емкостям крепкие напитки.
На большом экране крутили рекламные ролики, рассказывающие о прелестях жизни в Деметрианской империи.
Эти показы собирали почти всех жителей поселка. Аборигены стояли, открыв рты, пялясь на красоты курортных миров, громады индустриальных центров, орбитальные станции.
Сильная половина пускала слюни по поводу соблазнительно раздетых красоток, дорогих глайдеров и роскошных интерьеров. Тетки вздыхали по поводу бижутерии, тряпок, ухоженных, пухлых карапузиков в рекламе памперсов и детского питания.
Народ при этом не забывал лакать из одноразовых стаканчиков и закусывать дармовой колбаской. Временами от избытка чувств случались стихийные митинги, перемежающиеся пьяными плясками и нестройным пением разгоряченных спиртным поселян.
Все, что оставалось по вечерам, раздавали местным. На фоне пьяного веселья как-то спокойно было воспринято бегство мародеров из кутузки.
Сгоряча капитан десантников арестовал начальника гарнизона и назначил Конечникова временно исполняющим обязанности вместо него. Этим все и закончилось.
Конечников, под восторженными взглядами односельчан, не нашел слов, чтобы отказаться.
Пьяная, сытая и веселая жизнь продолжалась почти неделю, все новогодние праздники. В поселке не топились печки, некормленая и недоеная скотина шумно протестовала, дети без присмотра ползали под ногами.
Недоросли с загадочными лицами собирались поодаль от родителей, потягивая выпрошенное у добрых гостей пойло и рассматривая веселые журнальчики с голыми тетками.
Но всему хорошему приходит конец. Больные от недельного пьянства поселяне тепло проводили опухших от ударных доз спиртного гостей. Девки плакали, тетки вздыхали.
Неопохмеленные мужики глядели мутными глазами, мечтая о дальних мирах, поголовно населенных неземными, жаждущими мужской ласки красавицами.
Корабли тяжело поднялись и скрылись в облаках. Оставшиеся на земле люди долго махали им вслед, до одури не желая возвращаться к привычным, обыденным делам.
Размеренное существование поселка не вернулось в прежнее русло. Вкусив «красивой» жизни, местные не стали возвращаться к «праведным» щам и каше, домотканой одежде и сыромятным мокасинам.
Нестойкие элементы, поддавшись на хорошо спланированную рекламную акцию, стали снимать деньги со счетов, пользуясь неожиданно свалившимся богатством.
Народ зачастил в поселок, закупая всяческие блага цивилизации и предметы роскоши. В числе прочих не слишком нужных вещей, пейзане закупили приемники визиовещания и, пользуясь орбитальными трансляторами, стали смотреть программы визии, которые ловко сляпывали имперские специалисты по прополаскиванию мозгов.
Примерно через месяц амальгамские съемки прокрутил сначала 4 канал, а следом, подредактировав каждый в своем формате, все остальные.
Удивлению поселян, увидевших свои лица на экране, не было предела. Жители Хованки с воплями бегали от дома к дому, оповещая об очередном появлении в «ящике» передачи про дела на планете Амальгама.
Люди собирались в избах, с удивлением и радостью глядели на самих себя, отпуская едкие шуточки по поводу глупого вида соседа или лапанья за задницу какой-нибудь поселковой девки.
Это занятие перемежалось «залпами» домашнего самогона и поглощением закуси из баночек и коробочек, купленных в военторге. Под выпивку провозглашались тосты за здравие доброго князя- императора и пожелания победы отечественному оружию.
Печки в домах не топились. Хозяева поставили обогреватели с автономным питанием от микросотовых батарей. Люди не ложились, как прежде спать через час после захода светила, а допоздна просиживали у панелей визии, бессмысленно пялясь в экраны, лузгая кедровые орешки и семечки.
Работа по дому делалась из рук вон плохо. С утра пьяные мужики едва управлялись с тем, чтобы наковырять сена из скирд для скотины, начерпать из колодцев воды. Потом они исчезали до вечера, засев в «хазе» какого — нибудь приятеля-холостяка за просмотром футбола или «веселых» каналов с голыми шалавами.
У баб была своя молотилка под бесконечные сериалы о несчастливой доле бедных, но честных девушек, на которых никак не обратит внимания проживающий поблизости прекрасный принц.
Дети бегали предоставленные сами себе. Скотина болела и хирела, крыши протекали, дома не подметались, стекла не мылись. Калитки перекашивались, ворота врастали в землю, изгороди рушились.
